Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)

– Новостей никаких. Попытка провалилась. Правда, ничего другого я и не ожидал.

– Ах, вот как, – произнес месье Папополус. – Но ведь никаких силовых методов…

Он взмахом руки продемонстрировал свое отрицательное отношение к применению каких-либо силовых методов. Ни сам месье Папополус, ни товары, которыми он занимался, не имели ничего общего с силовыми методами. Торговца принимали при всех монарших дворах Европы, а короли дружески обращались к нему просто по имени. Антиквар обладал репутацией человека, умеющего хранить абсолютную тайну. Именно это, наряду с его благородным внешним видом, позволило ему провернуть несколько сделок весьма сомнительного свойства.

– Прямое нападение, – продолжил месье Папополус, покачав головой, – хоть и дает иногда результат, но это случается крайне редко.

Седовласый мужчина пожал плечами.

– В большинстве случаев оно экономит время, – заметил он. – А неудача в этом случае ничего не стоит, потому что мой основной план не подведет.

– Вы так считаете? – Антиквар внимательно посмотрел на говорившего.

Тот медленно кивнул ему в ответ.

– Я очень высокого мнения о вашей, так сказать, репутации, – произнес Папополус.

Месье Маркиз мягко улыбнулся.

– Думаю, что не ошибусь, – негромко ответил он, – если скажу, что ваша вера не будет обманута.

– У вас есть уникальные возможности, – сказал антиквар с ноткой зависти в голосе.

– Я сам создаю их для себя, – был ответ Маркиза.

С этими словами он встал и взял накидку, которую небрежно бросил на спинку стула.

– Я буду держать вас в курсе по обычным каналам, месье Папополус. Однако с вашей стороны не должно быть никаких ошибок.

Месье Папополус принял оскорбленный вид.

– А я никогда и не допускаю никаких ошибок, – заметил он.

Посетитель улыбнулся и, не попрощавшись, вышел из комнаты, закрыв за собою дверь.

Месье Папополус с минуту сидел, в задумчивости поглаживая свою великолепную бороду, а затем подошел ко второй двери, которая вела в глубину дома. Когда он открыл ее, в комнату, головой вперед, ввалилась молодая женщина, которая, очевидно, подслушивала всю беседу, приложив ухо к замочной скважине. Антиквар не проявил по этому поводу ни удивления, ни недовольства. По-видимому, все это было для него совершенно естественным.

– Ну, и что ты можешь сказать по поводу всего этого, Зия? – спросил мужчина.

– Я не услышала, как он вышел.

Зия была статной, симпатичной девушкой, с блестящими темными глазами, которая настолько походила на месье Папополуса, что не оставалось никаких сомнений в том, что он был ее отцом.

– Очень неудобно, – сказала она раздосадованно, – что через замочную скважину нельзя одновременно и смотреть, и слушать.

– Это всегда меня очень раздражало, – согласился с ней антиквар.

– Так вот он какой, этот месье Маркиз, – медленно произнесла Зия. – А он что, все время носит маску, а, папа?

– Все время.

Последовала пауза.

– Я полагаю, речь идет о рубинах? – спросила девушка.

Ее отец кивнул в подтверждение ее слов.

– Ну, и что думает моя малышка? – спросил он с тенью одобрения в черных, похожих на бусинки, глазах.

– О Маркизе?

– Именно.

– Думаю, – задумчиво заметила девушка, – что очень трудно найти чистокровного англичанина, который так безукоризненно владел бы французским языком.

– Ах, так вот что пришло тебе в голову, – заметил месье Папополус. Как всегда, он ничем себя не выдал, но посмотрел на дочь с несомненным восхищением.

– А еще я подумала, – продолжила Зия, – что голова у него странной формы.

– Ты права, – согласился отец. – Она у него слегка великовата для его комплекции. Но подобное иногда бывает, если человек носит парик.

Они взглянули друг на друга и улыбнулись.

Глава 3 «Сердце пламени»

Руфус ван Олдин прошел сквозь вращающиеся двери гостиницы «Савой» и направился к стойке портье. Клерк за стойкой улыбнулся ему и почтительно поздоровался.

– Рад, что вы благополучно вернулись, мистер ван Олдин, – произнес он.

Американский миллионер ответил на его приветствие небрежным кивком.

– Всё в порядке? – спросил он.

– Да, сэр. Майор Найтон ждет вас наверху, в апартаментах.

Ван Олдин снова кивнул.

– Почта? – удостоил он клерка следующего вопроса.

– Вся уже отправлена наверх. Хотя, подождите минутку, – клерк посмотрел в ячейке и достал оттуда письмо. – Только что принесли, – объяснил он.

Когда Руфус ван Олдин взял у него письмо и увидел адрес, написанный женским почерком, его лицо изменилось – резкие черты сгладились, а твердо сжатый рот смягчился. Сейчас он выглядел совсем другим человеком. Миллионер прошел к лифтам, держа письмо в руках и продолжая улыбаться.

В гостиной его номера за столом сидел молодой человек, который проворно разбирал почту, что свидетельствовало о том, что он делает это далеко не в первый раз. Человек вскочил на ноги, когда вошел ван Олдин.

– Привет, Найтон!

– Рад, что вы вернулись, сэр. Хорошо съездили?

– Да так себе, – равнодушно ответил миллионер. – В наше время Париж превращается в захолустный городишко. Хотя я привез то, за чем ездил.

И он сурово улыбнулся сам себе.

– Насколько я знаю, вы всегда добиваетесь своего, – рассмеялся молодой человек.

– Вот именно, – подтвердил американец.

Это было сказано небрежным тоном, как будто он произносил избитую истину. Скинув свое теплое пальто, Руфус прошел к столу.

– Есть что-то срочное?

– Да вроде бы нет, сэр. Обычная рутина. Правда, я еще не закончил с почтой…

Ван Олдин коротко кивнул. Не в его привычках было хвалить или ругать работников. Со своими сотрудниками он обращался очень просто: давал им возможность показать себя и без сожаления расставался с теми, кто не соответствовал его требованиям.

При выборе же сотрудников он был чужд всяких условностей. Найтона, например, ван Олдин случайно встретил два месяца назад на швейцарском курорте. Парень ему понравился, и миллионер изучил его армейский послужной список, в котором нашел объяснение легкой хромоте, с которой ходил молодой человек. Найтон не скрывал, что ищет работу, и в разговоре с ван Олдином спросил, нет ли у кого-нибудь из его знакомых свободных вакансий. Тот с мрачным изумлением иногда вспоминал, как потрясен был молодой человек, когда ему предложили пост личного секретаря самого великого человека.