Тайна личности Борна (др. перевод)

— Ага, я вас понимаю. Сам рыбачу в бухте Шипсхед. Теперь таких катушек, как прежде, не делают. Видно, все дело в сплаве…

— Думаю, вы правы, мистер Шумах. Я точно знаю, в каком ящике он там лежит.

— Черт с вами. Затевать суету из-за какого-то спиннинга… Ступайте туда и разыщите парня по фамилии Дуган. Он там руководит работами. Скажите ему, я разрешил вам забрать свой спиннинг, но только под расписку. Если он начнет пылить — пусть выйдет и позвонит мне. В самом доме телефон отключен.

— Значит, спросить мистера Дугана. Большое вам спасибо, мистер Шумах.

— Господи, дался всем этот дом!

— Простите?

— Да нет, это я так… Какой-то хмырь уже звонил нам и требовал, чтобы мы оттуда выметались. А работа верная, оплата наличными. Представляете?

Джейсон представлял. Это Карлос.

— С трудом, мистер Шумах.

— Хорошего вам клева, — отозвался диспетчер.

Борн пошел по Семидесятой улице в сторону Лексингтон-авеню, и через три квартала нашел то, что искал: магазин списанного военного обмундирования и экипировки.

Минут через десять он вышел, неся четыре подбитых армейских одеяла и шесть широких брезентовых ремней с металлическими скобами. В кармане куртки лежали две сигнальные шашки. Они были выставлены на прилавке, похожие на нечто другое, вызывая в сознании картины, которые не хранила память, из тех времен, когда для него существовали в жизни смысл и цель. И гнев. Он перекинул одеяла и ремни через левое плечо и грузной поступью зашагал на Семьдесят первую улицу. Хамелеон держал путь в джунгли, столь же непроходимые, как стершийся из его памяти сектор Тамкуан.

В 10.48 он достиг перекрестка, за которым начинался квартал, хранивший тайну «Тредстоун-71». Он возвращался к самому началу — своему началу, — и страх, который он ощущал, не был страхом физической боли. К этому он был готов: каждое сухожилие натянуто как тетива, каждый мускул напряжен, колени, ступни, ладони, локти — оружие, а глаза — фотоэлементы, по сигналу которых будет пущено в ход это оружие. Нет, страх его был глубже. Ему предстояло проникнуть туда, где его сотворили, и он испытывал ужас перед тем, что может там обнаружить. Вспомнить.

Прекрати! Думай только о западне. Каин вместо Чарли, а Дельта вместо Каина!

Поток транспорта на улице несколько иссяк, час пик закончился, и воцарился покой позднего утра. Пешеходы фланировали, а не мчались сломя голову, автомобили неспешно объезжали припаркованный у тротуара фургон, встречая препятствие не разъяренными гудками, а недовольными гримасами. Джейсон дождался зеленого света и перешел на ту сторону, где стояло здание «Тредстоун»: высокое, с узким фронтоном, из шероховатого песчаника и толстого лиловато-голубого стекла. Теперь до него оставалось метров пятьдесят. Работяга с одеялами и брезентовыми ремнями на плече устало брел вверх по улице вслед за элегантной парой.

Когда он подошел к крыльцу, двое грузчиков, белый и негр, выносили на улицу арфу в футляре. Борн остановился и заговорил громко, чуть хрипловатым голосом:

— Эй!.. Где тут Дуган?

— Где же, блин, еще, как не в своем поганом кресле! — ответил белый грузчик, оборачиваясь в его сторону.

— Он не станет тебе подымать ничего тяжелее своей папочки, — добавил негр. — Он же у нас руководитель, верно я сказал, Джоуи?

— Сукин сын — вот кто он такой, — отозвался напарник. — А тебе зачем?

— Шумах меня прислал, — сказал Борн. — Он решил добавить тут одного человека и заодно подумал, что вот это добро тоже пригодится. Велел, чтобы я прихватил.

— Марри-гроза! — хохотнул негр. — А ты новенький, да? Я что-то тебя не встречал. По переквалификации?

— Ага.

— Неси это дерьмо к начальнику, — проворчал с крыльца белый грузчик. — Он его разместит. Как тебе словцо, а, Пит? Разместит. Нравится?

— Я тащусь, Джоуи! Ты прямо ходячий словарь!

Борн прошел по красновато-коричневым ступенькам мимо спускающихся рабочих. Ступив через порог, он увидел справа винтовую лестницу, а прямо перед собой — узкий коридор, заканчивающийся метрах в десяти впереди еще одной дверью. Ему приходилось подниматься по этой лестнице и ходить по этому коридору тысячи раз. И вот теперь он вернулся — и его пронзил всепоглощающий ужас. Он двинулся вдоль по темному коридору. Сквозь створчатые двери в глубине падала полоса света. Он приближался к комнате, где родился Каин. К той самой комнате. Он вцепился рукой в ремни на плече и постарался унять дрожь.

Мари подалась вперед на сиденье бронированного правительственного седана, не отрывая глаз от бинокля. Что-то случилось; она не знала наверняка, но догадывалась. Невысокий, коренастый человек несколько минут назад поравнялся с генералом, замедлил шаг, видимо, что-то сказал и пошел дальше. Через несколько секунд Кроуфорд последовал за незнакомцем.

Конклин нашелся.

Однако, если верить генералу, они не слишком продвинулись к цели. Наемные убийцы, неизвестные в лицо нанимателю и не знающие его. Нанятые, чтобы отнять жизнь у человека… по ошибке! Господи, как же они ей отвратительны! Безмозглые, тупые люди. Играющие чужими жизнями. Знающие так мало, полагая, будто знают все! Они не желают никого слушать! И не слушают, покуда не становится слишком поздно, да и то лишь с суровой снисходительностью и постоянными напоминаниями о том, что могло случиться, — если бы дела обстояли так, как им привиделось, а они обстоят иначе. Развращенность их происходит от слепоты, ложь порождается упрямством и неловкостью. Не ставьте в неловкое положение сильных мира сего; напалм — достаточно веский довод.

Мари подкрутила бинокль. К крыльцу дома вслед за элегантной парой, — очевидно жившей по соседству и вышедшей прогуляться, — приближался рабочий с одеялами и ремнями на плече. На нем была армейского типа куртка и черная вязаная шапка. Возле крыльца он остановился и заговорил с двумя другими рабочими, выносившими из дверей дома треугольный предмет.

Что это?.. Странно. Она не видела лица рабочего, но его шея, посадка головы… что же? Рабочий начал подниматься по ступеням: простой работяга, заранее уставший, на всю жизнь вперед, неопрятный… Мари отняла от глаз бинокль. От волнения ей мерещились вещи, которых не могло быть.

Господи! Любимый мой, мой Джейсон! Где же ты? Появись. Дай отыскать тебя. Не бросай меня из-за этих слепых, безмозглых людишек. Не позволяй им отнять тебя у меня.

Где же Кроуфорд? Он обещал сообщать о каждом своем шаге. Она сделала глупость. Им нельзя доверять, ни одному из них. Он ведь обещал!.. Где же он?

— Будьте добры, вы не опустите стекло? — обратилась она к водителю. — Здесь задохнуться можно.

— Простите, мисс, — отозвался офицер в гражданском. — Я включу для вас кондиционер.

Окна и двери машины управлялись кнопками, доступными лишь водителю. Она была в склепе из стекла и металла — посреди залитой солнцем и обсаженной деревьями улицы.

— Не верю ни единому слову! — бросил Конклин; проковыляв к окну, он уставился на улицу, закусив указательный палец левой руки.

— Ты просто не хочешь верить, Алекс, — возразил Кроуфорд. — А все обстоит гораздо проще. Все сходится, и все намного проще.

— Ты не слышал запись! Не слышал Вийера!

— Я слышал рассказ этой женщины, большего не требуется. Она говорит, мы не пожелали ничего слушать… Ты не пожелал.