Таймлесс. Сапфировая книга
Шрифт:
– Химериус? – странное ощущение чего-то мокрого пропало.
Я скорее включила фонарик, но вокруг и без того было светло. С потолка свисала маленькая лампочка.
– Привет, – сказал чей-то голос.
Я оглянулась. Комната была заставлена ящиками, старыми шкафами и стульями. К подоконнику прислонился какой-то бледный юноша, он внимательно глядел на меня.
– Г-г-г… главное – участие, – запинаясь, промямлила я.
– Гвендолин Шеферд? – промямлил он в ответ.
Я кивнула.
– Откуда вы меня знаете?
Юноша вытянул из кармана смятый листок бумаги и передал его мне. Казалось, он волнуется
Я немного успокоилась и окинула взглядом подвал.
Кроме нас двоих здесь никого не было, Химериуса тоже видно не было. Хоть он и умел проходить сквозь стены, путешествия во времени ему, очевидно, не давались.
Немного помедлив, я взяла записку. Бумага выцвела и пожелтела. Это был листок в клеточку из чьей-то записной книжки, вырвали его, наверное, впопыхах. Неровным, удивительно знакомым почерком там было написано вот что:
«Лорду Лукасу Монтроузу – это важно!!!!!
12 августа 1948 года в 12.00. Алхимическая лаборатория. Пожалуйста, никого с собой не бери.
Гвендолин Шеферд».
Моё сердце снова забилось как сумасшедшее. «Лорд Лукас Монтроуз» – так звали моего дедушку! Когда он умер, мне было десять лет. Я удивлённо рассматривала размашистую букву «Л». Никаких сомнений: такие каракули могла написать только я сама. Но как?
Я подняла глаза на юношу.
– Откуда у вас это? И кто вы такой?
– Это написала ты?
– Возможно, – сказала я. Мои мысли лихорадочно забегали. Если и так, то почему я этого не помню? – Откуда это у вас?
– Я храню эту записку уже пять лет. Кто-то засунул мне её вместе с письмом в карман пальто. В тот день, когда состоялась церемония по случаю моего посвящения в адепты второго уровня. В письме было написано вот что: «Тот, кто хранит тайну, должен знать и тайну, которая скрывается за ней. Аокажи, что ты можешь не только молчать, но и думать».
Подписи не было. Слова были написаны совсем Другим почерком, э-м-м… более элегантным и немного старомодным.
Я прикусила губу.
– Не понимаю.
– Я тоже. Все эти годы мне казалось, что текст записки – что-то вроде экзамена, – сказал юноша, – что это следующее испытание. Я никому ничего не рассказывал, всё ждал, что кто-нибудь сам со мной об этом заговорит или даст какие-нибудь дальнейшие указания. Но ничего такого не случилось. Сегодня я прокрался сюда и стал ждать. Всё было тихо, я уже хотел уходить. Но потом вдруг, из ниоткуда, прямо передо мной появилась ты. Ровно в двенадцать часов. Зачем ты мне писала? Почему мы встречаемся именно здесь, в этом заброшенном подвале? И из какого года ты прибыла?
– Из 2011-го, – сказала я. – Мне очень жаль, но на другие вопросы я ответить не могу.
Я откашлялась.
– А кто вы такой?
– О, прошу прощения. Меня зовут Лукас
Монтроуз. Зови меня просто, без титула, никаких «лордов». Я адепт второго уровня.Во рту у меня вдруг пересохло.
– Лукас Монтроуз, Бурдонплейс, дом номер восемьдесят один?
Юноша кивнул.
– Да, там живут мои родители.
– Тогда… – я не могла отвести от него глаз. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я продолжила:
– Тогда вы – мой дедушка.
– Ох, неужели снова, – сказал юноша и глубоко вздохнул. Затем он развернулся, подошёл к стульям, которые были свалены в углу, вытащил один из них, смахнул с него пыль и поставил передо мной.
– Может, присядем? А то ноги совсем подкашиваются.
– У меня тоже, – призналась я и плюхнулась на стул.
Лукас вытащил ещё один стул и уселся напротив меня.
– Значит, ты моя внучка? – он слабо усмехнулся. – В голове не укладывается. Я-то ведь даже пока не женился. Более того, даже не обручился.
– А сколько тебе лет? О, прости, мне следовало посчитать самостоятельно. Так, родился ты в 1924-ом, значит, в 1948-ом тебе двадцать четыре года.
– Да, – сказал он. – Через три месяца мне исполнится двадцать четыре. А сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Как и Люси.
Люси. Я вспомнила о том, что она выкрикнула мне вдогонку, когда мы убегали от леди Тилни. Я всё ещё не могла поверить, что передо мной сидит мой дедушка. Я пыталась найти сходство между этим юношей и стариком, который усаживал меня к себе на колени и рассказывал удивительные истории, дедушкой, который всегда вставал на мою защиту, когда Шарлотта утверждала, что я просто выпендриваюсь, рассказывая, что вижу привидений. Но молодое лицо человека, сидящего передо мной, казалось, не имело ничего общего с дряхлым, испещрённым морщинами обликом старика, которого я знала. Хотя мне показалось, что юноша чем-то похож на мою маму. У него были голубые глаза, острый подбородок, и улыбался он прямо как мама.
На какой-то миг от наплыва эмоций я закрыла глаза. Это уж слишком.
– Ну что ж, пусть так, – сказал Лукас, – ну и как, нормальный из меня… э-э-э… дедушка?
Я изо всех сил старалась не расплакаться, поэтому только кивнула в ответ.
– Остальные путешественники во времени обычно прибывают с официальным визитом либо в Зал Дракона, где стоит хронограф, либо в документариум. Почему ты выбрала эту тёмную, душную лабораторию?
Я шмыгнула носом.
– Это – лаборатория? Не знала. В моём времени здесь обычный подвал, в котором стоит сейф, а в сейфе лежит хронограф.
– Неужели? Знаешь, в наше время от лаборатории тут тоже остались только воспоминания, – сказал Лукас, – но изначально это помещение использовали в качестве тайного алхимического кабинета. Это одна из самых старых комнат во всём здании. За несколько веков до того, как граф Сен-Жермен основал ложу хранителей, здесь собирались известные маги и алхимики со всего Лондона. Они ставили множество опытов, пытаясь получить философский камень. Кое-где на стенах ещё остались мрачные надписи и таинственные формулы. Говорят, стены здесь такие толстые, потому что в них замурованы кости и черепа… – он замолк. Теперь Лукас принялся покусывать нижнюю губу. – Значит, ты тоже моя внучка, скажи, пожалуйста, ты дочь кого именно из моих… э-э-э… детей?