Тайна музыкальной шкатулки
Шрифт:
Наступила тишина.
Феечка распрямила крылышки, осторожно встала и огляделась.
Стеклянная банка стояла на деревянном дряхлом столе. Одной стороной он прилегал к грязному и заляпанному мушками окну. Через него, пусть и плохо, но проглядывался двор.
Темно-серая перина из табачного пепла и потрескавшейся краски согревала подоконник, по которому, словно крохотные бревнышки, «плавали» окурки от сигарет. По ним было бы легко добраться до окна, не утонув в едкой перине.
Занавески, пропитанные грязью и копотью, едва держались на тоненьком карнизе, и пленница
Впрочем, она все равно не смогла бы выбраться из банки… В центре стола лежала хлопковая салфетка с кружевами по краям. Наверное, она служила пепельницей, потому что всю ткань покрывали обугленные дырки.
На салфетке стояла алюминиевая глубокая миска, и в ней что-то плавало.
Наверно, супчик. Вот он ожил, и из тарелки стали вылетать брызги.
Оттуда выпрыгнула симпатичная зелёная квакша, да так неожиданно, что Феечка вскрикнула, отскочила назад и больно ударилась о стеклянную стенку. Квакша же попрыгала по столу и вернулась в миску.
У противоположной стены находился полуразваленный камин, над которым протянулась длинная палка. На ней болтался чайник, покрытый копотью.
Над камином висело много полок и полочек, на которых стояла побитая грязная посуда, стеклянные пузырьки с какой-то жижей, травами, порошками и сушеными червяками.
Возле камина прислонилась балалайка с вырванными струнами. Паучки облепили ее паутиной со всех сторон.
Феечка заметила, что полы в хижине были деревянные и неровные.
На полах лежала узкая вязаная дорожка, которая начиналась от порога и заканчивалась у камина, где ее цвет смешался с золой и копотью. При прежней жизни она, скорее всего, была полосатой и очень яркой.
Рядом со столом стояло очень низкое кресло. Феечка взлетела в банке и увидела, что оно без ножек. В кресле спал великан – ее похититель.
Он притащил ее сюда в кармане рубахи. Какой же великан был страшный и тощий! Он походил на чёрта, как и померещилось Феечке, когда увидела его страшную рожу!
Торчащие в разные стороны короткие волосы обрамляли трапециевидное лицо, а ото лба и до макушки шла широкая проплешина. Закрытые глаза располагались далеко друг от друга, щеки впали, а из огромного приплюснутого носа торчали длинные одиночные волоски, доставая до лошадиного рта.
Уши у великана были немного оттопырены, а в одной из дряблых мочек висела клипса в виде львиной головы с разинутой грозной пастью.
Значит, чёрт просто старый облезлый представитель кошачьих, только слегка потрепался и потерял царский облик?!
Тут великан шевельнулся, потянулся и начал громко храпеть.
Великан раскрыл рот, обнажая голые десны с несколькими гнилыми пеньками.
Сейчас даже через марлю ощущался тошнотворный сладковатый запах испорченных ягод или фруктов, исходящий от черта.
Его короткие штаны доходили до середины икры, а сейчас задрались до коленей, обнажая тощие костлявые ноги. Рубаха с большим нагрудным карманом была такой ветхой и засаленной – смотреть тошно, а ведь в этом кармане томилась пленница.
Предплечья великана покрывал густой рыжеватый мех, который доходил
до самых кистей! На щеках был такой же!Феечка долго с боязнью и, одновременно, с омерзением рассматривала храпящего. Тут он неожиданно открыл глаза, и она даже не успела притвориться спящей, а просто остолбенела.
Великан широко улыбнулся, обнажая пеньки, и, вскочивши с кресла, обхватил руками банку. Он что-то бормотал о том, как доволен, что поймал такую премиленькую малявку.
Схватил банку и стал кружиться с ней по хижине.
Полы оказались ужасно скрипучими и податливыми, и Феечке чудилось, что она плыла по волнам то вверх, то вниз. К тому же дело было не только в ветхих половицах. Черт еле держался на ногах, хохотал и обнимал банку, прижимая ее к груди. В эти моменты Феечка сильнее ощущала тошнотворно-сладкий запах.
Накружившись и наобнимавшись с банкой, великан поставил ее на стол, рухнул в безногое кресло и захрапел громче обычного.
Феечку же от сильного кружения вырвало. Завернувшись в крылышки, стараясь не вляпаться в собственную рвоту, она крепко заснула, несмотря на раскатистый гром храпящего чёрта.
На следующее утро она обеспокоено открыла глаза, чувствуя, что на нее кто-то смотрел.
Так и оказалось.
Она лежала на руке великана и, хлопая ресницами, испуганно глядела на него, а тот, улыбался своим ужасным ртом.
Она вскрикнула, а чёрт поднес палец к губам и виновато зашикал.
Он легонько зажал существо между указательным и большим костлявыми пальцами, а другой рукой мыл банку, в которой она спала.
Закончив, великан аккуратно вернул пленницу на место.
Когда он ушел, Феечка облегчённо выдохнула и устало скатилась по стене банки.
Куда делся великан?! Сколько она будет здесь томиться? Так и с голоду помереть можно!
Вернулся великан скоро. Он что-то держал в руках. Посмотрев на банку, он улыбнулся и прошел к столу. Взяв нож, черт быстро вытер его о грязную безрукавку и стал мелко шинковать какие-то ягоды.
Он ещё копошился, отвернувшись от банки, а пленница попыталась выбраться наружу. Она очень хотела пить, но еще сильнее – удрать из этого страшного, смрадного места. Даже присутствие бодрствующего похитителя не образумило ее.
Она подлетела к горлышку банки и пыталась руками разорвать сетку, но та не поддавалась. Удалось просунуть ручку в ячейку, но она застряла. Несчастная пыталась ее вытащить, но тщетно.
Пленница так испугалась! Великан сейчас повернётся и увидит ее неудавшийся побег! Она повисла без чувств на руке, застрявшей в сетке!
Великан повернулся и, увидев пленницу, заржал как конь. Та же пришла в сознание и расплакалась.
Черт вмиг замолк, и подскочил к банке. Освободив Феечку, он поместил ее на ладонь. Она сидела и плакала, прижав колени к животу и опустив перламутровые крылышки.
Чёрт разглядывал ее покрасневшее запястье. Пленница плакала от несчастной судьбы, а не от боли, но страшное лицо великана охватила такая грусть, что, казалось, он сейчас тоже расплачется. Чтобы как-то облегчить страдания пленницы, он решил подуть на больную крохотную ручку.