Тайна леди

– Какая комната? – спросил Робин.

– Не знаю…

Робин вытащил пистолет.

– Не будь дураком.

Тот судорожно сглотнул.

– Первая справа, но…

– Но он уходит через заднюю дверь, – договорил за него Робин, услышав шум, когда оттолкнул с дороги слугу. Робин крикнул Торну: – Это он! – и повернул направо в коридор, чтобы увидеть спину – спину человека в темном костюме и коротком парике. – Стой! – крикнул он. – Деньги или жизнь, синьор Варци.

Человек обернулся и выстрелил. Робин упал на колени, проклиная жгучую боль в ноге, оглушенный грохотом. Пуля врезалась в дерево около его головы.

Он тоже выстрелил.

Варци схватился за грудь и рухнул на пол.

Робин замер, в ушах звенело, он схватился за ногу. Масса алых мундиров высыпала с задней лестницы, скрывая Варци; Торн опустился на колени рядом с Робином.

– Ты ранен? Опять в ногу?

Робин едва ли слышал его, но его обоняние работало. Запах крови смешивался в узком пространстве коридора с едким запахом пороха.

– Он мертв? – спросил Робин.

– Определенно. Ты ранен, Робин? – крикнул Торн.

– Не ранен. Моя нога… – Он сел на верхнюю ступеньку и вытянул ее, увидев, что толпа пытается прорваться наверх посмотреть, что случилось.

– Помоги мне подняться, – сказал он Торну, – и выведи меня отсюда.

Торн так и сделал, но лестница уже была заблокирована.

– Черный ход, – сказал он, поворачиваясь и помогая Робину идти.

– Почему я не ждал, что он выстрелит без предупреждения?

– Потому что он был стар и выглядел безобидным, – ответил Торн. – Кристиан предупреждал тебя. Пусть это послужит тебе уроком.

Слух постепенно возвращался к Робину.

– Ты когда-нибудь видел насильственную смерть?

– Нет, если не считать повешение, – ответил Торн. Когда они протискивались мимо, Робин бросил взгляд на Варци. Тот лежал, раскинув руки, парик свалился, открывая всклокоченные седые волосы.

– У Фолкстоуна был человек Варци, – сказал Робин, – но его на самом деле убил не я. Наверное, к этому привыкаешь.

Чья-то рука сжала его плечо. Кристиан. Кристиан, который сражался в битвах и предположительно привык к убийствам.

– Ты сделал то, что должен был сделать, и, кстати, это был чертовски хороший выстрел. Прямо в сердце.

– Слепой инстинкт.

– Значит, у тебя хорошие инстинкты. Этот человек был хладнокровным злодеем, грязным псом.

– И шавкой, которую нужно просто пристрелить, – криво усмехнулся Робин.

Кристиан хлопнул его по спине.

– Помни, что он сделал с твоими людьми и похитил твою девицу.

– Однако он настолько стар, что годится мне в отцы.

– Тогда он достаточно стар, чтобы знать, что к чему. Торн, уведи Робина отсюда и дай ему бренди. Я наведу здесь порядок и постараюсь сделать так, чтобы вы не были втянуты в это дело.

Робин спустился по задней лестнице и вышел на свежий воздух, где ему стало лучше, хотя он не думал, что когда-нибудь забудет вид человека, умирающего всего в нескольких ярдах от него. Которого он убил.

У двери стояли на страже двое солдат. Торн оставил Робина с ними и пошел приказать подать носилки. Когда портшез прибыл, Робин забрался в него, держась за больную ногу.

– Удивительно, что к этому времени все еще можно разорвать швы, но, по-моему, я это сделал.

Торн выругался и приказал слугам поспешить. Робин опустил шторки и поехал сквозь толпу, собравшуюся около кофейни и обсуждавшую случившееся.

– Иностранный шпион…

– Убийца.

– Пытался убить герцога.

– Солдаты взяли его…

Робин запрокинул голову и закрыл глаза.

* * *

Мать Робина, суровая от гнева и горя, настояла на том, что сама осмотрит рану. Два шва разошлись, оставив засохшую кровь и распухшую плоть.

– Как ты мог докатиться до такого? Ты же граф. Значит, должен вести себя соответствующим образом.

– Оставаясь дома, пока другие делают за меня мою работу?

– Такую работу – да!

– Торн тоже ездил, – заметил он.

– Фа! Он ничуть не лучше и, поскольку у него нет братьев, еще хуже. Это все из-за той женщины, не так ли?

– Насколько я помню, меня с детства учили защищать слабых.

– Фа! Теперь ты останешься в постели, пока окончательно не выздоровеешь.

Он был в долгу перед ней, поэтому сказал:

– Да, маман.

– Ты должен приехать домой, где я смогу пресекать подобные глупости.

Робин знал, что ему действительно нужно будет поехать в Истон-Корт, чтобы взять под полный контроль свое графство, но не сейчас. Он пока не готов к этой борьбе, и ему нужно найти Петру, сказать ей, что ее враг мертв. И кое-что еще.

– Все в свое время, – ответил он уклончиво. – Пусть заживет нога, а потом я намерен посетить венецианский маскарад Эшарта.

Быть инвалидом было неестественно, но друзья Робина наводняли его дом, готовые играть в карты, слушать музыку или просто делиться свежими сплетнями. Но никто не приносил никаких новостей о Петре д'Аверио или о таинственной итальянской красавице под любым другим именем. Варци ей больше не угрожает, но он все равно должен найти ее. Должен убедиться, что она цела и невредима.

Он должен попытаться убедить ее дать ему еще один шанс. Учитывая его поведение, его ложь, он не мог винить ее за то, что она не доверяла ему. Он никогда не стал бы навязывать ей свое внимание, но не знать, где она находится, невыносимо.

Даже лежа в постели, он мог организовать поиски, снова начиная от фермы Гейнеров и от Миклбери, но они ни к чему не привели. Он поставил людей наблюдать за домом Терезы Корнелис, однако ничто не указывало на то, что Петра находится там. Торн вернулся в свое поместье и разослал людей по всему Кенту расспрашивать о ней, но Петра д'Аверио бесследно исчезла. Все, что осталось от нее у Робина, это несколько драгоценных подарков – ее четки, распятие и измятое письмо.

Мать попыталась подыскать ему нового секретаря, но Робин не позволил ей, и она уехала в Истон-Корт. Робину не хотелось ссориться с ней, однако он должен был упрочить свою власть. В каком-то смысле он был обязан этим Петре. На нее свалились перемены, но она встречала их с упорством, решимостью и отвагой. Он мог попытаться сделать то же самое.

После отъезда матери он занялся поисками секретаря, но его мысли все время были заняты Петрой. Когда к нему зашел Кристиан, Робин сказал:

– Я не успокоюсь, пока не узнаю, что Петра жива и здорова.