ТАЙНА КАТЫНИ

Ю. Мацкевич приводит свидетельство Катажины Гонщецкой, жены одного без вести пропавшего польского офицера, направленной на принудительные работы в район устья реки Печоры. 26 января 1943 г. Она явилась в канцелярию 5 полка Польской Армии под командованием Андерса, и заявила, что во время плавания по Белому морю в июне 1941 г. матрос из команды парохода рассказал ей, что в 1940 г. две баржи с 7 тысячами заключенных, большинство из которых составляли служащие польской полиции и польские офицеры, были затоплены в Белом море (Мацкевич. Гл. 18, раздел «Судьбы Осташкова»).

Ю. Мацкевич также приводит свидетельство старшего постового польской полиции А. Воронецкого, которому один из лагерных охранников заявил, что «польских военнопленных из Осташкова утопили» (Мацкевич. Глава 4). Ю. Мацкевич эту версию отвергает как нелогичную. Зачем надо везти в такую даль заключенных, если проще их расстрелять на месте, как в Катыни?

Однако В. Абаринов в книге «Катынский лабиринт» приводит свидетельства двух поляков: И. Выховского из Гданьска и Т. Чижа из Сопота, которые в 1954 г. работали на ленинградской судоверфи «Петрозавод». Там один советский технолог, который в 1940 г. работал юнгой на буксире, рассказал им, что однажды он участвовал в буксировке шаланд (баржи с открывающимся дном) с несколькими тысячами пленных польских полицейских в Белое море. Шаланды вернулись в порт пустыми (Абаринов. Глава i, раздел «Осташков»).

А. Деко, ссылаясь на комиссию по переписи польских военнопленных, созданную в армии Андерса, говорит о «свидетельствах двух женщин (независимо одно от другого): они уверяли, что в 1940 г. в Белом море были затоплены две огромные баржи с 7000 польскими офицерами и лейтенантами на борту» (Деко. Великие загадки… С. 227). Как удалось выяснить, никто данную версию не проверял. Всех удовлетворяет официальная версия.

В связи с вышесказанным возникает подозрение, что, возможно, в «Медном» захоронены не 6311 поляков, а 297 расстрелянных польских офицеров полиции, жандармерии, погранвойск, а также разведчиков и провокаторов из Осташковского лагеря, на которых имелся «компромат».

Немало вопросов вызывают польские захоронения в Пятихатках. Станислав Микке в своей книге «Спи, храбрый…» пишет, что в ходе эксгумаций в 1995-1996 гг. на спецкладбище в Пятихатках польские археологи обнаружили следы «замаскированных» скважин диаметром 60, 80 и 90 см., пробуренных механическим путем вглубь, только 15 захоронений, признанных «польскими». Более того, в могиле № 7 в центре был обнаружен шурф, идущий через всю могилу. Во всех 15 могилах были зафиксированы «нарушения анатомической целостности захоронений» . В остальных 60 захоронениях, признанных «советскими», подобные скважины отсутствовали. Некоторые исследователи полагают, что через эти скважины в захоронения была подброшена польская атрибутика.

Из 15 «польских» могилах в Пятихатках были эксгумированы останки 4302 человек, которые на основе найденной польской атрибутики были признаны польскими гражданами. Надо заметить, что из Старобельского лагеря в апреле-мае 1940 г. в «распоряжение начальника Харьковского УНКВД» было направлено всего 3896 польских военнопленных. В то же время согласно записке А. Н. Шелепина в Харькове было расстреляно 3820 человек (Катынь. Расстрел. С. 167, 563). Откуда в польских могилах в Пятихатках почти 500 дополнительных трупов?

В 1991 г. жители говорили, что несколько лет назад на спецкладбище ночами велись какие-то буровые работы. Власти объясняли это тем, что проводилась санобработка захоронений. С этим можно было бы согласиться, если бы не следующие вопросы. Зачем надо было бурить скважины почти метрового диаметра, если для закачки дезинфицирующего раствора достаточно 100-мм скважины? Почему работы велись ночью? Почему обрабатывались только «польские захоронения»? Возможно, для того, чтобы судьба почти 4 тысяч польских офицеров из Старобельского лагеря не вызывала лишних вопросов.

«Посторонние» поляки в Катыни

Существенный удар по немецкой и, соответственно, польской версии катынского преступления наносит факт наличия в немецком эксгумационном списке 1943 г. так называемых «посторонних», то есть тех, кто не числился в списках Козельского лагеря. Польские эксперты всегда настаивали, что в Катыни (Козьих Горах) расстреливались только офицеры и исключительно из Козельского лагеря.

Но в катынских могилах были также обнаружены трупы поляков, содержавшихся в Старобельском и Осташковском лагерях. Эти поляки могли попасть из Харькова и Калинина в Смоленскую область только в одном случае - если их в 1940 г. перевезли в лагеря особого назначения под Смоленск. И расстрелять их могли только немцы!

К примеру, польская сторона упорно замалчивает тот факт, что эксгумированные в мае 1943 г. в Козьих Горах Шкута Станислав (№ 2398 в немецком эксгумационном списке - "Szkuta, stanisiaw, ltn. impfschein, mitgliedskarte d. res.-offiz.", опознан по справке о прививке и членскому билету офицера-резервиста) и Ярош Хенрик (в немецком эксгумационном списке № 3196. Jaros, henryk. res.-offz.
– ausweis (unleserlich), опознан по удостоверению офицера запаса) никогда не содержались в Козельском лагере и не направлялись весной 1940 г. «в распоряжение начальника УНКВД по Смоленской области» .

В Козельском лагере не содержалось ни одного человека с похожими именами и фамилиями, поэтому с почти 100% вероятностью эти польские офицеры идентифицируются как содержавшиеся в Старобельском лагере для военнопленных подпоручик Шкута Станислав Францишкович (Szkuta Stanisiaw s. Franciszka), 1913 г.р. и капитан запаса Ярош Хенрик Стефанович (Jarosz Henryk s. Stefana), 1892 г.р.

Установлено, что и Шкута и Ярош весной 1940 г. этапировались не в Смоленск, а в Харьков. Там они оба, по официальной версии, якобы были сразу же расстреляны и захоронены на спецкладбище в Пятихатках, на котором в настоящее время установлены мемориальные таблички с их именами. Немецко-польская версия не способна объяснить, каким образом Шкута и Ярош оказались в Козьих Горах.

28 мая 2005 г. в варшавском Королевском замке состоялась 15 сессия традиционной ежегодной Катынской конференции. На ней с докладом о присутствии «посторонних» поляков в катынских могилах выступил член международного общества «Мемориал» Алексей Памятных.

«Посторонних» в немецком эксгумационном списке, согласно данным российского военного историка Юрия Зори, числилось 543, согласно данным польского военного историка Марека Тарчинского - 230 человек. А. Памятных утверждает, что ему удалось доказать, что эти расхождения в списках являются мнимыми. По его мнению, они были вызваны неверным написанием польских фамилий по-немецки и по-русски.

Но рассуждения А. Памятных не совсем корректны. Так, он утверждает, что фамилия «Шкута» (Szkuta) - это искаженная фамилия «Секула» (Sekula) офицера из Козельского лагеря. но он не учел того обстоятельства, что в немецком эксгумационном списке первым документом, по которому проводилось опознание Станислава Шкуты, указана справка о прививке - «Impfschein» (см. выше). Польское удостоверение личности офицера запаса - «Mitgliedskarte d. Res.-Offiz. », указано лишь вторым.

Даже если предположить, что польское удостоверение Шкуты было заполнено штабным писарем неразборчивым почерком и из-за длительного нахождения в сырой могиле читалось с трудом, то его фамилию должны были уточнить по тексту справки о прививке, составленной советским лагерным врачом по-русски. Можно спутать фамилии «szkuta» и «sekula», написанные по-польски небрежным почерком, но написанные по-русски фамилии «Шкута» и Секула" спутать просто невозможно!