Тайна лечебницы Отектвуд

Лео ходил быстро. Своими длинными ногами он перешагивал через четыре плитки сразу и никогда не наступал на швы, как заметил Кори.

Начали они с женского отделения. «Дамы вперед!» – сказал Лео.

Первой была девушка подросток. Она не реагировала ни на сестру с таблетками, ни на соседку по палате, вспоровшую матрац и поедающую оттуда поролон.

– Кристина! Что на этот раз?

– Она наглоталась таблеток. – ответила за больную Мириам.

– Доктор Фарелл. Это снова я. – девочка впервые отреагировала. Она вылезла из-под одеяла и Кори увидел тонкие девичьи руки, покрытые рубцами вдоль и поперек.

– Что ты выпила?

– Пачку клоназепама. – честно ответила Кристина.

– А потом лежала в собственной рвоте. Вон, даже сейчас кусочек в волосах. Недостойная леди смерть, мисс Смит! – Фарелл вытащил присохшую субстанцию из волос девочки и бросил на пол. – Ты принимала таблетки, что я тебе прописал?

– Нет. Мама сказала, что это пустышки и она не будет тратить на них деньги. Но на самом деле пустышка это я. Ей было бы лучше, если бы я умерла.

Кори так надеялся поддержать беседу, но он просто застыл. Смит было пятнадцать. В этом возрасте он собирал макеты, ходил на бейсбол по воскресениям, читал комиксы. А эта бедняжка думает о смерти.

Лео внезапно переключился на следующую.

– Миссис Прич! – Лео выхватил кусок матраца из руки женщины и закричал. – Вы хоть знаете, сколько в поролоне калорий? Хотите испортить фигуру? Эту прекрасную фигуру?

Миссис Прич замерла и выплюнула из рта едва разжеванный поролон.

А Кристина Смит даже начала улыбаться, глядя как Лео читал лекцию о правильном питании миссис Прич. И она его слушала. Она огладила свои бока, что бы проверить не поправилась ли. Кори тоже улыбался, Лео хотелось слушаться. Большинство пациентов в таких клиниках чувствуют себя одинокими и непонятыми. Им как детям нужна забота и внимание и доктор Фарелл давал им все это.

– До свидания девочки! Увидимся завтра на художественной терапии.

В мужском отделении Фарелл здоровался с каждым за руку. Алексу Колинзу даже дал пять. Фарелл сам осматривал больных, не вызывая терапевта или хирурга. Любил рифмовать слова. Часто напевал. Помог санитару Ли сменить памперс одному из больных.

– Давление то повышается, давление? – кричал Фарелл мистеру Гарфанклу в самое ухо.

– Что? Лео, это кто? Твой сын?

– У меня дочь, мистер Гарфанкл.

Кори морщился. На время практики он взял отпуск и быстро отвык от общения с глухими больными.

– Хочешь фокус? – обратился Гарфанкл к Кори.

– Показывайте! – громко ответил Кори и Лео одобрительно похлопал его по плечу.

Старик закрыл лицо руками, отвернулся и протянул Кори два кулака на выбор. Кори выбрал правый. Дед раскрыл ладонь и в ней оказался его глазной протез. Лоусон отшатнулся и чуть не упал на кровать, стоящую позади.

– Гарфанкл. Отличный фокус! – Лео искренне смеялся, а Гарфанкл облизал стеклянный глаз своим белым языком и вставил на место.

– Теперь пойдем к мистеру Лессеру. Только ты молчи. Он незнакомых людей боится. – доктора подошли к следующей койке.

Не старый брюнет ковырял ногтем тумбочку и что-то бормотал себе под нос.

– Мистер Лессер. Доброе утро. Какие дела?

Больной встрепенулся, выпрямился. Глаза его заблестели. Он прижал палец к бородавке на шее, и глядя сквозь докторов начал говорить громко и четко, но с самим собой.

– Хьюстон. Да. Точно так. Неужели? Сегодня? Ну все. Не отвлекайте меня! – он убрал палец с родинки и отрапортовал доктору. – Вечером будет дождь. Конгресс будет пересматривать закон о налогообложении алиментов.

– Спасибо Лессер. Не знаю, с кем он разговаривает, но все что говорит утром к вечеру сбывается. Газет не читает, телевизор не смотрит, почти ни с кем не общается. Предсказал принятие закона о третьем поле в документах и с каким отрывом Трамп победит на выборах. Хочешь верь, а хочешь нет.

– Нечего тут топтать.

– Мне что, по воздуху летать?

– Легли на койку и болейте!

– Твое место швабра!

– А твое койка!

Лоусон и Фарелл вышли на шум.

Мириам ругалась с тучным молодым альбиносом.

– Доктор. Я напишу жалобу на вашу санитарку.

– И я полностью вас поддержу. Вы можете ходить, где хотите. – ответил Лео.

Мужчина отвернулся от докторов, прижал к уху тапочек и начал громко говорить о статьях, документах и правах.

– Бывший адвокат по недвижимости. Николсон. Ну, не будем отвлекать его, у него серьезная сделка.

Алабама, Отектвуд. Лечебница 1:20 p.m.

Кори так и не удалось ни с кем поговорить. Зато удалось заполнить все листы наблюдения в историях, отметить температурную кривую, которой сестры попускались и рисовали непонятные заборы. Подклеить анализы в нужные места.

Так же он начал свой отчет. Описал там Кристину Смит, хроническая депрессия и восемь попыток суицида. Линда Прич. Обсессивно-компульсивное расстройство и расстройство питания. Алекс Коллинз. Задержка психического и физического развития. Уильям Гарфанкл. Болезнь Альцгеймера. Дик Лессер. Биполярное расстройство. Николас Николсон мегаломания.

Он старательно переписал все листы назначений, расчертил листы наблюдения.

– На обед проходим! – раздалось в коридоре, и он наполнился шумом. Гарфанкл выбежал в одних трусах.

На обед по общей диете давали капусту с куриной кожей, и костями.

Заедая его плохо пропеченным хлебом, сестра Тисс рассуждала, что больше любит ресторанную пищу. Кори очень хотелось сказать, что эта любительница высокой кухни, сейчас объедает пациентов на государственном обеспечении, но он все еще был очень воспитанным.

– Штабная крыса! – таким возгласом встретил его доктор Фарелл после обеда. – Я шучу. Просто ты весьма хорошо справился с бумагами. Я люблю реальное общение и ненавижу писанину.

– В школе говорят, что правильно заполненная история, лучше излеченного пациента.

– Чертовы бюрократы! Ты получил свой пропуск? Мы идем в корпус Д.

Кори был так увлечен обходом, что даже не заметил, как на улице пролился дождь. Мокрая трава испачкала белые форменные брюки. Они прошли через двор для прогулок, мимо корпуса Ц и подошли к забору. Охранник приветливо улыбнулся Фареллу и открыл автоматические ворота. Здание корпуса стало совсем черным, от влаги прошедшего дождя. Все охранники были простыми и славными парнями с красными припухшими глазами и помятыми лицами, после ночных гулянок.