Тайна Медвежьей лощины
Шрифт:
– Я бы сейчас опять зайчатины поел, – вздохнул Дизель. – Придем мы когда-нибудь или так и будем бродить по лесу? А вдруг они заблудились, только признаться не хотят?
Услышав это, младший из проводников улыбнулся:
– Странней сякый (ты такой странный).
Больше он ничего не сказал, а Дизелю стало стыдно за недоверие к человеку.
Но все дороги когда-то кончаются, кончилось и их мучение.
Лес сильно поредел, и они стали подниматься на холм. Вернее они поднимались по широкой лощине меж двух холмов, забирая все дальше вправо. По свежему сырому воздуху и громким крикам чаек они догадались, что за холмом течет река. Поднявшись еще немного, они
За оградой, еще выше на холме, виднелись огромные валуны, сложенные пирамидой неведомым великаном. Можно было, конечно, принять это за чудо природы, но уж больно правильная пирамида получилась.
– Ходите, (идите) – приказал старший.
Они прошли за ворота, которые тотчас за ними закрыли двое здоровяков с пиками и длинными ножами за поясами, и оказались в поселении как из учебника истории древних славянских племен. По обеим сторонам располагались деревянные избы, крытые дранкой, положенной на жерди. В основном избы стояли на сваях, между полом и землей оставалось пространство в полтора метра, откуда выглядывала мелкая домашняя скотина: козы, овцы, телята. Перед каждой избой выложен каменный очаг, возле которого суетились женщины. Чтобы попасть в избу, нужно было подняться по невысокой лесенке, пересечь что-то вроде помоста, потом открыть дверь в саму избу.
С наружной стороны под самой крышей избы находилось продолговатое отверстие шириной в ладонь. Выше отверстия к бревнам прибиты шкуры зверей, кое-где черепа животных, пучки трав и ветки деревьев.
Улица поселения, если её можно так назвать, была длинной и упиралась в большой дом напоминающий барак. Он тоже стоял на сваях, но в промежутке между полом и землей не было живности. Зато перед домом располагался очаг, больше напоминающий плавильную печь, состоящую из плоского валуна внизу и огражденную металлическим полукругом. На нижнем валуне была сложена кучка хвороста, над ней вился дымок. Позади большого дома вверх к холму шла утоптанная тропа, оканчивающаяся у пирамиды из камней.
Сразу за оградой, слева, в землю был вколочен толстый кол. Рядом торчали колья поменьше, но сразу было видно, что это боевые копья, ведь каждое было с железным наконечником. Толстый кол венчала шкура волка вместе с головой, лапами и хвостом: мертвая голова волка была насажена на кол, шкуру шевелил слабый ветерок.
Дальше стоял навес: четыре дерева соединяла общая крыша, устланная еловыми ветками. Пространство под навесом было разделено жердями на два загона. В одном находились лошади, в другом был свален стожок сухой травы. Возле лошадей суетился дед. Длинные седые волосы, перехваченные по лбу кожаным ремешком, не скрывали изрытого глубокими морщинами лица и закрытого бельмом левого глаза.
Провожатый махнул ему и показал на друзей. Дед подошел, оглядел всех четверых, что-то сказал провожатому и покачал головой. Провожатый рассмеялся в ответ, пожал плечами и пошагал вверх по улице к большому дому.
А старик повел усталых путников к навесу под деревьями. Люди от ближайших домов с интересом посматривали на чужаков, что-то спрашивали у старика, но, занятые своим делом, близко никто не подошел.
Под навесом была сложена сухая трава. Дед показал, что они могут сесть. Потом он принес деревянное ведро с водой и глиняную чашку.
– Пити, – сказал он, протянув чашку.
Грек взял чашку, зачерпнул воды, выпил, передал чашку Климу, тот Ярику, а Ярик – Дизелю.
Напившись, они поняли, насколько проголодались. Но старик уже ушел, и никто не собирался их кормить.– Это тебе не лагерь, где завтрак, обед и ужин по расписанию, – проговорил Дизель. – Так и загнуться от голода можно. Негостеприимный народ.
– Не о том думаешь, – тихо проговорил Грек. – Тебе ничего не кажется странным? Например, деревня с такими странными избами, язык, который мы не понимаем, одежда людей. Мне кажется, я схожу с ума. Или сплю.
– Тогда мы все спим и видим один сон, – заговорил Клим. – Но такого быть не может. Может…
– Не надо, – оборвал его Грек. – Чувствую, ты сейчас выдашь такую версию случившегося, что мы все сразу тронемся умом. Скажешь, нет?
– Не хочешь, не слушай, а я скажу. Возможно, там, в пещере, был открыт портал в прошлое время. Мы каким-то образом проникли через этот портал и очутились на много столетий назад. Я такое в кино видел про путешествие во времени. Если принять мою версию, то все становится на свои места: и язык, и одежда, и дикий лес без признаков цивилизации. А теперь я выслушаю ваши версии.
– Ну, ты даешь, – подал голос Дизель. – Вначале привел нас в пещеру, потом говоришь, что там портал. А нам что теперь делать? Опять идти в пещеру, чтобы через тот же портал в свое время попасть? А вдруг опять не туда угодим?
– Слушай, Клим, – загорелся Ярик, – помнишь, ты рассказывал, почему лощина Медвежьей называется? Появился ниоткуда медведь, который исчез неизвестно куда, так?
– Ну, так.
– Так он тоже через портал прошел отсюда в наше время, а потом испугался и снова перебежал в свое время. Как вам моя идея?
– Никак, – огрызнулся Дизель. – Медведь, может легко передвигаться по лесу и болотам, а я чуть не утонул. Хочешь сказать, что нам надо вернуться к пещере и попробовать вернуться в наше время?
– Ну, да, – неуверенно произнес Ярик. – А что есть другой выход?
Выхода из сложившейся ситуации не было. Им было жутко представить, что придется вновь вступить в дикий лес, пересечь болото, потом подняться по течению реки, перебраться через опасный брод на другую сторону, вскарабкаться по заросшей лощине и забраться в пещеру, где они провели ту роковую ночь. Даже если они преодолеют этот трудный путь, где гарантия, что все случится так, как они думают. А вдруг портал открывается один раз в год или даже в столетие? Что, опять возвращаться? Опять плутать, тонуть в болоте?
Картины прошедшего дня прошли перед мысленным взором друзей. Они снова пережили страх и смятение, внезапно оказавшись вдали от цивилизации, от всего привычного, что окружало их с детства. Они привыкли, что о них заботятся взрослые, охраняют и направляют, а если и ругают когда, то за дело.
– А если попросить вот этих, – кивнул на жителей селения Ярик, – проводить нас до пещеры. Ну, что им стоит, они вон как хорошо ориентируются в пространстве, наверняка, лес знают, как свои пять пальцев.
– Иди, попроси, – предложил Грек. – Вот только как ты с ними будешь объясняться? Сомневаюсь, что они поймут тебя. Хотя, надо признаться, кое-что я понимаю из их речи.
– Я тоже, – обрадовался Ярик. – Вроде не по-нашему, а понятно. Это, наверное, старорусский язык. Так наши предки-славяне говорили.
– Скоро ночь, а мы до сих пор не ели, – заныл Дизель. – У меня живот болит. Хорошо, хоть зайца в обед съели. Я скоро ноги протяну с голодухи.
– Тише, вон дед идет.
К ним раскачивающейся походкой приближался дед. Он остановился, поставил на землю кувшин и положил рядом холщовый мешочек.