Тайна машины Штирлица

– Вот...
– Димка остановился перед входом во двор, образуемый замкнутым четырехугольником домов. Причем, судя по всему, дальняя сторона двора была не жилым, а производственным или хозяйственным зданием: окна у неё были как в старых хозяйственных постройках, и чугунные лесенки и балкончики выступали по всему её фасаду.
– Здесь!

Они вошли во двор.

– Смотрите!
– сказал Димка.
– Смотрите и ахайте!

Он указывал в угол двора. Там, возле одного из подъездов, стояли два и впрямь удивительных автомобиля: два черных "опеля" выпуска тридцатых или сороковых годов - военного, в общем, времени - оба чистенькие, сверкающие лаком, и похожие друг на друга как два брата-близнеца.

– Да...
– Димка и Ленька подошли поближе, чтобы лучше рассмотреть. Машины - высший класс! Но при чем тут "Семнадцать мгновений весны"?..

– Неужели вы не понимаете?
– возмутился Димка.
– Ведь это - машина Штирлица!

– Ну да, все правильно, - кивнул Юрка.
– Штирлиц ездит на точно такой же машине. И что из этого?

– Не на точно такой же, - поправил Димка, - а на этой самой.

– На которой из них?
– спросил Ленька.
– И вообще, откуда ты знаешь?

– Оттуда, что я...
– Димка запнулся.
– В общем, это человек, с которого списан Штирлиц, спорить готов. И от него мы все узнаем, если к нему обратимся. Как там все было дальше, и, главное, как там все было взаправду. Улавливаете?

Ленька и Юрка переглянулись. С одной стороны, утверждения Димки звучали абсолютно фантастически. С другой стороны, он отстаивал их с такой убежденностью... И, похоже, он что-то знал.

– А ездит он вот на этом автомобиле, - Димка указал на левого "близнеца".

– Почему именно на этом?

– Ну, я видел. И потом... Загляните в салон.

Его друзья через окошки заглянули в салон того "опеля", который, если верить Димке, стоял на приколе.

– Видите?
– вопросил Димка.
– Там кое-чего не достает. Одна из ручек снята с панели управления, ещё кой-какие мелочи... Он использует второй автомобиль как полный комплект запчастей для первого, понимаете? Потому что, понятное дело, достать запчасти для "опеля" этой модели - ещё та задача, это ж каждую фиговинку по индивидуальному заказу делать надо, если она полетит, а на такое даже пенсии бывшего контрразведчика может не хватать. А тут - снял, что тебе надо, или из мотора вынул - и пожалуйста! Видите, запасливый мужик, сообразил, что к чему, и привез из Германии запасной автомобиль, когда возвращался на родину.

– И до сих пор ездит?..
– Юрка прищурился.
– Если он - это он... то есть, Штирлиц... то ему, Герою Союза, любую машину по первой просьбе выделили бы, самую новую и классную.

– Да какая новая машина сравнится с этой?
– возразил Димка. Поглядите, какая красота! И мотор - зверь! Такая машина ещё сто лет пробегает, когда любые нынешние уже загнутся. Я бы на его месте точно так же поступил бы - перевез "опель" из Германии, и ещё вот так бы запасной взял. Тем более, этот "опель" - его, можно сказать, боевой товарищ. Сколько всего они повидали вместе! Такие машины не бросают.

Да, Димкины объяснения обрастали все новыми вполне красноречивыми и достоверно звучащими деталями. Хотя - надо ж открыть правду - ещё час назад Димка и не подозревал, что станет уверять друзей, будто перед ними доподлинная машина Штирлица. Когда появился Мишка, он как раз открыл рот, чтобы сказать: "А вы знаете, я только что набрел на такую же машину, на которой ездил Штирлиц, да ещё в двойном экземпляре. Если хотите, сходим, поглядим." Но, как мы помним, он не договорил эту фразу. И почти тут же возник разговор о том, чтобы в складчину взять книгу напрокат. Димка стал лихорадочно соображать, чем ему отвлечь друзей от этой идеи - гордость, либо зажатость, мешала ему и признаться в том, что он не может внести свою долю, и позволить, чтобы друзья её внесли, он бы скорее умер от стыда - и тут ему пришла в голову замечательная мысль: если эта машина - точная копия машины Штирлица, то почему она не может быть машиной самого Штирлица? Очень даже может! Не прошло и двух секунд, как он сам поверил в свою фантазию поверил настолько искренне, что несправедливым было бы после этого обвинять его во вранье.

Тем более, он припомнил облик владельца машины - высокий, седовласый, стройный, тот был прямо-таки вылитым отставным контрразведчиком. Даже немного похож на Тихонова... Припомнил Димка и те обстоятельства, при которых увидел владельца машины и проследил до этого двора.

– И потом, - добавил Димка, припоминая все это, - у него есть разрешение на оружие.

– А это откуда ты знаешь?!

Димка понял, что проговорился. Но отступать было некуда. Правда, он попытался увильнуть.

– Ну... видел.

– У него лично видел?
– не отступались его друзья.

– Можно сказать, что да. То есть, я видел его с оружием... а он бы не мог держать оружие в руках, если бы у него не было разрешения, верно?

– Вот это ты уже заврался!
– сказал Ленька.
– Где ты мог видеть его с оружием в руках?

– Где, где!
– вырвалось у Димки.
– В комиссионном!

– Он что, грабил этот комиссионный?
– Юрка опять ехидно прищурился.

– Это ты не понял, какой комиссионный я имею в виду!
– горячо возразил Димка.
– Тот комиссионный на Большой Андроньевской, который торгует охотничьими ружьями. Я, понимаете, вертелся там вчера... Ну, там такие классные ружья стоят, старинные - сами ведь знаете - вот я их и разглядывал...

– Слушай, ты...
– с тревогой в голосе спросил Ленька.
– Ты не задумал опять что-нибудь... этакое? По второму разу тебя не простят!

С тех пор, как Димка умудрился смастерить самодельный обрез, и даже произвести из него выстрел - всего один, но донельзя "удачный", закончившийся его доставкой в отделение милиции - даже его друзья трепетали при одном намеке, что Димка опять готов взяться за огнестрельные эксперименты. Обрез был и впрямь убойным чудищем - Димка подобрал для ствола трубку такого диаметра, чтобы точненько входили гильзы от строительных патронов, а гильзы эти Димка начинял шариками из шарикоподшипников, получалось помощнее картечи, и с таким оружием можно было не только на медведя пойти, но и на носорога. Димка пошел на... впрочем, об этом рассказано в "Чеках серии 'Д'", и здесь достаточно сказать, что Димке повезло в нескольких отношениях. Во-первых, ему ещё не исполнилось четырнадцати лет - возраста, когда настает полная уголовная ответственность по таким тяжелым статьям, как незаконное хранение и применение огнестрельного оружия. Во-вторых, и самое главное, вся ситуация в конечном итоге обернулась так, что, как выяснилось, Димка сыграл на руку правоохранительным органам, и в милиции спустили его дело на тормозах. Димка отделался двухнедельным исключением из пионеров, "строгачом" с занесением в личное дело и постановкой на учет в детской комнате милиции причем на учет временный, через год его должны были снять с учета, если за ним не будет других проступков. Самой тяжелой потерей для него стала потеря его лаборатории (и, одновременно, электро - и слесарной мастерской), оборудованной им в небольшой отдельной комнатке (Батюшковы жили в одном из последних деревянных домиков, сохранившихся в районе, и, при всех недостатках, типа ветхого водопровода, у их квартиры было одно преимущество - помещений в ней хватало). Разъяренный отец собрал все его колбы, реторты, химикаты и прочее и запер в чуланчике, строго предупредив Димку, что, вздумай тот опять что-нибудь учудить, его выдерут так, что две недели сидеть не сможет.

А местный участковый, дядя Володя, тоже сделал Димке суровое внушение: мол, на этот раз для тебя все обошлось, и поминать не будем, но ещё один подобный фокус - и загремишь у меня на всю катушку, тем более, что до четырнадцати лет тебе уже недалеко.

Вот друзья и испугались за Димкину судьбу, едва услышав про ружейный комиссионный.

– Да не волнуйтесь вы!..
– сказал Димка.
– Честное слово, я... я ничего такого, и ружья я разглядывал не для того, чтобы лучше понять, как они устроены, и самому что-то сделать. Я ж понимаю... Но как удержишься, чтоб на ружья не посмотреть? Как будто вы иногда по полчаса в этом магазине не пялились. Тем более, что ружья там обалденные, и с резными прикладами, и с инкрустированными, и со всякими другими красотами... Я потому и не стал ничего вам рассказывать, что знал: вы наверняка подумаете, будто я опять что-то замышляю, и начнете так меня пилить, что я взвою. Иначе бы я сегодня с утра вам все выложил, первым делом... Так вот, стою я, значит, возле прилавка, и рядом со мной мужик ружья перебирает. Одно, другое... И так тщательно. Отмыкает их, в стволы заглядывает... Словом, сразу видно, что дока насчет оружия. И продавец держит себя с ним так уважительно, как держат только с давними и солидными клиентами, почти друзьями. "Да, сказал этот человек, - отменное ружье, только стволы все-таки немного разболтало". "Это поправимо, - сказал продавец, - ведь, все-таки, Кокрилль, не что-нибудь." Покупатель кивнул и сказал: "Люблю немецкие ружья. Но Кокрилль у меня имеется..." Понимаете, "имеется", значит, он совсем не первое ружье покупает!.. Да, значит... "Кокрилль у меня имеется, поэтому, может, мне стоит подумать насчет этого Макарищева, у него прикладистость как раз по мне..."

– "Прикладистость"?
– переспросил Ленька.

(Сейчас бы отец так не спросил: он сам любому объяснит, и что такое "прикладистость", и каковы сравнительные достоинства и недостатки эстрактора и эжектора, и все остальное.)

– Ну да, прикладистость, - кивнул Димка.
– Слушай, я ж просто пересказываю, о чем они говорили. Причем, заметьте, мужик рассматривал ружья самые старинные и дорогие. А продавец ему говорит: "Может, вам, Николай Петрович, "пант-ган" поискать, с Макарищевым на уток не очень сподручно." А мужик головой покачал: "Нет, "пант-ган" - это не по мне. С "пант-ган" любой дурак несколько уток снимет, интерес пропадает, чтобы точно прицелиться." Ну, в общем, вот так они толковали и толковали - имена, термины всякие, я под конец вообще соображать перестал, и у меня, можно сказать, мозги задымились от попыток въехать в их разговор - а потом этот мужик попрощался и пошел из магазина...