Тайна личности Борна (др. перевод)

— Это меня займет на время.

— Потом позвони в Оттаву. Узнай, что произошло.

— Ладно.

Борн подошел к ночному столику и взял несколько купюр по пять тысяч франков.

— Подкупить легче. Не думаю, что до этого дойдет, но все возможно.

— Возможно, — согласилась Мари и не переводя дух спросила: — Ты слышал, что ты только что сказал? Ты выпалил названия двух отелей.

— Слышал. Я бывал здесь раньше. Много раз. Жил здесь, но не в таких отелях. Думаю, на каких-нибудь укромных улочках. Которые трудно найти.

Они немного помолчали.

— Я люблю тебя, Джейсон.

— Я тебя тоже.

— Возвращайся. Что бы ни случилось, возвращайся.

Освещение было мягким и выразительным. С темно-коричневого потолка на манекены и дорого одетых клиентов лились потоки льстивого желтого света. Витрины с драгоценностями и аксессуарами были выстланы черным бархатом. Мягкими волнами струились яркие красные и зеленые шелка. Золото и серебро вспыхивали в направленном свете спрятанных в рамах ламп. Проходы замыкались в элегантные полукружия, создавая иллюзию простора, тогда как салон «Классики» был невелик. Но этот прекрасно оборудованный магазин размещался в одном из самых дорогих кварталов Парижа. Примерочные с дверями из цветного стекла располагались под антресолями, где были кабинеты администрации. Справа наверх вела покрытая ковром лестница, рядом с которой стоял пульт управления. За пультом сидел странно неуместный здесь мужчина средних лет, одетый в строгий деловой костюм. Он нажимал кнопки и говорил в микрофон, соединенный с его единственным наушником.

Продавщицы были по большей части женщины, высокие, подтянутые, сухие и лицом и телом, ходячая память о манекенщицах прошлых лет, чей вкус и ум возвысили их над сестрами по ремеслу, когда прежние обязанности выполнять уже стало невозможно. Немногие мужчины были тоже стройны как на подбор. Тонкие, как тростинка, фигуры, подчеркнутые хорошо подогнанными туалетами, быстрые жесты, по-балетному дерзкие позы.

Легкая романтическая музыка выплывала из-под темного потолка. Спокойные крещендо отмечались миганьем крошечных огоньков. Джейсон бродил по проходам, изучая манекены, щупая ткани, оценивая увиденное. И в этой оценке преобладало удивление. Где тут замешательство, беспокойство, которые он ожидал найти в самом сердце информационного центра Карлоса? Он взглянул на раскрытые двери кабинетов, на единственный коридор, деливший небольшой комплекс надвое. Мужчины и женщины ходили так же непринужденно, как и в главном зале, останавливая то здесь, то там один другого, обмениваясь шутками или обрывками уместной своей неуместностью информации. Сплетни. Нигде не чувствовалось ни малейшего намека на какую-нибудь безотлагательность, никакого признака того, что роковая западня взорвалась прямо у них под носом, импортированный убийца, единственный человек в Париже из тех, кто работал на Карлоса и мог опознать мишень, — застрелен, и труп его лежит в бронированном фургоне на набережной Рапе.

Это было непостижимо, хотя бы даже оттого, что вся атмосфера противоречила его ожиданиям. Не то чтобы он предполагал застать сумятицу, нет, для этого солдаты Карлоса были слишком вышколены. И все же он ожидал чего-то.А тут ни напряженных лиц, ни быстрых взглядов, ни резких движений, выдающих тревогу. Ничего из ряда вон выходящего. Элегантный мир высокой моды продолжал вращаться по своей элегантной орбите, не заметив событий, которые должны были нарушить его равновесие.

И все же где-то здесь был частный телефон и некто, кто не только собирал сведения для Карлоса, но и был полномочен пустить в погоню трех убийц. Женщина…

Он увидел ее; это наверняка она. Посредине покрытой ковром лестницы стояла высокая, царственного вида дама с лицом, которое годы и косметические средства превратили в маску, безжизненный слепок с него самого. Ее задержал гибкий как тростинка продавец, протянувший блокнот, чтобы она одобрила какую-то продажу. Она заглянула туда, потом бросила взгляд в зал на средних лет мужчину с нервным лицом возле прилавка с драгоценностями. Взгляд был кратким, но выразительным, в нем ясно читалось: «Хорошо, mon ami, [53] забирайте вашу безделушку, но не слишком задерживайтесь с оплатой счета. Иначе в другой раз у вас могут возникнуть затруднения. Или того хуже, я могу позвонить вашей жене». Нагоняй продолжался какие-то доли секунды. Маску разломила улыбка, столь же фальшивая, сколь и широкая.

53

Мой друг (фр.).

Кивнув и взяв у клерка карандаш, дама росчерком завизировала квитанцию. Она пошла дальше вниз по лестнице, сопровождаемая клерком, который продолжал что-то говорить ей вслед. Было очевидно, что он ей льстит. На нижней ступени лестницы она обернулась, тронула корону своих темных с проседью волос и похлопала его по запястью в знак благодарности.

В глазах этой женщины недоставало спокойствия. То были самые осведомленные глаза, какие только доводилось видеть Борну, не считая, быть может, глаз за очками в золотой оправе в Цюрихе.

Инстинкт.Она была целью его поисков, оставалось только решить, как ее приманить. Первые фигуры паваны должны быть деликатными, без дерзости, но привлекающими внимание. Она должна к нему подойти.

Следующие несколько минут удивили Джейсона, вернее сказать, он удивился сам себе. Он понимал суть выражения «играть роль», но его поразила легкость, с какой он перевоплотился в персонаж, вовсе на него — насколько он себя знал — не похожий. Если несколько минут тому назад он просто оценивал то, что видел, то теперь производил настоящую инспекцию, снимая одежду с вешалок, разглядывая ткань на свет. Он внимательно осматривал швы, проверял пуговицы и петли для пуговиц, оглаживал ладонью меховые воротники, встряхивал их, а потом давал им осесть. Он был экспертом по классной одежде, опытным покупателем, который знает, что ему надо, и сразу оставляет без внимания то, что не отвечает его вкусам. Единственное, на что он не обращал внимания, так это на бирки с ценами. Они его явно не интересовали.

Это обстоятельство привлекло внимание царственной женщины, которая все чаще на него поглядывала. Вогнутое женское тело проплыло над ковром, к нему приблизилась одна из продавщиц. Он учтиво улыбнулся, но сказал, что предпочитает сам изучить товар. Не прошло и тридцати секунд, как он уже стоял позади трех манекенов, каждый из которых был одет в самые дорогие модели из всех, что были в «Классиках». Он поднял брови, губы его выражали беззвучное одобрение, когда он, прищурившись, перевел взгляд от трех пластиковых фигур к женщине за прилавком. Она шепнула что-то продавщице, что подходила к нему. Бывшая манекенщица в ответ покачала головой и пожала плечами.

Борн стоял подбоченившись и, отдуваясь, переводил взгляд с одного манекена на другой. То был человек, который никак не мог решиться. Потенциальный клиент в подобной ситуации, да еще такой, что не смотрит на цены, нуждается в содействии самого компетентного лица из всех, что находятся поблизости. Он был неотразим. Царственная дама поправила прическу и грациозно проследовала к нему. Первая часть паваны подошла к концу, танцоры раскланялись в преддверии гавота.

— Я вижу, мсье, вы тяготеете к нашим лучшим образцам, — произнесла женщина по-английски, выказав тем самым опыт и наметанный глаз.

— Надеюсь, что да, — ответил Джейсон, — у вас тут интересная коллекция, но ведь надо и осмотреться, не так ли?

— Вездесущая и неизбежная шкала ценностей, мсье. Как бы то ни было, все наши модели первоклассны.

— Cela va sans dire, madame. [54]

— Ah, vous parlez francais? [55]

— Un peu. [56] Сносно.

— Вы из Америки?

— Ятам редко бываю. Вы говорите, эти сделаны только для вас?

54

Само собой разумеется, мадам (фр.).

55

О, вы говорите по-французски? (фр.)

56

Немного (фр.).

— О да. Наш модельер работает по специальному контракту. Я уверена, что вы о нем слышали. Рене Бержерон.

Джейсон нахмурился:

— Да, я слышал. Имя уважаемое. Но у него пока что не было настоящих прорывов, не так ли?

— Они у него будут, мсье. Его репутация растет с каждым сезоном. Несколько лет тому назад он работал у Сен-Лорана, потом у Живанши. Говорят, он занимался там далеко не изготовлением выкроек, если вы догадываетесь, что я хочу этим сказать.

— Догадаться нетрудно.