Тайна могильного креста

— Кто повезет?

— Кроме тебя, доверить это я не могу никому.

Лицо тиуна исказилось в недовольной гримасе.

— А в Киев кто?

— Тоже ты. — Князь насмешливо посмотрел на тиуна. — А чтоб веселее было — держи!

Он бросил кожаный мешочек, который тяжело упал на стол перед тиуном. Глаза того заблестели. Он жадно схватил подарок князя, опустил его за пазуху и остался доволен.

Когда все было готово, тиун тщательно зашил оба письма в кафтан. Князь давал последние указания:

— Сначала отправишься в Чернигов. Послание отдашь лично в руки княгине да скажи: «Белые кони над днепровской кручей». Она тебя поймет и лучше примет.

— А что было?

— Я ей тогда жизнь спас.

— О, князь, у тебя есть и добрые поступки!

Не обращая внимания на слова тиуна, князь продолжал:

— На словах расскажешь ей про эту ведьму, еще скажи, что люба она мне. Потом поедешь в Киев. Найдешь Чупрыню, отдашь ему, — князь достал из кармана мешочек, подбросил два раза на ладони и вручил тиуну, — вот это.

Тиун покачал мешочек на раскрытой руке и опустил в карман.

— Пусть он скачет сюда и вручит княжне вот это письмо. Он состоит при княжем дворе, и Всеславна должна его знать. Если так, то она ему поверит наверняка. Выезжай завтра после обеда. Самое незаметное время. Скажешь Чупрыне, чтоб в Киев с княжной ехал через Нежин. Да не забудь!

— Можешь не сомневаться, все исполню.

— Да, чуть не забыл. Дебору нашли?

— Нет, князь, исчезла куда-то с братом.

— Ишь… Из-под земли гадюку достань. А с Брачиславом разборался?

— Разобрался. Хоть не велел ему отлучаться, да зазноба у него там была, ну и… прогулял.

— Вели бить батогами.

— Будет исполнено.

— Теперь все. Ступай с Богом.

В этом походе князь Михаил очень редко присылал о себе вести. Признаться, княгиня не очень по нему скучала. Тревожилась она совсем по другому поводу: здесь, в Чернигове, были люди, которые поддерживали князя Ярослава. Она боялась. Боялась за себя, за детей. И ее мысли все чаще возвращались к супругу, надежной защите и опоре.

Сегодня она решила посетить Спасо-Преображенский собор. Там она долго и старательно молилась. И молилась бы еще, если бы рядом с ней не возникла тень худощавого, тщедушного человечка. Княгиня похолодела, вспомнив, что видела, как он вертелся у ворот, когда направлялась в церковь. Хорошо, неподалеку самозабвенно молился какой-то священник. Взяв себя в руки, княгиня украдкой торопливо оглядела подозрительного незнакомца. Одежда, покрытая толстым слоем пыли, красноречиво свидетельствовала о том, что он издалека. Женщина вздрогнула от недоброго предчувствия.

Человек старательно молился. Наконец он обернулся, оглядел ее невыразительными бегающими глазками и сказал тихим заговорщицким голосом:

— Белые кони над днепровской кручей.

— Какие кони? — не поняла княгиня, испуганно дернувшись.

— Князь Всеволод…

Этого было достаточно, чтобы трагедия далекой юности предстала перед ее глазами. «Не от Михаила, — с облегчением подумала она, — от Всеволода».

— С братом что-то случилось?

— Слава Богу, пока нет, — человек стал неистово бить поклоны. Княгиня что-то зашептала, крестясь. Поднявшись с колен и кивком головы дав знать незнакомцу, чтобы следовал за ней, величественно поплыла к выходу.

Дома княгиня приняла его в своей светелке. Когда узнала, что это княжеский тиун, лицо ее посветлело. Тиун неторопливо, в ярких красках, обрисовал ночь на Ивана Купалу. Княгиня слушала, с ужасом вытаращив глаза.

— Господи, в дьявола, говоришь, обернулась?

— Вот те истинный крест. — Мужчина крестился так неистово, глядя на княгиню таким открытым взглядом, что не поверить ему было просто невозможно.

— Что же брат хочет?

— Вот, тут все написал. — Тиун, отпоров подкладку, достал письмо.

Княгиня развернула, повертела бумагу и протянула назад.

— Читай, если можешь, а то кликну монаха.

Читая, тиун отрывался и вставлял свои дополнения, ужесточая написанное. Княгиня сразу хотела послать несколько дружинников, чтобы схватить это «исчадие ада», но тиун возразил:

— Князь Всеволод просил этого не делать — все узнают. Лучше поступить хитрее. Князь предлагает вызвать ее в Киев и по дороге схватить. Место для этого князь указал.

— Когда людей-то посылать?

— Думаю, дней через пятнадцать. Я сообщу.

Княгиня подумала.

— А князь вернется — как на это посмотрит?

— Ну, если князь и вернется к тому времени, соскучившись по жене, он на все согласится.

— А ты, однако, бестия, — заулыбалась княгиня. — Велю тебя накормить да уложить с дороги. Завтра дадут коня. Ступай.

Довольный тиун, низко поклонившись, выскользнул из светелки.

Князь Михаил возвращался домой. Еще накануне в город примчался гонец, возвестивший о скором его прибытии. Под восторженные крики горожан княгиня с многочисленной челядью двинулась навстречу.

Стоял прекрасный осенний день. Солнце щедро дарило людям остатки тепла. Теряли юный вид колосья, одеваясь в золото. Казалось, этому благодатному времени не будет конца, и только смётанные стога сена, стоявшие вдоль дороги, напоминали о скором приходе суровой зимы.

Вот показался дружинник с княжеским стягом, за ним — сам князь Михаил. Он ехал, гордо восседая на тонконогом чубаром жеребце. При виде своего владыки толпа дружно расступилась, давая дорогу, и он величественно вплыл в волнующееся людское море. Ударил колокол Спасо-Преображенского собора. Его могучее эхо подхватила Ильинская церковь, чтобы слиться затем с радостными звонами Борисоглебских, Успенских и Благовещенских колоколов…

Отдохнувший с дороги князь приказал собрать родню в гриднице, повелев принести туда добытое. Княгине досталась пара прекрасных базилик [24] филигранной работы с огромными алабандинами. Она не удержалась и тут же надела их на запястье. И, наслаждаясь, таинственным блеском камней, игравших при каждом повороте руки, не заметила, как сзади подошел князь и надел ей на шею ожерелье с точно такими же каменьями. Гридница ахнула. Княгиня была на седьмом небе.

После того как князь раздал подарки и родственники, выразив свои верноподданические чувства, убрались из комнаты, княгиня, ахнув, произнесла:

24

Базилика — здесь плетеный браслет из серебряной или золотой проволоки.