Тайна многоруких богов

Раньше полагали, что у рабочих пчел существует кастовая система и каждая особь от рождения до смерти выполняет какую-то определенную работу. Однако не так давно выяснили, что это не так. Только народившись, рабочая пчела особо чувствительна к непорядку в улье: она без всякого понукания со стороны взрослых сестер принимается выметать мусор, чистить и лакировать ячейки. Затем у пчелы развиваются глоточные железы и она чувствует себя созревшей для важной миссии — кормления личинок и матки. Спустя несколько суток молодая кормилица ощущает новые перемены, проходящие в ее организме. Пчела начинает выделять ферменты, необходимые для переработки нектара в мед, и сосредоточивается на этом новом для себя занятии. Когда на брюшке пчелы появляются белоснежные пластины воска, пчелой завладевает желание строить соты и она отправляется на стройку. Затем пчела охраняет улей от непрошеных гостей. И только после этого неведомая сила властно влечет ее в поля и веси, под голубой небосвод, — на сбор цветочного нектара и пыльцы. Через несколько недель после своего первого вылета из гнезда она найдет свое последнее пристанище и уснет вечным сном возле какого-нибудь душистого цветка.

Век рабочей пчелы недолог — не покладая лапок, она трудится всю жизнь. Лучшая награда для пчелы за усердный труд — благополучие ее гнезда. Однако ученые утверждают, что дело здесь не в моральных стимулах. Феромоны, выделяемые пчелами, ударяют по видовой памяти растущей личинки и извлекают из нее нужную модель поведения.

С помощью элитного выкармливания маточным молочком пчелы могут направить развитие личинки по иному пути. Вместо того чтобы томиться в замурованной ячейке долгих 12 дней и выйти на божий свет рабочей пчелой, бывшая личинка всего через 8 дней покидает свою царственную опочивальню — маточник вполне созревшей царицей, с продолговатым, изящным телом. Эта царственная особа разительно отличается от рабочей пчелы. Ее ждет долгая и интересная жизнь. После того как она совершит несколько вылетов из улья и будет оплодотворена трутнем, царица на несколько лет станет затворницей в улье и целиком посвятит себя миссии порождения потомства. Каждый день царица засевает яйцами ячеи, старательно вычищенные рабочими пчелами. И благодарные рабочие слизывают с ее раздувшегося брюшка сладкие капельки, которые останавливают их собственную детородную функцию. Если случится, что царица покинет гнездо, то у рабочих пчел, лишенных «напитка забвения», начнут развиваться яичники. Однако рабочие смогут лишь отложить неоплодотворенные яйца, из которых появятся трутни. Откладывать яйца рабочим не с руки и потому, что их яйцевод превратился в жало.

Впрочем, пчелы, когда требуют обстоятельства, могут изменить и цикл жизни рабочей пчелы. Например, перед зимовкой или если семья лишается своих кормильцев, для выкармливания молодняка и матки привлекаются пчелы, собирающие нектар и пыльцу. У этих пожилых фуражиров внезапно набухают глоточные железы и они, оставив свои полеты, принимаются выкармливать потомство и царицу. Вместе с тем они, как молодые, переходят на питание хранящейся в гнезде белковой пищей — пыльцой растений или пергой. Эта удивительная метаморфоза позволяет рабочим пережить зиму. В отличие от летних пчел, живущих 30–35 дней, зимние пчелы живут 6–8 месяцев.

Случаются в пчелином царстве-государстве и революции. В конце лета «женщины», не познавшие радости любви, внезапно набрасываются на миролюбивых трутней, те не могут дать им достойного отпора (у них нет жала и очень слабые челюсти), отгрызают им крылья и выбрасывают из улья. «Мужчины» гибнут в массовом количестве, а бесплодные «женщины» ничуть о том не жалеют.

Среди царственных особ также бывают передряги. Взрослая царица терпеть не может своих конкуренток — подрастающих цариц. Дело нередко кончается цареубийством, — если только семья не разделится и старая матка в сопровождении части рабочих не покинет гнездо в поисках нового дома.

В общем, в пчелиной семье можно при желании найти все формы государственного управления.

Коллективное сердце термитов

Станислав Лем в своем романе «Хрустальный шар» даёт оригинальное обоснование вековечной вражды термитов и муравьев. Он объясняет враждебные поползновения последних тем, что некогда термиты похитили у муравьев их коллективное «сердце».

На самом деле сердце муравейника, как, впрочем, и термитника — плодоносные самки. Без устали они производят яйца (порой по 2–3 яйца в секунду). От плодовитости цариц зависит благосостояние всего населения подземного города.

Если у муравьев самка хоть и крупнее, чем ее дети и подданные, но вполне сопоставима с ними, то у термитов размеры самки могут в 20 и 30 раз превосходить размеры рабочего. Она, скорее, похоже на жирного моллюска, устроившегося в своей раковине — царской камере. Вокруг нее вечная суета: толпы термитов принимают жвалами яйца и уносят их вглубь термитника, где они на мягкой подушке компоста, пронизанной нитями гриба, будут дозревать как в инкубаторе.

Царь с царицей в окружении подданных.

У другого конца «моллюска», тоже суета. Множество термитов, желающих покормить свою царицу, принесли ей в жвалах капельку полупереваренного грибного супа. Царица с жадностью выпивает протянутые к ней со всех сторон капельки, но ей все мало, — ее маленькие челюсти находятся в постоянном движении.

Грибами кормят только царских особ и молодняк — это привилегированная пища. Рабочие питаются древесиной: день и ночь они пилят, кромсают своими жвалами упругие растительные волокна и набивают свои животы целлюлозой. Переработать такую пищу могут только бактерии, которые обитают в животе у термитов, — благодаря им этот трудноперевариваемый продукт неплохо усваивается. Помогает в деле извлечения питательных веществ из древесины и коллективное пищеварение. Пища проходит через тело рабочего термита и появляется в виде выделений на конце его брюшка. Ее тут же слизывает другой термит и так далее. Пока пища окончательно переварится, она порой пройдет через 100 желудков.

Из темной пасты, которая образовалась в конце коллективной трапезы, термиты сооружают свое гнездо — намертво склеивают ею мелкие частицы почвы и песка. В результате появляются причудливые сооружения, некоторые из них очень внушительны: например, в Африке в некоторых разрушенных термитниках укрываются от непогоды слоны и буйволы. Материал, из которого сделан термитник, необычайно прочен: чтобы разрушить даже небольшой его участок, человеку необходимо прибегнуть к лому и кирке. Как-то и не верится, что столь прочные сооружения сделаны из фекалий. Однако это не мешает энтомологам восхищаться термитником и сравнивать его с городом — площадями, улицами, перекрестками и переходами; в городе термитов поддерживается безукоризненная чистота.

Термит не бывает, как муравей или пчела, личинкой и куколкой, — он сразу рождается термитом. Его отличают от взрослых братьев и сестер лишь микроскопические размеры. Зато термит регулярно в течение жизни растет и линяет, сбрасывая с себя старые хитиновые доспехи и обзаводясь новыми мягкими, которые постепенно твердеют. Чувствуя, что пришло время линять, термит ложится на бочок, запрокидывает голову и лапки, а брюшко выпячивает. Старая «броня» лопается и постепенно сходит с тела. Ее без остатка, видимо в целях гигиены, съедают взрослые термиты. Из внешне одинаковых яиц развиваются рабочие, с небольшой головой, чей удел, презрев праздность, трудиться всю жизнь на благо отчего дома; солдаты, с огромной, равной брюшку бронированной головой и мощными жвалами, а также крылатые особи — потенциальные цари и царицы. Рабочие едят, занимаются строительством и кормят других. Солдаты обороняют от непрошеных гостей коллективный дом. Крылатые рождены для счастья и любви: из всех обитателей подземелья имеют шанс вырваться из него и заложить собственное гнездо, где уже сами будут царями и царицами. В том, что рабочие пожизненно остаются рабочими, а солдаты — солдатами (и те и другие с недоразвитыми женскими и мужскими половыми органами), энтомологи склонны видеть действие веществ, которые рабочие с удовольствием слизывают с боков царицы и кормят ими друг друга и солдат, неспособных самостоятельно питаться. У крылатых свой, грибной корм; сладких царских выделений им не дано попробовать. Иначе не превратились бы они в заколдованных строителей и воинов и не видать им неба как своих ушей.

Роение термитов.

Один раз в год в больших семьях нарушается заведенный порядок жизни. Рабочие готовятся выпустить крылатых на волю: покрывают верх термитника, как крышку солонки, дырочками, и через эти дырочки начинают, как дым из трубы, подниматься облака крылатых. Вместе с ними выскакивают из термитника провожающие — рабочие и солдаты, — которые, впрочем, долго не задерживаются на поверхности и через какое-то время возвращаются назад с чувством выполненного долга. Крылатые самки и самцы, только взлетев, тут же опускаются неподалеку. Оно и понятно — их появления давно ждут птицы и звери, собравшиеся со всей округи. Некоторые птицы в дни роения так наедаются термитами, что не могут и рта закрыть.

Любопытно поведение крылатых после полета. Не успев приземлиться, они, широко растопырив крылья, опрокидываются на спину и начинают энергично вращаться, отталкиваясь ножками. Во время этого ритуала крылья легко обламываются и насекомые принимаются искать пару для совместного проживания. Барышня выставляет брюшко и особым запахом привлекает к себе кавалеров. Когда один из них появится на горизонте, барышня приглашает его следовать за собой. Она как бы убегает от него, но и терпеливо ждет, если он замешкался.