Тайна господина Шварца, или Невеста мертвеца

– Лотта, ты ведь не заберёшь назад то, что мы не доели?

– Конечно не заберёт, – с лёгким превосходством сказала Гретхен и бросила взгляд на меня. – Во-первых, это неприлично. А во-вторых, у неё там этого добра полно! Правда, Лотта?

– Правда, – глядя в обрадованные глаза сестёр, я поняла, что не смогу отказаться от сделки с Шварцем.

Неизвестно чем иначе это кончится для моей семьи.

– Теперь у вас так будет каждый день. Мама, герр Шварц заплатил наши долги лавочникам и сказал, что ты можешь слать твои счета ему. Только не говори об этом отцу.

Мама молчала, осознавая новость, и медленно произнесла:

– Не скажу. И вы, девочки, ничего не говорите отцу, если хотите есть досыта. А то вдруг он сочтёт это оскорблением и запретит нам пользоваться помощью Лотты.

– Не скажем! Не скажем! – дружно закивали сёстры.

– Кстати, это ведь не всё, – заговорщицки произнесла я.

Теперь, когда я приняла решение, не было смысла беречь монеты, что вручил мне Шварц. Лучше порадую близких.

– Герр Шварц велел передать вам подарки, – девочки замерли, глядя на меня приоткрыв рот. – Только он не знал, что вам нравится и дал мне деньги, чтобы я их вам купила. Но я решила, что лучше это сделать вместе. Так что сейчас отправимся гулять по лавкам. Собирайтесь!

Девочки с радостным визгом выскочили из-за стола и помчались в свои комнаты. Они вернулись в светлых платьицах, более скроммных, чем траурные, но более подходящих для августовского дня.

Следующие несколько часов стали самыми счастливыми для меня за последние несколько лет. Оказалось, что делать покупки, когда не надо уговаривать лавочника, чтобы он поверил в долг, легко и приятно. А особенно приятно чувствовать себя доброй феей для близких.

Мы не стали заходить в дорогие лавки, выбирая те, в которые ходили раньше. Благодаря этому мой кошелёк казался почти бездонным. Удалось купить платье, что нравилось Гретхен, куклу, что выбрала Лизхен, перчатки для мамы и чулки для всех троих в количестве, позволяющем им хотя бы на время забыть о штопке.

Когда в конце нашей прогулки по городу карета подвезла маму с сёстрами к дому, девочки выглядели усталыми и довольными. Совсем не такими печальными как утром, когда я их увидела. Мне показалось, что сёстры уже не считают, что Чёрный колдун так уж плох, а я виделась им счастливицей, удачно выскользнувшей из плена отцовской власти.

Мама обняла на прощание крепко-крепко, и тихо сказала:

– Спасибо, Лотта. И прости меня…

Оставшись в карете одна, я рассматривала летний город: дома, с висящими у окон горшками с цветами, клумбы с розами, прохожих в светлых одеждах, Мир казался таки сияющим, лениво-счастливым. В этом цветущем городе под ярким солнцем не должно быть тьмы и зла. Но чем ярче сиял свет, тем гуще казались тени. Тьма таилась рядом.

К особняку Шварца я подъезжала с мрачной решимостью. Возвращаться под давящие своды особняка после счастливой встречи и радостной прогулки особенно не хотелось. Но я должна. Чтобы Лизхен и Гретхен не голодали, мама не замирала от страха при каждом стуке в дверь, опасаясь увидеть кредиторов, мне нужно вернуться к Шварцу.

Теперь я знала, ради чего соглашаюсь на сделку и, если колдун действительно не собирается требовать от меня большего, готова потерпеть какое-то время. Ведь это не может тянуться вечно. Рано или поздно что-то должно измениться, и я смогу получить свободу, уйти от колдуна и скромно жить где-то в провинции.

Вечером за ужином Людвиг Шварц спросил:

– Как, Лотта, вам удалось увидеть своих? Как прошла встреча?

– Хорошо, спасибо.

Я предпочла счесть его вопрос простой вежливостью, не требующей пространного ответа. Не хотелось делиться с этим пугающим существом счастливыми мгновениями сегодняшнего дня.

Шварц продолжал молчать и смотреть на меня, явно ожидая деталей.

– Я попросила вашего повара собрать для нас корзину для пикника и испечь торт. Это ничего?

– Вы сделали его счастливым, – ответил он, отпивая кровь из бокала. – Здесь не слишком много тех, кто может оценить его таланты. А ваши сёстры наверняка обрадовались его торту.

– Да. Я могу иногда посылать им пирожные?

– Почему бы и нет.

– А я смогу иногда снова встречаться с ними?

Шварц не ответил сразу, и я успела пожалеть, что спросила.

– Думаю, что вам не стоит больше сталкиваться с отцом, а это обязательно случиться, если вы станете посещать ваш бывший дом.

Я вздохнула и опустила голову. Мне самой не хотелось больше видеть отца. Ничего хорошего от такой встречи ждать не приходилось.

– Если вы захотите увидеть сестёр, то лучше погулять с ними по городу, как сегодня, – добавил он.

– Вы разрешите?!

– Не слишком часто. И вам нужно будет заранее предупредить меня.

– О, конечно!

Радость так переполнила меня, что не смогла сдержать улыбку. Шварц замер, поражённо глядя на меня. Потом хмыкнул:

– Давно мне не улыбались.

– Ничего удивительного, – вырвалось у меня, и я в страхе прикусила язычок.

Но Шварц предпочёл сделать вид, что ничего не услышал.

В эту ночь, лёжа рядом с ним и плотно закрыв глаза, я вновь перебирала в памяти мгновения встречи с сёстрами и мамой.

ГЛАВА 5. Парк

Утром я опять проснулась поздно, как в первый день. Сегодня ничего хорошего меня не ждало и потому открывать глаза не хотелось. Лишь когда Паулина принесла завтрак я примирилась с тем, что нужно вставать и начинать новый день. Проводить его взаперти в своих покоях не хотелось. Тогда уныние и мрачные мысли свели бы с ума.

– Паулина, я могу выходить из своей комнаты?

Укладывающая мои волосы в причёску служанка удивлённо встретила мой взгляд в зеркале:

– Да.

– А из особняка?

– Да.

– Пойти в город?

Тут она пожала плечами:

– Наверно надо сказать хозяину и взять слугу.

– Понятно.

Отправляться в поход по лавкам или другим делам я пока не собиралась. Решила для начала изучить парк вокруг особняка. Хотелось выйти из-под крыши дома моего жениха, увидеть вновь синее небо и солнце.

Как и сказала Паулина, в парк из особняка я вышла свободно. Никто не останавливал меня, когда я шла к выходу из дома. Впрочем, останавливать особо было и некому. В анфиладах комнат и сумрачных коридорах никто мне не встретился. Из-за тишины казалось, что в этом доме сейчас есть один живой человек – я. Подойдя к тяжёлой двери на улицу испытала робость. Вспомнила, как в первый день толкала её, пытаясь вырваться, а она не открывалась. Вдруг и сейчас мне не удастся её открыть?

К моей радости опасения оказались напрасны. Дверь открылась, выпуская меня на широкое мраморное крыльцо. Даже шаг за порог принёс такое чувство облегчения, что я с трудом удержалась от смеха радости. Лёгкий ветерок ласково трепал мои волосы, солнце окутало теплом, подъездная аллея словно приглашала шагать вперёд за границы особняка Шварца. Но уходить я не собиралась. Пока во всяком случае. Если ничего нового не случится. Я решила, что постараюсь продержаться подольше, чтобы дать маме и сестрам передышку. А там кто знает? Может, отец умрёт.