Тайна Бутлегера, или Операция «Ноктюрн»

Тем временем «фиат» мчался в ночи на бешеной скорости. Дорога была опасной: сплошные повороты, спуски и подъемы. Юрек был отличным водителем, вел машину умело, но бесшабашно. Контатти пошарил на заднем сиденье, извлек еще одну бутылку водки и зубами вскрыл ее.

– Сколько времени понадобится Суханову, чтобы отыскать нас?

– Это зависит от нас с тобой. И от Шабе.

– В таком случае я сказал бы, что мы можем пить совершенно спокойно. – Он глотнул водки.

– Не питай иллюзий.

– Я и не питаю никаких иллюзий, – ответил Контатти, протягивая Юреку бутылку. – У КГБ великолепные антенны в Варшаве. Они все узнают рано или поздно.

Юрек выпил, и его охватило какое-то мрачное веселье. Он скрипнул зубами:

– Сукины дети! Прекрасная логика! Мистеру Брежневу угодно вернуть своего Форста? И сразу же появляется Хаген для мистера Картера, занявшего теплое местечко Рейгана! А мы?

– А мы схватим его за одно место, уж извини за такое выражение, во имя пролетарского интернационализма! Маленькие поляки не в счет, как не в счет и маленькие англичане, маленькие итальянцы…

– На свете существуют только они. Две страны, два великих государства.

– Большие силы, маленькие силы – это закон.

– Ах вот как? – воскликнул Юрек, тыча пальцем в Контатти. – И тогда знаешь, что я с тобой сделаю? Я убью твоего Хагена!

– И великие государства останутся с носом! – воскликнул Контатти.

Они весьма крепко опьянели. Они кричали, жестикулировали, то и дело переходя от веселья к унынию.

Юрек выпил еще.

– Станут ругаться, кусать друг друга до крови, есть друг друга. – Он покачал головой. – Съедят и нас с тобой.

Контатти выхватил у него бутылку:

– Какой чудный будет праздник! Замечательный! Живыми! Возьмут нас живыми! Советские, чтобы вручить нас американцам, а американцы, чтобы передать советским.

– Живыми, но испорченными.

– Как отношения между Польшей и Советским Союзом.

– Они устроят нам такое же вторжение, как в Чехословакии.

– Сожгут наши города.

– Отправят всех поляков в Сибирь.

Контатти комически изобразил испуг. Несмотря на пары алкоголя, его голова все же сумела сформулировать некую оптимистическую мысль:

– Хорошо еще, что теперь Папа поляк.

– Думаешь, поможет?

– Послушай, а почему бы нам не смыться?

– Хочешь сказать… почему бы нам не выбрать свободу? – Юрек внимательно посмотрел на товарища, который опять собрался выпить. – Да ты с ума сошел. Ведь тогда придется отказаться от карьеры, от пенсии!

– И стать генералами!

– И руководить тайной разведкой!

– И организовать путч!

– И взять власть! – продолжал Юрек.

– И установить жестокую демократическую диктатуру!

– И захватить Россию!

– А потом и Китай!

– Да здравствует старая Польша! – воскликнул Юрек и глотнул еще.

Контатти отнял у него бутылку, выпил и изобразил печаль.

– Геронтократия всегда побеждает. Средний возраст советского Политбюро – семьдесят семь лет.

– Средний возраст китайского Политбюро – восемьдесят два года. – Юрек оторвал руки от руля. – Декрет номер один, изданный мировым польским диктатором, – не допускать к власти лиц старше сорока лет. – Машина начала вилять, но Юрек сумел выровнять ее.

– Декрет номер два, – провозгласил Контатти, – товарищ граф Рудинский складывает полномочия, потому что их у него слишком много.

– Декрет номер три: высшая власть передается… А кстати, как твое настоящее имя?

– Контатти.

– Пьяный, а все равно осторожный, – посмеялся Юрек и продолжал: – Высшая власть передается товарищу Контатти до того дня, когда ему исполнится сорок лет.

Контатти запрокинул голову и вылил в рот все, что оставалось в бутылке.

– Увы, это произойдет завтра.

– Какая красота эти сорок лет! Начинается закат! – Юрек подвинулся и обнял Контатти. – Да, идем на посадку, снижаемся, падаем.

Потеряв управление, машина устремилась к краю оврага, но Юрек с олимпийским спокойствием вывернул руль и вывел ее на середину дороги, Контатти между тем открыл окно и выбросил пустую бутылку.

– Уже и не холодно совсем, чувствуешь?

– Это верно.

– Более того, стоит просто адская жара.

– А тебе известно, что при жаре хочется пить?

Контатти принялся искать следующую бутылку.

– Не хватало только, чтобы сейчас, в стельку пьяные, мы глупейшим образом погибли бы в автокатастрофе, проведя поистине операцию века.

– Товарищ Контатти, даже пьяный, как польская свинья, я веду машину как маэстро. Это я умею делать, как никто!

Он не заметил поворота, и машина вылетела с откоса прямо в овраг, чудовищно подскочила, опрокинулась и ткнулась в дерево.

В доме неподалеку зажегся свет, яростно залаяли собаки.

В перевернутой машине первым шевельнулся Контатти. На нем не осталось, что называется, живого места, а лицо было сплошь залито кровью из-за осколков бутылки, поранивших висок и подбородок. Он дотянулся до Юрека, не подававшего признаков жизни, и принялся трясти его за руку.

– Маэстро, маэстро руля!

Откуда-то очень издалека донесся вой сирены. Контатти продолжал трясти Юрека, и тот наконец пришел в себя.

– Юрек, слышишь меня?

Юрек еле дышал.

– Слышу сирену.

– Наверное, «скорая помощь».

– Как, уже тут? – спросил Юрек, открывая глаза от удивления. – Бежим отсюда!

– Ты в силах двигаться?

– Нет. Наверное, у меня переломаны ноги.

– Мы пропали. Более того, ты пропал.

– Вытащи-ка меня отсюда.

Контатти перелез через Юрека к разбитому окну, с огромным трудом протиснулся наружу и стал вытаскивать товарища за руки.

– Поаккуратнее нельзя ли? – пожаловался Юрек. – Я ведь ранен в бою.