Тайна кофейни «Потерянные души»

– Чей-то кабинет.

– Иногда он бывает открыт, загляни за дверь. Хотя, думаю, тебя даже это не удивит, ты найдешь объяснение и этому.

Он поднялся и прошелся по комнате.

– Ты спрашивала меня о той девушке. Она не могла быть белошвейкой, для этого нужно иметь хорошие знакомства, она не могла быть модисткой, слишком она была бедна, и уж тем более она не могла быть цветочницей, в то время это был настолько захолустный городок, что цветы и кружева не пользовались спросом. Она могла быть только крестьянкой, сбежавшей в город за своим возлюбленным. Прежде, чем ты уйдешь, разреши мне сделать тебе подарок.

Он протянул мне серебряное кольцо с большим фиолетовым камнем.

– Аметист, – сказал он мягко. – Примерь.

– Я не могу его принять.

– Оно твое. Видишь, оно тебе впору, я угадал.

– И все же нет, – сказала я, поднимаясь. – Надо быть благоразумной.

Я положила кольцо на столик и вызвала такси.

– Спасибо за чай.

Мы вышли из дома. Остановились около дороги, ожидая такси.

– И все-таки, ты очень странный, – сказала я ему. – Ну почему ты не хочешь вести себя как нормальный человек?

Через несколько минут подъехало такси, и он открыл мне дверь.

– Но ведь нормальные люди тебе не нравятся, ведь так?

Он закрыл за мной дверь машины, и я уехала.

Странности моей тёти

В ту субботу я очень устала, наводя с Сашей генеральную уборку в доме, вечером мы работали в саду, убирали листья, когда стало смеркаться, запалили небольшой костер и сели около него на складных стульях.

– Послушай, – сказала я, помешивая прутиком золу, – ты что-нибудь знаешь о наших предках? Я не имею в виду моих прадедушку и прабабушку, но что-нибудь о тех, кто жил в конце девятнадцатого века?

Саша снова стала умничать. Взяв прутик, стала чертить цифры на маленьком клочке земли.

– У меня было две бабушки и два дедушки, – начала она, – четыре прабабушки и четыре прадедушки, восемь прапрабабушек…

– И столько же прапрадедушек.

– Верно. Уж не знаю, что нам может дать знание того, сколько у нас было предков. Заметь, пожалуйста, что только у меня их было шестнадцать. Чья судьба тебя особенно интересует?

– Но из них кто-то жил в этом городе?

– Возможно, не знаю.

Если бы тётя не начала свой подсчет, я бы и не подумала, насколько безумно выглядело предположение моего Мефистофеля, что я могу быть родственницей женщины, изображенной на портрете. Конечно, могу, почему бы и нет. Тем более, что, возможно, она была сестрой кого-нибудь из этих шестнадцати человек, раз у неё не было собственных детей. Если вдуматься, мы все тогда друг другу родственники.

– Удивительно, – произнесла я вслух. – Ты подумай, Саша, что, если бы эти люди не встретились, то нас бы не было.

– Глупости, – сказала она, зевая, – нас могло не быть, даже, если бы они встретились, были бы какие-нибудь наши братья и сестры. Тебе этого не понять, ты ведь единственный ребенок в семье. Поэтому, я не советую тебе об этом задумываться, пустое это всё. Ты уникальна и в то же время нет.

Мне хотелось ей рассказать, что я познакомилась с одним странным человеком, но, взглянув в её равнодушное усталое лицо, передумала. Она слишком рациональна, чем-то похожа на мою маму, на всё у неё есть готовый ответ и жизнь для неё, наверное, не является загадкой.

– Саша…

– А?

– Ты счастлива?

Она молчала, глядя куда-то в сторону старого, давно не крашеного забора. Затем поднялась, сложила стул.

– Конечно, счастлива, – сказала она равнодушно. – Я пойду в дом, что-нибудь приготовлю нам на ужин, у тебя есть какие-нибудь идеи?

– Нет.

– Ладно, что-нибудь найдем.

Я осталась сидеть около замирающего костра. Сад начинал приобретать неясные очертания. Вот тропинка, ведущая к старой заколоченной двери в заборе, по обе сторонам от неё была выгоревшая за лето трава с увядшими полевыми цветами, по ней чинно ступал наш кот. Он медленно прошел к дому, не глядя на меня. Я представила себе, как могла бы по тропинке идти женщина в длинном сером сарафане, с косынкой на голове, с корзинкой в руках, возможно, кто-то из моих далеких родственниц. Вдруг я почувствовала, как чьи-то пальцы закрыли мне глаза, и чуть не закричала от испуга.

– Это всего лишь я, – сказал Денис, убирая руки. – Прости, слишком велико было искушение тебя напугать.

– Тебе это удалось. У меня мог быть разрыв сердца.

– Так было страшно?

– Я задумалась. Никогда так больше не делай. В самом деле, такие шутки не для меня.

– Они как раз для тебя, – сказал он весело. – Ты даже забыла о том, что не хочешь меня видеть.

– Это неправда, – я стала засыпать землёй угли, – я хочу тебя видеть. Но ты ведь не хочешь быть просто другом.

– Нет, не хочу, но что поделать, придется мириться с обстоятельствами на данный момент. Ты слишком упряма, но это пройдет. Кстати, когда я шел сюда, я кое-кого встретил около вашего дома.

– Кого?

Если бы он встретил моего Мефи! Он, тоскуя, бродил около нашего дома в бледном свете восходящей Луны.

– Вашего Мурлыку, не обратил на меня никакого внимания, даже не повернул головы. У тебя очень симпатичная тётя.

– Да, ты ей тоже нравишься.

– Она пригласила меня на ужин, я согласился.

Мы направились к дому.

– Я хотел приехать пораньше, но она сказала, что у вас генеральная уборка…

– Откуда у тебя её телефон?

– Я звонил на домашний. Твоя тётя просто молодец, что оставила его, «на всякий случай», как она говорит. Ты ведь не берешь трубку, когда я звоню.

–Не обижайся. Я все время думаю, что перезвоню, но в последнее время у меня нет ни единой свободной минуты. Я не понимаю, куда уходит время, оно словно ускользает. Знаешь, как будто я в каком-то сне. Во сне, который уже видела когда-то.

В гостиной Саша уже накрыла стол к ужину. Она забросала Дениса вопросами о его родителях, учебе, планах на будущее, за час времени она выведала у него столько информации, что могла составить на него полное досье. После ужина она пересела в кресло-качалку и укрылась пледом.

– Мне бы хотелось, чтобы вы повлияли на мою племянницу, – сказала она, слегка раскачиваясь в кресле. – Она ужасно романтична. Её манит все неизвестное, странное, честно говоря, первое время я думала, что и вы, раз уж вы с ней знакомы, тоже будете выглядеть странно. Но нет, вы обычный человек.