Тайна Бога и наука о мозге. Нейробиология веры и религиозного опыта
Шрифт:
Наука мистиков
Вероятнее всего, мы согласимся с тем, что реальность бывает двух типов: это надежная объективная внешняя реальность, которую мы называем «миром», и это внутреннее субъективное ощущение реальности, которое мы приписываем нашему Я. Наш повседневный опыт не позволяет нам усомниться в существовании как первого, так и второго типа. Мы также не станем спорить о том, что первый тип существенно отличается от второго. Однако, если, мы согласны с тем, что они принципиально разные, и если никаких других типов реальности не существует, тогда, по логике вещей, один из них представляет реальность в ее наиболее фундаментальной форме. Другими словами, либо объективный внешний мир, либо наше субъективное сознание и чувство Я должны быть реальной
Философы на протяжении многих веков бились над вопросом, как субъективная реальность соотносится с объективной. Они спорят об этом и сегодня. Тем не менее большинство из нас может мирно жить в двух этих реальностях. В рамках данной книги и, тем более, данной главы, посвященной иным вопросам, было бы невозможно описать ключевые события этого эпического интеллектуального поиска либо дать краткий обзор всех бесконечных и часто невразумительных споров. Здесь мы просто хотим определить – как можно точнее и логичнее, – какие выводы следует сделать из нейробиологической «реальности» духовного опыта. И поскольку в поиске ответа на этот вопрос мы хотим удовлетворить эмпирические требования науки, сначала мы обсудим ту концепцию реальности, которая на протяжении столетий составляла основу научного мышления.
Есть ли реальная реальность?
Проще говоря, «научная», или объективная, реальность основана на предпосылке, согласно которой нет ничего более реального, чем материальный мир. Приверженцы этой идеи считают, что внешняя реальность – физическая, материальная вселенная – это и есть первичная и основная реальность. Все, что реально, существует в виде материальных элементов и сил вселенной или возникло из них. Даже человеческий мозг и субъективный ум, основанный на его функциях, имеют материальную природу и, подобно всем прочим биологическим системам, возникли в процессе эволюции из какого-то первичного бульона.
Однако мистики по-другому отвечают на вопрос, что следует называть реальным по его сути. Они полагают, что пережили опыт встречи с первичной реальностью, которая глубже материального мира, – состояние чистого бытия, которое вбирает в себя и второстепенные реальности внешнего мира, и субъективное Я. Наука решительно не соглашается с этим, она считает, что материя более реальна, чем остальное, а также потому, что не способна признать, что какая-либо сфера человеческой деятельности, кроме науки, а особенно такой субъективный и недоступный измерению, как мистический опыт, может пролить свет истины на вопрос о фундаментальной реальности.
Согласно ключевому принципу науки все реальное доступно измерению, а единственным стоящим методом измерения признан научный метод. Следовательно, то, чего нельзя измерить, взвесить, подсчитать, зафиксировать или еще как-либо исследовать с помощью научного метода, нельзя хоть с какой-то степенью уверенности назвать реальным. Только наука в состоянии различить реальность. Примерно об этом некогда писал Зигмунд Фрейд: «Наука не иллюзия! Иллюзией было бы думать, что то, чего нам не может дать наука, мы способны добыть в каком-то ином месте». [151]
151
Цит. по: Armstrong 1993.
Другими словами, реальность, о которой говорят мистики, нельзя признать реальной по той причине, что ее нельзя верифицировать научным методом. Мы, авторы данной книги, принадлежащие к ученым, также держались бы за это положение, если бы наши исследования не убедили нас в том, что утверждения мистиков могут оказаться справедливыми. Разумеется, наука и мистицизм – странные товарищи, а потому попытаемся объяснить, каким путем мы пришли к такому «иконоборческому» выводу.
Мы с Джином, подобно всем ученым, вначале
опирались на ту фундаментальную предпосылку, согласно которой реальной реальностью может быть лишь материальное. Мы видели в мозге просто биологическую машину, состоящую из материи и созданную в процессе эволюции для восприятия физического мира и взаимодействия с ним.Однако несколько лет исследований заставили нас пересмотреть представления о многих важнейших структурах мозга и о том, как информация распространяется по нервным путям. В результате мы выдвинули гипотезу, согласно которой мозг обладает нейробиологическим механизмом для выхода за пределы Я. В самых ярких случаях, как мы считали, этот механизм может стереть ощущение своего Я из ума и устранить осознание присутствия внешнего мира.
Позднее правоту этой гипотезы подтвердили исследования мозга методом ОФЭКТ, которые начали проливать свет на неврологические корреляты духовных переживаний. Если мыслить в крайне узких научных рамках, можно сказать, что мы свели духовный опыт трансцендентного – опыт любого рода, от самого слабого религиозного воодушевления до глубокого состояния единения, описанного мистиками, – к нейрохимическим событиям в мозге.
Однако наши представления о мозге не позволили нам остановиться на этом заключении. В конце концов, мы понимали, что все, что переживает ум, соответствует каким-то процессам в мозге. Если, например, изучать методом ОФЭКТ мозг любителя оперы, слушающего Пуччини, мы сведем «Nessun Dorma» к разноцветной карте активности, но это не умалит красоты данной арии. И сама музыка, и доставляемое ей наслаждение останутся вполне реальными. То же можно сказать о музыке и эмоциональной силе трагедии «Турандот». Даже если вы снова «проиграете» музыку и сцены лишь в уме, многие из тех же частей мозга снова придут в состояние активности. И быть может, по вашей спине снова забегают мурашки, как это уже было, когда вы слушали скорбную лирическую мелодию Пуччини с ее крещендо и пианиссимо. Вы действительно будете слушать музыку, но мысленно. Тем не менее и существование музыки, и ее несловесная власть остаются с неврологической точки зрения крайне реальными.
Все перцепции существуют в уме. Земля у вас под ногами, стул, на котором вы сидите, книга, которую вы держите в руках, – все это может казаться незыблемо надежным и реальным, однако вы знаете только через вторичные неврологические перцепции, что это просто поток сигналов внутри вашего черепа. И если вы презрительно называете духовный опыт «просто» неврологической активностью, вам логично было бы не доверять всем перцепциям материального мира в вашем мозге. Или, наоборот, если мы верим своему восприятию, когда оно представляет нам физический мир, значит, у нас нет рациональных причин утверждать, что духовный опыт есть фикция, существующая «только» в нашем уме.
Наука привела нас к двум взаимоисключающим возможностям: либо духовный опыт есть не более чем нейробиологическая конструкция, созданная мозгом и содержащаяся в нем, либо состояние абсолютного единства, описанное мистиками, действительно существует и ум развил способность его воспринимать
На этом этапе наших исследований наука довела нас до определенного рубежа, после чего мы остались с двумя взаимоисключающими возможностями: либо духовный опыт есть не более чем нейробиологическая конструкция, созданная мозгом и содержащаяся в нем, либо состояние абсолютного единства, описанное мистиками, действительно существует и ум развил способность его воспринимать.
Наука не способна ясно ответить на этот вопрос. Но мы знали, что, по меньшей мере, нашли новые рамки для понимания феномена мистического опыта, независимо от того, какого рода реальность отражают эти состояния мозга.
Трансцендентное состояние, которое мы называем абсолютным единым бытием, в каждой культуре называется по-своему – дао, нирвана, брахман-атман, – но описания его удивительно сходны. Это состояние чистого сознания, ясное и живое осознание ничто. Но в то же время это внезапное и яркое осознание всего как неделимого целого.