Тайна Марии Стюарт

– Верно. Но она по-прежнему может называть его королем, что бы это ни означало.

– Это ничего не значит. Такой титул может быть дарован из вежливости и исчезнет после ее смерти. Если она умрет, то он не сможет остаться королем и будет просто лордом Дарнли.

Нокса не интересовали различия между полноправным монархом и принцем-консортом. Почему эти тонкости так беспокоят лорда Джеймса? Он внимательно наблюдал за его лицом.

– Мое отсутствие вызвало слухи и разговоры? – спросил он. – Я отстранился от ее Тайного Совета и отказался дать санкцию на ее брак. Потом я уехал из Эдинбурга.

– Ваше отсутствие действительно было замечено, но я не знаю, что оно предвещает. Это зависит от ваших намерений. Позвольте спросить, что вы собираетесь делать?

Джеймс отодвинул тяжелый, покрытый резьбой деревянный стул, который достался ему от бывшего приора, лишенного имущества по решению реформистов. Он уселся с таким видом, словно находился под присягой.

– Я собираюсь сражаться.

– Каким образом? И с какой целью?

Джеймс выглядел удивленным.

– Этот брак означает, что ребенок родится в католической вере и, следовательно станет католическим королем. Мы не можем этого допустить. Все достижения Реформации пойдут прахом. Я удивлен – если не сказать потрясен, – что вы спрашиваете об этом.

– А кто будет сражаться на вашей стороне? – Нокс нуждался в подробностях, а не в общих заявлениях.

– Гамильтоны. Они ненавидят Дарнли, особенно с тех пор, как он оскорбил их предводителя Киркалди из Грэнджа. Лорд Охилтри, отец вашей жены, и его родственники.

– Этого недостаточно, – сказал Нокс.

– Другие могут присоединиться к нам. Уже сейчас есть много колеблющихся, готовых перейти на нашу сторону.

– Те, кто занимает выжидательную позицию, могут примкнуть к любой из сторон. Итак, у вас есть только Гамильтоны?

– Дугласы приходятся родней матери Дарнли и поэтому не могут оказать нам поддержку. Возможно, Аргайл, хотя его жена приходится королеве сводной сестрой. Он приведет с собой много людей.

– А Эрскины?

– Трудно сказать. Внешне они сохраняют верность королеве, но также преданы реформатской церкви. Лорд Рутвен и Линдсей… Думаю, мы можем рассчитывать на них. Возможно, Гленкерн тоже придет на помощь.

– А с другой стороны?

Джеймс открыл серебряную раку, где некогда хранились зубы святого Медарда, покровителя страдающих от зубной боли, и достал бумагу.

– Сын Джорджа Гордона, бывший граф Хантли, остается взаперти и не может ничего сделать для обеих сторон. Сетоны, Битоны, Ливингстоны, Флеминги, Максвеллы и граф Атолл поддержат королеву. Но они незначительные фигуры. Лишь Атолл носит графский титул.

– Однако в дополнение ко всем родственникам Дугласов и Стюартов они имеют значительный вес. Кроме того, есть граф Босуэлл, традиционно преданный короне. Он тайно вернулся в Шотландию и возможно, будет искать благосклонности у королевы. – Нокс поерзал на стуле. Массивные резные сиденья были произведениями искусства, но решительно неудобными для его зада. – Да простит меня Бог, но я должен задать этот вопрос: есть одно имя, которое может обеспечить наш успех, и вы не назвали его. Какую позицию занимает королева Англии?

– Она благоразумно хранит молчание.

– Как всегда.

– Но я считаю, что она благосклонно относится к нашему делу и поддержит нас, если не войсками, то определенно деньгами.

– На чем основано ваше мнение?

– Елизавета крайне болезненно отреагировала на брак с Дарнли. Она не хочет, чтобы в Шотландии появился католический король.

– Возможно, но – и это был главный вопрос, прежде всего нуждавшийся в ответе, – что еще вы можете предложить ей? У вас есть другой правитель, более подходящий для нее?

Джеймс вздохнул. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но сдержался и промолчал.

«Значит, он видит себя королем, – подумал Нокс. – Но по крайней мере у него достаточно здравого смысла, чтобы не болтать об этом».

– Господь даст нам выбор, – наконец ответил Джеймс.

– У Господа есть такой же выбор, как и у нас. Я не вижу альтернативы правящей королеве. Она последняя из Стюартов и имеет неоспоримые кровные права на престол. С другой стороны, если вообще отказаться от идеи королевской крови, то возникают интересные возможности. Под руководством Святого Духа мы можем избрать нового правителя. В конце концов, выборы папы римского в Ватикане якобы устроены по такому же принципу. – Он издал короткий смешок.

– Возможно. – Джеймс осторожно улыбнулся.

«Значит, он предвидит такую возможность», – подумал Нокс.

– Но королева Елизавета не допустит этого, – указал он. – Она сама должна отстаивать идею о том, что королевская кровь каким-то образом отличается от любой другой. Без этого она сама не имеет права на трон. Ее титул основан не на безусловном праве наследования и не на решении парламента, а на волшебстве королевской крови. Она не поддержит ваших мятежников.

– Во мне тоже есть королевская кровь, и ее не меньше, чем у королевы Елизаветы! – воскликнул Джеймс. – Оба наши отца были королями, а обе матери – обычными женщинами.

– Но с одним различием: отец Елизаветы женился на ее матери и сделал ее королевой.

– Потом он отрекся от нее и казнил ее!

– Тем не менее все формальности были соблюдены. Папа не признает ее права на престол, но это стало предметом ее гордости. – Нокса посетила внезапная мысль. – У вас достаточно королевской крови, чтобы в случае победы и смещения королевы ваши права были признаны надлежащим образом. Но… – Он посмотрел на Джеймса яркими карими глазами. – Но сначала вам нужно победить ее.

Немного раньше, когда Нокс еще лежал в постели в доме торговца из Сент-Эндрюса, который оказал ему гостеприимство перед утренней проповедью, Мария встала и надела черное траурное платье с капюшоном – то самое, которое она носила на мемориальной мессе по окончании сорока дней оплакивания смерти Франциска. С тех пор она надевала его много раз и каждый раз чувствовала, что, делая это, возвращается к Франциску и говорит: «Я не покинула тебя и никогда не покину». Теперь, в утро перед свадьбой, она ощутила желание надеть его в последний раз, чтобы Франциск мог присутствовать на ее бракосочетании, дать ей свое благословение и отпустить ее. Только Франциск мог сделать это.

В шесть утра граф Леннокс и граф Атолл прибыли в качестве почетного эскорта, чтобы сопровождать ее в часовню Холируда. Она медленно двинулась по длинному проходу к алтарю, где ждал священник, а потом Дарнли выступил вперед и занял место рядом с ней.

Были поспешно зачитаны последние торжественные слова, и они скороговоркой повторили свои обручальные клятвы. Дарнли взял тройное кольцо с алмазом в центре и боковыми кольцами из красного эмалированного золота и со словами «Этим кольцом провозглашаю тебя своей супругой» надел его на палец Марии.