Тайна Чертиков

Напротив оператора сидел не более трезвый «экстрасенс». Его звали Георгий или, как было принято его именовать среди своих, Гошка. Худенький, какой-то нескладный и манерный парнишка на «Гошку» обижался и даже не понимал, что такой реакцией лишь укореняет имя среди съемочной группы.

– Конечно! – без капли сомнений закивал молодой человек. – Ну не прям я… но наши вот умеют. Я таким даром не обладаю, мне от бабушки другой достался. Я их не вижу – да оно и к лучшему, в самом деле! – но слышу. Они шепчутся постоянно. Куда не пойду, всюду голоса: где-то тише, где-то громче, а где-то их пока нет. Я поэтому в новострое и живу, причем специально выбирал, чтобы там никто не умер при стройке. Хоть не слышу их, уже хорошо. Иначе спятить можно.

– А почему видеть не хочешь? – с нетрезвым искренним недоумением вопросил Артем. – Оно же всяко лучше. Или че?

– Или че, – закивал Григорий. – Там такие кадры бывают – лучше и не видеть, иначе точно по профилю в больничку загремишь. Мне коллеги когда рассказывают, аж волосы на руках дыбом встают. Ладно те, кто естественной смертью умер… еще можно посмотреть на таких. А если утопленник какой? Или при пожаре? Представляешь себе зрелище? Там у любого сдвиг по фазе будет. Вот взять нашего чернокнижника, Макса. Макс, ты где?

Максим сидел на другой стороне беседки и разговаривал с Антоном. Перед каждым стояла бутылка пива, которое они потягивали с начала вечера, ничуть не пьянея. Общих хаос их словно не коснулся, а во взглядах, в противовес расслабленным позам, замерло напряжение, суть которого окружающим была не ясна.

Когда к чернокнижнику обратился Григорий, тот обернулся, прервав разговор. Его правая бровь взметнулась вверх.

– Макс, вот скажи, ты когда мертвых видишь, у тебя же потом еще отходняк какое-то время? Ты же злющий как черт, материшься, ваще тебя трогать нельзя. – не замечая тяжести собственных слов, вопросил Гоша. – Нельзя же?

– Смотря кто трогать будет. – усмехнулся Максим, почесав указательным пальцем лоб. – Взаимодействие с такими силами для человеческого организма никогда бесследно не проходит. Если откат пришел сразу после того, как был контакт с тем миром, это хорошо. Значит, все сделал правильно и отделался малой кровью, а вот если отдача пришлась не сразу, значит, подпустил их слишком близко и не выстроил качественную защиту. Тогда хуже. Некоторых, например, кто работает с проклятьями, «откат» настигает спустя года и в форме, которая будет значительно хуже.

– Да это же в голове не укладывается! – особенно тяжко вздохнул Артем. – Живешь себе, живешь, ничего плохого от жизни не ждешь, а тут выясняется: голоса, призраки. Мне вот что теперь с этим делать?

За столом повисла тишина. Ответа так сразу ни у кого не нашлось.

– А что все мы делаем? – вопросил невысокий мужчина, пристроившийся у горящего костра на низком раскладном стульчике.

Он был не стар – на вид можно было дать около 40 лет —, но волосы его тронула седина, а на лице, между бровей, пролегла глубокая морщина. В целом, как подумал Артем, вид он имел самый «медицинский». Такого «дядечку» он смело мог представить в белом халате где-нибудь в кабинете флюорографии.

– Принимаешь, как данность, и живешь. Стараешься не принимать близко к сердцу и закрываешь глаза на странности мира. – хохотнул он, скрестив пальцы на животе.

В повисшем молчании четко послышались шаги по дорожке, вымощенной камнем, со стороны импровизированной гостиницы. Из дверей, удерживая за лямки рюкзак, показалась Кира. Девушка была трезва и, в противовес собравшимся коллегам, думала исключительно о рабочих моментах.

– О, Кира, а ты чего это с рюкзаком? Куда пошла? – тут же сменил пластинку оператор, поднимаясь на ноги и обнаруживая, что стоять ровно дается ему с большим трудом.

– Нужно выполнить план на день по шагам. – не без иронии ответила девушка, после чего, понизив голос до шепота, напомнила: – Камеры нужно установить.

– Ты же в мистику не веришь, – пробурчал Артем, но все же по-джентельменски ухватил тяжелый рюкзак девушки, нацепив его себе на спину. – Зачем тогда идем снимать чудовищ на фотоловушки?

– Верю или не верю – это мои проблемы, – пожала плечами журналистка, подняв вверх указательный палец. – А есть оно или нет его – это уже наши общие проблемы. Так что установим камеры, проверим записи и, когда ничего не найдем, будем использовать в документалке. Не одних же местных снимать, как думаешь?

– А умная ты девчонка, Кира! – согласно покивал оператор.

Ночью в лесу не было ни души. Однако пустым он вовсе не казался: отовсюду слышался шелест листвы, копошение мелкой живности и почти оглушающий стрекот. Жизнь здесь кипела особым образом. «Такого в городе не услышишь», – думал каждый из ребят, сосредоточенно шагая по узкой вытоптанной в траве дорожке.

Высокие деревья, казалось, вытягивались до самого неба, их кроны переплетались, образуя плотный полог. Лунный свет, пробиваясь сквозь узкие просветы в листве, падал на землю серебристыми пятнами, создавая причудливые узоры на мшистом ковре и тонких папоротниках, что росли у подножия стволов. Этот свет был мягким и холодным, делая тени длинными и зловещими, словно скрывающими нечто неведомое.

По мере углубления в лес, воздух становился более влажным и прохладным. Ветви деревьев, изгибаясь и переплетаясь, образовывали своеобразные арки, под которыми они проходили, как будто входили в древний храм. Здесь, вдали от людей и городской суеты, природа казалась особенно величественной и таинственной. Запах хвои смешивался с пряными нотами влажной земли, а звуки леса напоминали о его вечной жизни и постоянном движении.

Время от времени луна выглядывала из-за облаков, освещая заросшие тропинки и отбрасывая призрачные блики на коряги и камни. В такие моменты лес оживал, обретая новые формы и очертания, как будто природа играла в свою загадочную игру теней и света.

В этом мерцающем свете Кира и Артем казались частью этого древнего, вечного мира, где каждый шаг и каждый звук напоминали о том, что лес хранит свои тайны и не спешит их раскрывать.

Артему было не по себе в лесу, несмотря на все его старания выглядеть уверенным. Каждый шорох ветра или треск дерева заставлял его напрягаться. Нервозность, которую он чувствовал после разговоров с экстрасенсами у костра, не покидала его. Даже выпитый коньяк, казалось, начал выветриваться из его организма, оставляя только дискомфорт и растущее чувство тревоги. Пальцы и те предательски подрагивали.

Оператор пытался выглядеть спокойно и уверенно, но в глубине души чувствовал. Артем честно старался игнорировать своё беспокойство, ведь он не хотел, чтобы Кира увидела его «слабости». Вот только пронесшейся над головой птице, в которой он с трудом опознал филина, было глубоко безразличны его терзания. Птица пролетела, напугала и заставила паренька присесть в испуге.

К его счастью и гордости, в это время Кира смотрела в противоположную стороны. Девушка, несмотря на свою кажущуюся хладнокровность, также ощущала дискомфорт. Общая атмосфера леса и странные истории, которые ей рассказывали местные жители, не остались незаметными.