Тая (киносценарий)

Кэп:

– Хватит! Свяжите ее.

Москвичка, держась за голову:

– Зачем!?

Оля и Доктор уже подскочили к ней и, заломив за спину руки, перехватывают скотчем.

Доктор:

– Ну? Будешь паинькой?

Москвичка только пыхтит. Она звонко плюет в лицо Доктора и жмурится, ожидая удар.

 Доктор заносит руку для оплеухи, но не бьет, медленно опускает кулак.

Оля, с презрением:

– Слизняк.

Доктор:

– Шлюха.

Он гладит растрепавшиеся Вероникины волосы и, взяв двумя пальцами за щеку, говорит:

– Контролируй себя, детка. Если у тебя с башкой не все в порядке, подумай об этом.

Он сует кулак под нос Веронике. Та понятливо кивает.

Кэп в небо:

– Кто это сделал!?

Вероника хохочет.

Кэп с удивлением смотрит на Веронику, на Доктора, Олю и уже меланхолично приказывает:

– Заткните ей рот.

Москвичка:

– Нет, только не это! Я же задохнусь! Помогите! Простите!

Доктор заклеивает рот скотчем, тихо советует:

– Не плачь, тогда сможешь дышать носом.

Пока Кэп отвязывает тело, Доктор и Оля разговаривают.

Доктор:

– Может, это Лари?

Оля:

– Что? Чтобы Лари справился с Пашей? Да не в жизнь.

Доктор:

– Нет. Лари вчера был плохой, ему бы спирт унести.

Оля:

– Тогда кто?

Доктор:

– Черный каякер?

Оля:

– Сомневаюсь, если только не он сам.

Доктор:

– Как это сам?

Оля:

– Так, привязал и отчалил.

Доктор:

– Да разве можно?

Оля:

– Можно. Ты Пашу моего не знал, а он парень был верткий. В любую щель мог залезть. К тому же все его эти кармы, йоги и всякая там биоэлектроника.

Доктор:

– Биоэнергетика.

Оля:

– Да одна хрень. И жил не по-человечески и умер как мудак.

Доктор:

– Как-то ты нехорошо о муже, хоть и бывшем, но все-таки.

Оля:

– А чего его жалеть? От него и от живого толку не было, а теперь еще и вот.

Оля показывает на катамаран.

Доктор:

– Так кто же его убил?

Оля:

– Я же тебе говорю, сам.

Доктор:

– Не-ет. Я давно подозреваю, что за нами наблюдают. Чувствую. Здесь мы не одни, кто-то еще есть.

Показывает в туман.

– И Лари не ушел, а забрали его.

Оля:

– Кто? Медведи?

Доктор:

– Нет.

Доктор понизил голос до шепота:

– Разумные твари. И глаза у них разумные.

Оля:

– Инопланетяне?

Доктор:

– Еще разумнее.

Кэп:

– Хватит, Доктор, ерунду городить. Давай работать.

Кэп и Доктор снимают тело Паши с катамарана и кладут возле воды. Затем Кэп снимает привязанные мешки, высыпает на камни содержимое Пашиного рюкзака, и трое мародеров весело отбирают друг у друга походные побрякушки.

Кэп:

– Эх ты, фонарик Пецеловский [12] . Вот клево!

Доктор:

– А это что?

Вынимает из кучи черный чехол.

Кэп:

– Это вдове, вещь дорогая, пусть будет на память. На, Оля, цифровик мужнин, авось сгодится. Смотри-ка, а он работает. Даже батарейки не замочил. Ну, Паша.

12

Пецел - марка походного снаряжения

Доктор:

– Дай посмотреть.

Кэп:

– А ты пользоваться умеешь?

Доктор:

– Неужто.

Включает маленький монитор и медленно перелистывает фотографии:

– Надо же, цивилизация.

Кэп отбирает аппарат и передает Оле.

Доктор:

– Кэп, а я вот что подумал.

Кэп:

– Что?

Доктор:

– Зачем Лари стер свои фотографии.

Доктор:

– Где?

Доктор:

– С Пашиного, пардон... С Олиного цифровика.

Кэп:

– А кто тебе сказал?

Доктор:

– Да я сам видел. Видел, как Паша его снимал, а теперь этих снимков нет.

Кэп:

– Паша и стер.

Доктор:

– Паша не мог.

Кэп:

– С чего ты взял?

Доктор:

– Я знаю, он такие снимки любит, то есть любил.

Кэп, раздраженно:

– Что за ересь ты несешь? Давайте лучше простимся с товарищем.

Надувают маленький рафт. Затем укладывают в него тело. Рафт торжественно спускают на воду. Его подхватывает течение и уносит в темноту.

Лицо Москвички с кляпом во рту. В глазах появляется ужас. Рядом с ней садится человек в черном кожаном плаще. Рука в перчатке ложится на лицо. Она вырывается.

* * *

Испуганное Лицо Москвички при дневном освещении. Она в спальном мешке. Рука Доктора лежит на ней. Она сбрасывает ее, затем изумленно смотрит на Доктора:

Москвичка:

– Где Кэп?

Доктор, простонав:

– Опя-ять.

Москвичка закрывает глаза и долго лежит, не шевелясь.

Мысли Вероники:

"Это он все устроил. Ведь все так просто. Меня хотят запугать, чтобы я захотела домой к папе и пирожкам. Хорошо, они это получат. Я буду безумной, ноющей барышней, которую легче задушить, чем прокормить. Кэп давно собирался выбить мне зубы, а что ему мешало сделать это самому? Но тогда Зураб заставил бы его съесть собственные, и, вообще, меня не собирались калечить и наносить видимые увечья".

Москвичка трогает разбитую бровь.

"В конце концов, меня давно могли изнасиловать. Для Зураба это будет даже хорошо. Поруганная, избитая девочка плачет у его ног. Он это любит. Но больше всего он хочет сломать мою волю. Так, чтобы душа надломилась как зубочистка, упала перед ним и растеклась. Вот она я, а ты, Зураб, такой сильный, такой крутой. За тобой, как за каменной стеной.

Москвичка щурится. Она поворачивается к Доктору и жалобно пищит:

– Доктор, родненький, я домой хочу.

Доктор, сонно:

– Рано еще.

Мысли Москвички:

"Ах ты, сволочь медицинская. Знал бы ты, что я тебя насквозь вижу".

Доктор:

– Студента найдем.

Москвичка:

– А Лари?

Доктор:

– Он пошел вверх.

Москвичка:

– Откуда ты знаешь?

Доктор:

– Догадываюсь. Он же не дурак.

Москвичка:

– Доктор, а я научилась читать мысли.