Тайна Голубого поезда
Шрифт:
— Ее фамилия Кеттеринг. Это мы узнали из ее паспорта и пометки на багаже.
Раздался стук. Месье Кау встал и приоткрыл дверь купе.
— Что случилось? — спросил он недовольно. — Не отвлекайте меня.
В дверях показалась яйцеобразная голова вчерашнего собеседника Катарин.
— Мое имя, — представился он, — Эркюль Пуаро.
— Неужели, — запинаясь, проговорил месье Кау, — неужели вы тот самый Эркюль Пуаро?
— Тот самый. Я, помнится, встречал вас однажды, месье Кау, в Sulne [15] в Париже, хотя не уверен, что вы меня помните.
15
Сюрте
— Ну что вы, месье, ну что вы! Входите, пожалуйста! Вы знаете о…
— Да, знаю! Я пришел узнать, не нужна ли помощь.
— Буду польщен, — ответил комиссар. — Позвольте представить вам, месье Пуаро, — он заглянул в паспорт Катарин, — мадам, то есть мадемуазель Грей.
Пуаро улыбнулся Катарин.
— Не странно ли, — проговорил он, — что мои слова начали сбываться так скоро?
— Мадемуазель, к несчастью, может рассказать нам совсем немного, заметил комиссар.
— Я уже объяснила, — сказала Катарин, — что эта бедная леди была мне незнакома.
— Но ведь она говорила с вами, не так ли? — мягко спросил Пуаро. — У вас, наверное, сложилось о ней определенное впечатление?
— Да, — задумчиво ответила Катарин. — Кажется, сложилось.
— Что ж, мадемуазель, — вмешался комиссар, — расскажите нам о нем.
Катарин подробно пересказала их вчерашний разговор. Она чувствовала, что предает свою собеседницу, но слово «убийство» все меняло. И как можно точнее, слово в слово, она передала свой разговор с погибшей.
— Интересно! — Комиссар обратился к Пуаро:
— Месье Пуаро, правда, это интересно? Либо это не имеет с преступлением ничего общего… — Он не закончил свою фразу.
— А может, это самоубийство? — предположила Катарин.
— Нет, — ответил комиссар. — Это не самоубийство. Она была задушена черным шнуром.
— Боже! — Катарин задрожала.
Месье Кау успокаивающе поднял руку.
— Да, да, все это очень неприятно. Наверное, наши преступники более жестоки, чем ваши.
— Это ужасно!
— Да, да, — ласково произнес комиссар. — Вы очень смелая женщина, мадемуазель. Как только я увидел вас, я сказал себе: «Эта мадемуазель смелый человек». Поэтому я хочу попросить вас об одной вещи, очень неприятной вещи, но, уверяю вас, это необходимо.
Катарин ошарашенно смотрела на него. Он поднял руку, словно защищаясь.
— Осмелюсь попросить вас, мадемуазель, пройти со мной в соседнее купе.
— Это необходимо? — тихо спросила Катарин.
— Кто-то должен опознать ее, — ответил комиссар. — Служанка исчезла…
— Он покашлял со значением. — Вы единственная, кто с ней общался.
— Ну что ж, — спокойно сказала Катарин, — если это необходимо…
Она встала. Пуаро ободряюще кивнул ей.
— Мадемуазель весьма чувствительна, — сказал он. — Я тоже могу пойти, месье Кау?
— Разумеется, дорогой месье Пуаро.
Они вышли в коридор, и комиссар открыл дверь соседнего купе. Шторы на окне были подняты до половины. Убитая лежала на боку лицом к стене в такой естественной позе, словно спала. Месье Кау осторожно повернул ее на спину, и Катарин вскрикнула, сжав руки. Лицо было изуродовано до неузнаваемости.
Пуаро резко спросил:
— Когда это было сделано, до или после смерти?
— Врачи
сказали, после, — ответил месье Кау.— Странно! — Пуаро сдвинул брови, повернулся к Катарин. — Будьте мужественны, мадемуазель, хорошенько посмотрите на нее. Вы уверены, что это та самая женщина, с которой вы вчера общались?
У Катарин были крепкие нервы. Она заставила себя внимательно осмотреть убитую. Затем подалась вперед и прикоснулась к руке бедной женщины.
— Я совершенно уверена, — заявила она наконец. — Лицо трудно узнать, но фигура, рост, цвет волос не оставляют сомнений, и потом я узнала это.
— Она показала на маленькую родинку на запястье убитой. — Я заметила ее, когда говорила с ней.
— Bon [16] , — сказал Пуаро. — Вы очень наблюдательны, мадемуазель. Таким образом, вопрос об идентификации трупа решен; но все это очень странно.
16
Хорошо (фр.)
Он недоуменно указал на лицо убитой.
Месье Кау пожал плечами.
— Возможно, убийца сделал это в припадке злобы, — предположил он.
— Если бы она не лежала так спокойно, это было бы возможно, — размышлял Пуаро. — Человек, который задушил ее, сделал это безо всякого труда. Небольшой шок, и все, конец. Но почему он потом так изуродовал ее лицо? Почему? Надеялся, что ее не узнают? Или он так ненавидел ее, что не мог видеть лица даже мертвой?
Катарин задрожала.
— Не позволяйте мне пугать вас, — обратился он к ней. — Для вас это необычно и ужасно. Для меня, о Господи, это обычная история. Один момент.
Пуаро тщательно осмотрел одежду убитой. Затем прошел в соседнее купе, где Катарин видела служанку.
На сидении лежали три или четыре пледа, шляпная коробка, саквояжи.
Неожиданно он спросил Катарин:
— Вы были здесь вчера. Как вам кажется, здесь что-нибудь изменилось, может быть, что-то исчезло?
Катарин внимательно осмотрела оба купе.
— Да! Исчезла яркая сафьяновая шкатулка. На ней были инициалы «Р.В.К.» Я видела ее на коленях у служанки.
— Вот как? — заметил Пуаро.
— Но ведь наверняка… — начала Катарин. — Я… я ничего в этом не понимаю, но наверняка совершенно очевидно, что и служанка, и шкатулка исчезли?
— Вы хотите сказать, что это сделала служанка?
— Нет, мадемуазель, против этого есть веский аргумент, — сказал месье Кау.
— Какой?
— Служанка осталась в Париже. — Он обратился к Пуаро:
— Я хотел бы, чтобы вы выслушали эту историю. Она очень убедительна.
— Мадемуазель, конечно, тоже захочет послушать, — предположил Пуаро. Вы не возражаете, господин комиссар?
— Нет, — ответил комиссар, хотя было видно, что он возражает. Конечно, нет, месье Пуаро, если вы этого хотите. Вы уже закончили здесь?
— Думаю, да. О, еще минуту!
Он заглянул под пледы, нашел там что-то, подошел к окну, потом вернулся, держа «это» двумя пальцами.
— Что это? — спросил месье Кау.
— Четыре рыжих волоса. — Он повернулся к убитой. — Они принадлежали мадам.
— Ну и что? Разве это важно?
— А разве нет? На данной стадии расследования мы не знаем, что важно, а что нет, и потому должны внимательно относиться к каждой детали.