Тайна мастера

— Да, задал он нам задачку. Хорошо, я свяжусь в Москве с руководителем иностранного отдела Янисом Берзнишем, а дальше решим, как нам поступить.

— Что будем делать с Клаусом? — спросил Штайнер.

— Я полагаю, что он ведет странную игру. Использует дешевый прием с Орловым. По-видимому, он нас держит за дилетантов. Пусть будет так, как он хочет. Скажи ему, что мы в нем заинтересованы.

— Хорошо, Георгий Михайлович, я так и передам.

— Если нам действия Гельмута Хюбнера на сегодня ясны, то заигрывания Клауса фон Фрича не совсем понятны. Нам необходимо проанализировать создавшуюся ситуацию с бароном.

ГЛАВА 10

— Погода выдалась сегодня отличная, — заявил командир на построении летчиков авиаотряда и продолжил: — Всем, кто задействован на сегодняшних полетах, прошу получить предполетный инструктаж.

Летчики направились в учебный класс. К Генриху подошел посыльный из штаба:

— Товарищ командир, вас вызывает начальник штаба.

Штайнер быстро направился в штаб. В кабинете его встретил Жданович.

— Извини, Генрих, что оторвал тебя от дел, но у нас новость.

— Что случилось, Георгий Михайлович?

— Пришла шифротелеграмма от Берзниша. На советско-польской границе при попытке ее пересечения задержан Бергер. На допросе он сознался, что является агентом германской разведки, а также о том, что Клаусу известна твоя истинная роль. Отсюда вытекает следующее: барон заигрывает с тобой, преследуя свою цель — устранение Хюбнера любыми путями. Надо что-то предпринимать.

— Думаю, нужно продолжать принимать его заигрывания и вести наблюдение за ним, в ходе этого постараться выявить его помощников. Мы же не знаем, с кем он контактирует.

— Я с тобой не согласен. Надо немедленно нейтрализовать Фрича.

— Не понимаю вас. Его связи для нас сейчас важнее, даже чем он сам.

— У нас нет времени с ним рассусоливать.

— Воля ваша, — в недоумении произнес Штайнер.

— Тебе необходимо выманить его под благовидным предлогом в город, например в трактир, а там мы его арестуем. В стенах ОГПУ мы развяжем ему язык.

— А если он не признается? — спросил Генрих.

— У нас есть следователь, ты его знаешь, так вот он сумеет развязать ему язык.

— Степан Степанович?

— Именно он.

— Я возражаю и думаю, арест барона преждевременен.

— Выполняйте приказ, Штайнер! — сердито произнес Жданович.

* * *

Генрих находился в трактире и ждал Клауса фон Фрича. Стол был уже накрыт. Он взглянул на часы.

«Пора бы уже явиться», — подумал он.

Штайнер увидел, как на пороге трактира появился его гость, который подошел к столу и поприветствовал Генриха.

— Присаживайтесь, мой друг Клаус. Ты опоздал на полчаса. Это тебе как летчику непростительно, — с иронией усмехнулся Штайнер.

— Извини, Генрих. Это не моя вина. Мне пришлось вступиться за одну белокурую девушку. Какие-то пьяные парни к ней приставали, и мне пришлось заступиться и проводить ее до дома.

— Я вижу, ты успеваешь везде. Вот и с девушкой познакомился. Неужели в благодарность она не пригласила тебя в гости?

— Если бы это было так, но, увы, она не оставила мне никаких шансов надеяться. Она была со мной строга и держалась на удалении.

— Выходит, все твои попытки приударить напрасны?

— Поживем — увидим. А теперь, Генрих, я хотел бы услышать, о чем ты мне здесь хотел сообщить.

— Сейчас ты об этом узнаешь, Клаус.

В это время в трактир вошли трое мужчин и подошли к ним. В одном из них он узнал следователя ОГПУ Земцова, который, обратившись к барону, произнес:

— Господин Клаус фон Фрич, вы арестованы.

— По какому праву? — возмутился барон.

— Чуть позже мы все вам объясним.

Клаус повернулся и, посмотрев на Штайнера, произнес:

— Ну что ж, Генрих, спасибо тебе за приглашение.

Штайнер промолчал. Сотрудники ОГПУ увели Клауса, а Генрих еще остался сидеть за столом. Он невольно был обескуражен высказыванием барона относительно причины его опоздания.

«Этот намек на инцидент с белокурой девушкой был его выдумкой, либо он хотел подчеркнуть свою информированность о нем. В любом случае ему известно, что я знаком с Матильдой Левандовской. А что это дает ему? Ровным счетом ничего! Мало ли с кем я знаком. И тем не менее что-то здесь не так».

Он вдруг вспомнил: когда он был в гостях у Клауса, тот ему показывал фотоальбом, и фотоснимок, случайно выпавший из альбома, и испуганное с пунцовым оттенком лицо Клауса. Он припомнил фотоснимок с изображением улыбающейся белокурой девушки на фоне замка с двумя мужчинами, одним из которых был Клаус. Черты лица девушки его встревожили.

«Не может этого быть, кажется, померещилось», — подумал он.

Штайнер встал из-за стола и направился на выход. Был теплый летний вечер, однако настроение у него было испорчено. Показательный арест Клауса оставил неприятный осадок в душе Генриха. Он шел по дороге и думал:

«Не я руковожу этой операцией, и не мне судить, но считаю, что арест Клауса был преждевременный. Нельзя было так поступать. Нужно было продолжить игру с ним и выявить его связи, а в особенности связь с этой молодой женщиной. А если методы допроса следователя Земцова не дадут положительных результатов, тогда что? Остается только одно! Но не выпускать же его. Ах, как глупо все получается».

Так, полностью окунувшись в свои размышления, он не заметил, как ноги его привели к дому Матильды Левандовской. Генрих прошел через калитку и вошел во двор. Из будки выскочил дворовый пес и облаял его. Отворилась входная дверь, и на крыльце появилась женщина.

— Вам кого нужно, молодой человек?

— Извините меня. Мне Матильду, пожалуйста, пригласите.

— Ее нет дома, она на работе.

— Матильда еще не приходила с работы!? — с удивлением спросил Генрих.

— Нет, как утром ушла так больше не возвращалась. А что случилось?

— Ничего не случилось.

— Может, что-нибудь передать?

— Ничего не надо передавать. До свидания.

Штайнер был обескуражен таким известием.

«Похоже, Клаус фон Фрич, вы мне солгали. Надо срочно увидеть Матильду», — подумал он.

Недолго раздумывая, Генрих направился в библиотеку. Подойдя ближе к зданию, он увидел на дверях замок.

— Час от часу не легче, — с досадой произнес он и направился к себе домой.

Спустя полчаса он вошел в дом и увидел Матильду. Она с хозяйкой сидела за столом и о чем-то беседовала.