Тайна архангела

Счастливый обладатель способности делать других несчастными, сам того не желая, а лишь идя на поводу у собственного эгоизма, Алан успел не только здорово взбудоражить свой фан-клуб, но и испортить праздник ада своим самым горячим поклонницам. А вся штука состояла в том, что в разгаре главного в году дня генерал гордыни покинул насиженный диван и бесследно испарился в темноте. Так как случилось это вскоре после внезапного вторжения в первую касту леди Дианы, зеленый свет сплетням был зажжен. Однако слухи скоро утихли. Слишком уж очевидным и невероятным казалось все это. Этим вечером Алан так больше и не появился на гульбище. Обрадованные удачным подарком к началу вечера женщины, которым выдалась честь быть «музами» самого Красавчика, вдруг оказались не то что у разбитого корыта, а в полном всякой всячины потрескавшемся унитазе: все случилось настолько не вовремя, что пока они ждали возвращения холодного героя, искать кого-то приличного было уже поздно: все генералы были разобраны, остальные приличные мужики оккупированы. Такая подстава, и сколько злорадства в их адрес на следующей день!.. «Слава» была обеспечена. Но и она быстро угасла на фоне того, что Алана никто, даже облюбованные им представительницы тринадцати, не видели и на следующий день. И на день следующий после следующего.

Поклонницы были готовы подавать в розыск и заводить дело о возможном похищении, когда Алан обнаружил себя на тренировке. Не обращая внимания на вздохи облегчения и нечаянной радости, генерал появился на плацдарме, как всегда немножко небрежный, чуть не аккуратно причесанный, не совсем чисто выбритый, но в целом совершенный в своей традиционной форме, которая, казалось, уже стала частью него.

Алан слонялся среди своих воинов лишь одному ему заметной нервной походкой, как тень, однако ж, тень с обалденной фигурой, и то и дело прикладывался к кожаной фляжке. Это нововведение к его облику было воспринято женщинами на ура, как знак куртуазности и стиля, а вовсе не как признак усугубившегося алкоголизма. Сам не совсем понимая, зачем тут находится, Алан шатался без дела, едва не задевая воюющие пары. Лицо его, бережно хранящее отпечаток продолжавшегося запоя, перестало походить на живого мужчину. По-прежнему красивые выточенной красотой щеки Алана были бледны, скулы заострились, и только усталые неземные глаза иногда вспыхивали новым, болезненно мокрым блеском несуразной январской оттепели и тут же гасли, не давая ответа, почему в ту ночь руки опустились сами собой.

На других площадках все выглядело гораздо менее презентабельно. Из остальных армий более или менее активно тренировались лишь злобные бесы Булата, которых сегодня было увы слишком мало. Дементьевские войска, сачковавшие даже в присутствии генерала, сегодня просто отбывали номер, напоминая больше усталых домохозяек с мухобойками, чем элитных воинов дьявола. Парни Ираклия слишком выдохлись после главной тусовки года, чтобы показать что-нибудь стоящее, ребята же Казимира безмолвно скучали, тихо радуясь всякий раз, когда их миновал размашистый удар.

Однако рядом с этой прозой жизни была еще одна фигура, о которой нельзя было забыть, и которой всегда был дан сюда зеленый свет, независимо от лидеров-женщин и предпочтений мужчин. Она стояла особняком от остальных и следила за происходящим черным, как топкий мазут, взглядом диковато раскосых глаз. Это была Жанна — любовница Варфоломея.

Ни для кого не было секретом, что некоронованная царица первой касты избирала всех своих мужчин почти исключительно здесь. Она могла подолгу простаивать у стены, якобы не привлекая лишнего внимания лишними движениями. Но взгляды и так то и дело скользили по Жаше: уж больно привлекательной, больно горячей внутри была эта женщина. Она всегда находила любовников сама, не стесняясь ни Варфоломея, ни кого-либо еще. Попытки же воинов заигрывать с ней, как правило, заканчивались полным провалом. Взор Жанны говорил все сам за себя. Обычно неудачливый элитник ее понимал и отваливал. Необычное же случилось почти две тысячи лет назад. В этот день уже развенчанная из тринадцати любовница Жанна по обыкновению наблюдала за тренировкой своего покровителя. Это было в конце месяца, и народу на площадках собралось много. Все генералы были также на месте. В проходах — не продохнуть от женщин. Но Жашу это не смущало. Она продолжала стоять, ожидая своего, ей лишь известного героя, вполне возможно, и Варфоломея. Упражнения закончились, и воины двинулись к раздевалкам, на ходу решая, кто из дам сегодня удостоится их внимания. Жанна глядела вдаль, когда к ней с недвусмысленным намеком подошел один из воинов первой адской армии. Получив столь же недвусмысленный отказ, крепкий элитник не унялся, но продолжал настаивать на контакте. Взгляд Жанны тлеющим огоньком остановился на его покоробленном, как и у всех демонов похоти, лице. Было очевидно, что он пристает к ней с санкции Варфоломея, который нарочно приотстал позади, якобы разбираясь с какими-то деловыми вопросами. Рука элитника фамильярно схватила Жанну за плечо и повлекла к себе. Жаша не стала растрачивать слова. Солдат и ахнуть не успел, как ее ногти ужалили его локоть. Десятки глаз вперились в то, как после короткого удара ногой в грудную клетку, повалившего жертву навзничь, сонную артерию ошалелого элитника первой армии придавила железная шпилька.

— Я же сказала, что жду мужчину, — негромко и спокойно проговорила Жанна, прищуривая темные глаза.

После этого случая авторитет любовницы Варфоломея подскочил до самых сводов преисподней. Сам первый генерал был неявно удивлен и польщен ее поведением. Впоследствии в отношении Жаши уже никто не смел распускать руки.

Смуглые скулы Жанны обличали восточное высокомерие, глаза время от времени перехватывали и осаживали одними зрачками заинтересованные взоры воинов. Тренировка подходила к концу, а глаза Жанны не выдавали ее выбора, случайно блуждая по всем шести адским армиям. За несколько минут до того, как часы пробили два, возвещая окончание боев, и когда многие воины уже остановились, решив, что пора и честь знать и нечего напрягаться в последние мгновения, Жанна внезапно сорвалась с места и решительно пошла на выход. В зале не скрылось легкое разочарование. Видимо, и Жаша была сегодня не в духе. Однако у самой двери любовница Варфоломея резко свернула, направляя свой шаг на последнюю из адских площадок…

* * *

Сергей сидел на лежащем у стены булыжнике, уперев локти в колени, и, повесив светловолосую голову, вертел вокруг пальца обручальное кольцо. Наконец-то в лошадином ритме работы выдался хоть небольшой, но все же обеденный перерывчик. За утро Сергей успел полностью вымотаться и с трудом представлял, как дотянет эту смену. Впрочем, такое случалось нередко. И каждый раз дотягивал, куда ему было деваться?..

Мысли Сергея, считая, перебирали дни. Скоро почти месяц будет, как он на службе у Князя. И пока что ему в целом удается себя контролировать. Это было огромное достижение. Хотя, конечно, с какой стороны было посмотреть на это его «контролировать». Если с внешней, то он по-прежнему сторонился всех плохих компаний, был заботливым, каким мог, мужем, доносил домой всю зарплату и приходил всегда вовремя. А вот если внутрь его глянуть…

Но это была совсем иная тема для разговора. Как будто наблюдая себя со стороны, Сергей ощущал, что потихонечку собирает в своей душе все пороки ада. Правду говорят, что один грех тянет за собой все другие: как Самуил однажды отпав из-за гордыни, страдал теперь всеми страстями мира, так и Сергей чувствовал в себе весь букет алых мимоз. Нет, конечно, до Сэма ему было далеко, но иногда казалось совсем обратное. Оставалось только удивляться, как в ищущем неба сердце возникают такие побуждения, как у него. Сергей молился. И мысли его плакали. А Бог был где-то там, далеко на небе.

Память продолжала возвращать Сергея к тому поступку, что он совершил на Земле. Но сотни попыток анализа гасли на ветру. Сколько раз он просил прощения за содеянное и не слышал ответа. Как раскаивались здесь?.. Он не ведал.

А тут еще эта тоска. Сергей не знал, куда податься. Силой возвратить себя в надежду — хватало на пять минут. И он снова погружался в бездну собственного подреберья. Грезилось, что все внутри меняется на одно протяжно звенящее молчание, и Сергей все больше опускается в ничто. Пустота стала его спутником и единственным чувством. Мерзость запустения…

А Виолетта… Иногда Сергей негодовал на нее. Злился на ее улыбку, ненавидел ее голос. Внутренность поднималась, осуждая убогое в своем простодушии счастье, которое, она думала, что обрела в аду. Но потом ему становилось стыдно, и он лютовал уже на самого себя, прорываясь неудержимой жалостью к по-прежнему затравленному растерзанному существу. В отношении всех остальных он испытывал жгучую неприязнь уже давно, утишая шторм такими же отчаянными, как его волны, молитвами. Порой он гневался даже на Бога, не понимая, что еще надо сделать в этой жизни… Одним словом, он боролся. Все еще.

Неподалеку раздался писклявый женский голос. Сандра пришла с задания и перед новым собиралась зачем-то успеть домой. Сергей услышал стук каблуков, голоса мужчин, толпящихся рядом. Сегодня график был составлен с запасом, многим везло постоять до очередного искушения на родных камнях. Сам же Сергей в этот день действовал в паре, вернее, должен был принять приказ по результатам работы другого, малознакомого ему демона, который, однако, как и все другие считал его редким козлом.

Палец Сергея накрыл кольцо, ощущая кожей дешевый блеск неблагородного металла. Сколько поменяло оно в его жизни, назвав впервые мужем, и насколько он остался прежним. Часто ему думалось, что он сделал это только для того, чтобы снова почувствовать себя нужным, снова стать ангелом-хранителем. В другое время он вообще не понимал, для чего женился, не знал, что значит это кольцо, и лишь слышал в своих ушах надрывное, как будто уродливое, «я тебя люблю» Виолетты. В месте, где не было уголка для любви.

Сергей помнил, какой резонанс вызвало в рабочем коллективе появление этого колечка на его безымянном пальце. Когда женщины заметили его, то оказалось, больше и удовольствия нет, чем найти подобную тему для обсуждения. Да и было чего обтолковывать, когда в преисподней единицы мужчин были женаты!.. Но дело-то было не только в этом. В конце дня к Сергею, не выдержав испытания сдержанностью, после долгих косых взглядов подошла сама Сандра и с удивлением спросила: «А что, у тебя правда есть женщина?..» Тогда Сергей не только умом, но и всем телом осознал здешнюю подоплеку. Ты мог быть злым, извращенцем, дураком, дегенератом, грязной тварью, но никого это не задевало. А вот если у тебя не было женщины, неважно какой, Княгини Дианы или второсортной с соседней помойки, то ты и мужчиной-то переставал считаться, и глаза на тебя были обращены вроде как на рудимент. Где-то Сергей такое уже видел…