Тайна Нотингер

Дождь, уже заполнив водой городские улицы – по колено, продолжал поливать землю и, судя по затянутому тучами небу, прекращать это делать не собирался. Не обращая внимания на проливной дождь, я быстро побежал домой, нужно было обо всём рассказать отцу. Бежать пришлось другой дорогой, так как, пройдя через соседний двор таверны, я оказался на улице, ведущей в центр города, а переулка, чтобы свернуть в сторону дома тут не было. Вскоре добежал до центра города и уже там повернул на улицу, ведущую к дому. Сбивая дыхание, я спешил домой, но через некоторое время остановился, увидев впереди клубы дыма. Испугавшись и подумав, что это горит наш дом, я побежал ещё быстрее и вскоре добрался до места пожара. Горел к счастью не наш дом, а лавка нашего конкурента Ливрета Корша. Он приобрёл этот дом два года назад, открыв на первом этаже лавку с точно таким же товаром, что был у нашего отца. Почти сразу доходы с продаж в лавке отца упали до ноля, все покупатели перешли к Коршу, так как он ощутимо снизил цены.

Пожар только набирал силу, не смотря на проливной дождь. Зевак на улице чтобы посмотреть, как горит лавка Корша, ещё не было. Я оказался первым, не считая самого Ливрета, стоящего напротив двери лавки, из которой густыми клубами вырывался дым. Он не делал попыток погасить огонь, он просто стоял, звал на помощь и ждал, что вскоре эта помощь придет, и лавка будет спасена. Люди и правда скоро появились, но не для того чтобы спасти дом и лавку Корша, а просто поглазеть, как это всё сгорит. Я тоже стоял и смотрел, мой подбородок дрожал от всего того, что произошло за короткое утро, можно сказать, у меня на глазах. Сначала убийство бабушки Мараф, теперь пожар, о том, что ещё может произойти плохого за оставшийся день, даже думать было страшно. Мне казалось, что и того что я уже увидел, было более чем достаточно, но вскоре произошло то, о чём я даже помыслить не мог.

Толпа зевак стояла на безопасном расстоянии от огня и обсуждала случившееся. Я не прислушивался к их разговорам до тех пор, пока не услышал о том, что лавку Корша специально подожгли и сделал это сын Тарда Рантана. Услышав это, я вздрогнул и попятился назад, ведь многие из тех зевак, что сейчас собрались посмотреть на пожар, хорошо меня знали.

– Вот он, поджигатель! – крикнул кто-то, и вся толпа повернула головы в мою сторону. – Тард теперь должен возместить ущерб! Пусть оплатит шалость своего отпрыска!

Я продолжил пятиться назад, собираясь бежать, домой и рассказать отцу всё что знал, и об убийстве Мараф, и о пожаре. Хотел объяснить отцу, что я к этому всему не причастен. Только повернулся, чтобы побежать домой, увидел своего отца. Он шёл мне навстречу, держа в руке топор. Взгляд, которым он смотрел на меня, ясно говорил, что ни одному моему слову он не поверит ни сейчас, ни потом, и сейчас он меня будет убивать. Поняв это, я стал медленно отступать в сторону проулка, там сейчас никого не было и по нему можно было быстро убежать. Пока отступал, пытался объяснить и доказать отцу, что я к пожару не имею никакого отношения, но он меня сейчас просто не хотел слышать.

– Тебя нужно было ещё в колыбели удавить, проблем бы потом столько не было, – говорил он сквозь плотно сжатые зубы. – Прав был Итмар, это ты во всём виноват.

Пятясь, я не заметил, что сзади находится угол каменного дома. В этом доме жил булочник, всегда относившийся ко мне с пониманием и сочувствием. Холодные камни стены его дома заставили меня, замереть на месте. Мои ноги предательски дрожали и отказывались, сделать хотя бы ещё один шаг к спасению.

– Беги парень, беги и не возвращайся, – раздался голос Ниртана булочника откуда-то сверху. Его тихий голос заставил меня очнуться от страха, после чего я побежал. Побежал по пустому проулку в сторону городских ворот, ещё пока открытых до вечера. Иногда их днём специально закрывали, чтобы не дать какому-нибудь преступнику сбежать из города пока его ищут. Сейчас этим преступником сделали меня, Кирита Рантана, двенадцатилетнего мальчишку, родом из маленького городка Тернол королевства Эйвенхард.

Бежал я быстро и долго, так долго, пока у меня были на это силы. Мои глаза были полны слёз, меня оклеветали, и отец в это поверил. Как он мог? Ведь я его сын, меня же сначала нужно выслушать! Была бы жива мама, она не допустила бы такого отношения ко мне, я это знаю, ведь она меня очень любила. Три года назад в отцовском сундуке я нашёл её портрет, долго смотрел на него, пытаясь запомнить мамино лицо. Потом, как только оставался дома один, сразу же бежал в комнату отца, доставал мамин портрет и смотрел на него. Иногда плакал, жалуясь маминому портрету на несправедливое наказание от отца или на жизнь, когда сильно уставал от домашних дел. Я не помнил маму живой, ведь когда она умерла, мне было всего два с половиной года. Мама была очень красивой и совсем не была похожа на простолюдинку, я в этом был уверен. Я каждый день встречаю на улице наших горожанок, они совсем другие не такие как моя мама.

Пока бежал, ни разу не обернулся, чтобы посмотреть, гонится за мной кто-нибудь или нет. Когда упал, лишившись сил не только передвигать ноги, но и просто способность стоять на них, понял, что за мной никто не гонится, а городские стены остались где-то далеко позади. Как только смог восстановить дыхание, заставил себя встать и идти дальше, на то чтобы бежать, сил уже просто не было. В моей голове не укладывалось понимание всего того, что со мной произошло. Это была какая-то злая шутка богов, ведь я не делал того, в чём меня обвинили. Хотелось вернуться и ещё раз попробовать всё объяснить, но вспомнив об отце с топором в руках, желание возвращаться сразу исчезало. Возможно потом, спустя какое-то время, когда все успокоятся, я вернусь домой и всё объясню.

С наступлением темноты решил, что убежал я, уже достаточно далеко от города. Теперь мне было нужно найти подходящее место для ночлега. Глаза слипались от большого желания спать, даже голод отошёл на второе место, уступив место этому желанию. Жажда меня пока не мучила, после дождя водой была заполнена каждая ямка, так что проблем, где взять воду у меня не было. Чтобы получить костёр и согреться у огня, мне было необходимо иметь огниво. Это самое огниво вещь не дорогая и продавалось в городе чуть ли не на каждом углу, но я сейчас не дома и даже не в городе. Чтобы не спать на голой земле пришлось искать поваленное дерево с толстым стволом, чтобы на нём можно было лежать. Такое дерево нашлось быстро, лес старый и таких деревьев тут было много. Потом я выбрал дерево с пышной листвой. Из его ветвей собирался построить просторный шалаш над стволом дерева. Веток наломал много, хватило бы на большой шалаш, но строить его уже не было сил. К тому же наступила ночь, а в темноте шалаш строить ещё более трудная задача, поэтому я отломанными ветками просто укрылся как одеялом.

Утром у меня болело всё, любое движение причиняло боль во всех мышцах сразу. Скрипя зубами и сдерживая крик от причиняемой движениями боли, долго разминал воспалённые мышцы, чтобы вновь обрести способность к передвижению. Я ничего не ел со вчерашнего утра и сейчас мой голодный желудок, настойчиво требовал чего-нибудь в него положить. Притупив голод водой из ближайшей лужи, я занялся поиском еды.

Лес, в котором я сейчас находился, был смешанным и каким-то странным. Он рос не сплошной стеной, а клочками, несколько десятков хвойных деревьев, потом луг и снова лес, только деревья уже лиственные. Ничего съедобного кроме горсти перезрелой земляники я не смог здесь найти. Для моего организма после вчерашнего длительного забега, этого было мало, можно сказать, вообще ничего. Имея с собой лишь старый нож, какой обычно носят в сапоге, я решил поохотиться. Какого зверя можно добыть, имея только нож? Разумеется, мелкого, например, зайца или какую-нибудь птицу, не умеющую летать. Как я не старался, но никого не поймал, потому что никого не нашёл. Ближе к вечеру, когда от голода уже больше не мог ни о чём думать, кроме еды, я вышел к ручью, петляющему по лесным оврагам как заяц, бегущий от волка. Этот ручей стал для меня спасительным, я смог поймать пару рыбёшек размером с мою ладонь. Съел их сразу же, даже не ощутив вкуса. Лишь только после этого в моей голове появились другие мысли, не связанные с едой. Снова появилось желание вернуться домой, но я это желание душил, как только мог, прекрасно осознавая, что ничего хорошего меня там не ждёт. Поджог – преступление серьёзное, за это можно запросто угодить на каторгу, если ущерб возместить нечем. Надеюсь отец найдёт деньги, если не сможет доказать, что лавку Корша поджог не я.

Чуть позже на берегу ручья нашёл несколько камней, подходящих для того, чтобы с их помощью добыть огонь. Опыт получения огня таким способом у меня был большой, я каждый день этим занимался дома по несколько раз в день. Конечно же, то огниво что осталось дома, было гораздо качественнее найденных мною камней, но и с их помощью я смог добыть огонь, высекая искру ножом. Добыл его к тому моменту, когда ночное светило, уже заняло своё положенное место на тёмном небе. Всю ночь пришлось поддерживать жаркое и яркое пламя костра и не потому, что мне было холодно. Сразу после полуночи, лес словно ожил, что-то, трещало, скрипело, шуршало и где-то вдалеке, протяжно выл волк.

К утру я был уставшим и хотел спать, а ещё я опять хотел есть. На этот раз в ручье ни одной рыбины не поймал, пришлось довольствоваться лягушками, коих на берегу было превеликое множество.

Просидеть у ручья можно было бы ещё несколько дней, но это был не выход из положения, у меня нет ничего для того, чтобы облегчить себе жизнь. Нужно было идти туда, где живут люди, там проще достать еду и есть шанс найти временное жилище для того, чтобы пережить зиму, которая уже не за горами. Пройдёт ещё три месяца и в той одежде, что сейчас была на мне, уже не переночуешь в лесу у костра, замёрзнешь насмерть ещё до того, как наступит утро. Возвращаться домой, я уже не собирался, решил, идти вдоль ручья по его течению, должен же кто-то жить неподалёку, используя его чистую воду.