Тайна Чёрного континента

— Всё мальчики, девочки, куда мне идти?

— Пойдём, я тебя провожу и устрою.

Анжетка провела Алексея в комнату возле самого центрального пульта. Совершенно белая, как и все остальные, в центре белая кушетка.

— Ложись.

Она помогла Алексею улечься ровно, потом ещё проверила, как лежит голова, довольно кивнула.

— Всё, герой, теперь с тобой нужно попрощаться, ты мне нравишься, и мне будет, очень жаль, если твой мозг расплавится, но это испытание проходили единицы, и то значительно меньшие нагрузки. — Она склонилась над Алексеем и совсем по-матерински поцеловала его в лоб, — Я, конечно, не гожусь тебе в матери, но надеюсь, то мой поцелуй убережёт твоё сознание на самой грани. Это предрассудок, но говорят, что когда по-настоящему дорожишь человеком, поцелуй способен творить чудеса. Удачи тебе, герой.

Она вышла из комнаты, захлопнув двери, Мещеряков услышал, как срабатывает автоматика, запирая двери, потом наступила полная тишина, затем померк свет и перед ним плавно понеслись картинки. Они проносились перед широко распахнутыми глазами, в голове, что-то щёлкало, как будто картинки становились на свои места, и он осознавал происходящее, вот он с дворовыми пацанам на рыбалке, они убежали на дальние острова и пропадали там несколько дней, а потом очень сильно ругалась мама. Мама, какая она, вот эта красивая женщина с вечно печальными глазами. Тепло моментально разлилось по всему телу, согревая его из нутрии. Но почему такой печальный взгляд? Отец, его он совсем не помнил, а вот в памяти у матери остался, она так ни кого больше и не полюбила, а он погиб. Мать говорила, что он был военным лётчиком и разбился. Вот его фотографии, как похож на Алексея, только моложе.

А это выпускной в школе, как забавно все танцуют, веселятся, только он почему-то сидит и грустит в стороне. Почему, ах, да вот причина его грусти, девчонка, в которую он вот уже года два как влюблён. Первая любовь она всегда яркая и всегда печальная. Она просто не отвечает ему, вон стоит в стороне с подругами и что-то весело рассказывает им. Может быть о том, как сдавала экзамены, и куда хочет поступать дальше. Хотя это уже ни для кого не было тайной. Все знали друг по друга всё. Мальчишки кто-то мечтал о карьере военного и подвигах, кто-то наоборот выбрал для себя самые мирные профессии, врачей и архитекторов. Но вот как сложатся их жизни дальше, не знал ни кто.

Потом события начали ускоряться, побежали всё быстрее и быстрее, и вот Алексей уже не успевал прослеживать за их ходом, щелчки в голове участились и превратились в сплошной треск. Голова начала раскалываться, он уже не чувствовал ничего кроме одной невыносимой боли, хотелось спрыгнуть с этой кушетки побежать и засунуть голову под ледяную воду, что бы хоть как то избавиться от невыносимой боли. Но голова как намертво огромным, железным, раскалённым прутом была прибита к кушетке, и он просто не мог пошевелиться. А прут всё сильнее и сильнее нагревался. Вот он покраснел, потом побелел и наконец, просто взорвался, разлетаясь по вселенной мириадами звёзд.

Анжетка, Валерия и Дарвин сидели перед огромным экраном, на который были выведены только данные Алексея и заворожено смотрели его жизнь. Она проносилась перед ними как в очень быстром кино, но оказалась настолько яркой, в некоторых местах трагической, где-то героической, что они забыли всё, что им было доверено, и не могли оторваться от экрана. И вот ночь, тёмная улица, сильный удар, сзади по голове, он даже не успел поставить блок, рассыпающиеся звёзды и темнота.

— Всё, — вздохнула Анжетка, — закачали, смотрим на поведение, — она, что-то переключила, экран погас, а потом включился вновь, на нём была белая комната, в центре кушетка, а на ней пусто. Алексея не было, только след от головы. — Не поняла, а он где? Двери закрыты.

— Чудеса. Что делать то нам теперь? — Удивлённо спросил Дарвин.

— То, что приказано, — зло ответила Валерия, — бери гранаты и расставляй, там, где укажет Анжетка. Анжи, куда мостить?

— Гранаты?

— А у нас, что есть выбор?

— Нет.

— Тогда указывай места, мы должны выполнить приказ.

— Но мы не сможем их одновременно взорвать.

— Сможем, ты только места укажи.

— Хорошо. Вот здесь возле центрального пульта, — она указала на место. — Желательно ещё коммуникации, что расходятся, по боксам. И вот здесь тоже нужно, наверное. — Девчонка ходила по залу и указывала пальцем наиболее уязвимые точки, а Валерия вместе с Дарвином ходила следом и устанавливали гранаты. — Вот теперь кажется всё.

— Точно всё? А то у нас ещё пара осталась.

— Нет, точно всё.

— Тогда выходите из зала, я займусь их активацией.

* * *

Солнце светило ярко и даже сквозь закрытые веки мешало. Ему казалось что всё, вся жизнь прошла, и он отправился в Рай, как и положено воину, сложившему свою голову во имя отечества. Но этот луч не давал покоя.

«Всё сил моих больше нет терпеть это безобразие, — подумал Алексей, — пойду сейчас найду дежурного архангела и пожалуюсь ему на такое неуважительное отношение».

— Вы только посмотрите, — донёсся до него до боли знакомый голос, — мы уже который день продираемся сквозь эти непроходимые заросли, а он здесь загорает, понимаешь.

— Алексий, друг ты как здесь?

Мещеряков открыл глаза. Единственный луч солнца пробивался сквозь плотную листву и падал ему на лицо. В этом луче он увидел такие знакомые и такие родные лица, Катерины и Владмира, а там за ними на втором плане ещё множество таких же знакомых лиц.

— Катюха, — он обрадовано вскрикнул, и вскочил на ноги, — Владмир. Дружище, а мы это где?

— Странный вопрос, сам загнал нас в эти дебри и ещё спрашивает.

Алексей осмотрелся, они стояли явно на звериной тропе, вокруг были заросли, не иначе джунгли, а народ всё подходил и подходил. Внезапно из всей небольшой толпы его взгляд выхватил одно лицо.

— Валерия?

— Да господин генерал? — Девушка шагнула вперёд.

Что-то щёлкнуло в голове и всё сразу встало на свои места. Он ещё до самого конца не понял, что он должен сделать, но уже точно знал, что ему нужно вернуться. Вернуться куда и зачем, он не знал, точнее пока не знал. Не знал и как возвращаться, но сознание потоком нахлынуло, укладываясь на свои привычные места. Вот возникло ощущение пространства, потом бесконечности, вот вся Вселенная открылась перед ним и миллиарды ярких точек загорелись вокруг, от этих точек потянулись, тоненьки нити. Были очень яркие, он понял, дети, совсем рядом горела настоящая звезда и несколько чуть менее ярких.

«Катерина, — подумал он, — моя единственная. А это? Это друзья, те, кто всегда котов прийти на помощь, интересно и старина Ли здесь. Откуда он взялся? А это? Что это за три точки, они слишком яркие, что бы быть незнакомыми. — Протянувшиеся от этих точек нити пульсировали красный, тревожным огнём, — да ведь это Анжетка с Дарвином и Валерией, им срочно нужно помочь, иначе не выкарабкаются. Но Валерия?»

Додумывать он не стал, просто потянулся за этими нитями и исчез с тропы. Коридор в нереальном синем свете, две фигуры у стены и ярко освещённый зал, за стеклянной перегородкой.

— Вы что здесь делаете, почему вдвоём?

— Ух, ты, это как? — Удивилась Анжетка.

— Где Лера?

— Там, — указал на зал Дарвин.

— Сколько времени осталось?

— Три минуты, нам всё равно не уйти, так, что напрасно возвращался.

— Отставить панику, уйдём, только вот не совсем уверен, что там будет безопаснее. Готовы?

— Да, Анжетка даже подпрыгнула от радости.

— Это хорошо. — Он, уже не оборачиваясь, решительно пошёл в зал. — Лейтенант, что у тебя, всё закончила?