Тайна озера Кучум
Шрифт:
и уснуть крепким, барсучьим сном. Она уже не останавливалась
у ловушек, не поднимала плашки, не поправляла насторожки, ре
шив оставить это на следующий день, когда будет возвращаться
назад. Уля не хотела терять драгоценного времени.
До зимовья осталось совсем немного, расстояние в десять
плашек. Стоит только скатиться с горки в небольшой подбе-
лочный ключ, подняться на прилавок, и вот оно, долгожданное
зимовье. В какой-то момент ей показалось, что она видит вдалеке
бревенчатые стены строения, представила
пах подогретых лепёшек, тонизирующий вкус смородинового
чая. С некоторым головокружением представила лохматую
шкуру «дядюшки амикана», которого добыла этой осенью на
горе выше избы.
К себе на зимовье она приходила всегда один раз в десять
дней, и каждая очередная ночёвка была однообразна. Утонув
в собственных мыслях, она не сразу осознала, что где-то там,
вдалеке, на крутобоком белогорье раздался раскатистый, лом
кий выстрел. Это было так неожиданно, что Уля вздрогнула
и присела на коленях. Морозный воздух обманул расстояние,
приблизил звук, девушке показалось, что стреляют где-то рядом,
над её головой.
Первые секунды она не понимала, что произошло. Сразу
показалось, что это заломалась отжившая свой век сушина или
16
Т А Й Н А ©36РА К у ч у м
где-то на белке сорвался карниз надува. А может быть, ей по
чудилось? Или она ослышалась?
Но нет. Не показалось. Вместе с ней на месте остановились
и повернули головы в гору её четвероногие друзья. Кухта, Хорма
знали звук выстрела, они напрягли все свои чувства. Все ждали,
что за выстрелом последует ещё что-то: собачий лай, крик зверя
или призыв человека.
Прошло некоторое время. Мысли девушки метались кру
тившейся позёмкой, порождая неразрешимые вопросы. Она не
могла понять, кто стрелял? Зимой на гольце людей не было. Все
охотники долины знали, что здесь проходит путик Ули, и никто
не имел права тут промышлять. Охотница спрашивала себя, за
чем стреляют? Сибирскую тайгу быстро накрывали вечерние су
мерки, и любому человеку понятно, что надо искать пристанища
на ночь, и искать в долине, в займище, в пойме реки, в тихом,
безветренном месте, но никак не на гольце, где открытые места
подвержены студёному хиусу, который пронизывает насквозь
и несёт медленную, сладкую смерть.
И ещё одно немаловажное обстоятельство: в кого стреляли?
Может быть, это бродяга-чалдон, неизвестно откуда пришедший
в эти края, бьёт на белке сокжоя или выпугивает из кедра аскыра.
Или кто-то из заплутавших путников, потеряв ориентацию, по
даёт сигнал бедствия. А может... Может, стреляли в
человека?..От последнего, самого страшного предположения сердце Ули
сжалось ледышкой, на лбу выступил холодный пот. Она знала,
что в молчаливых дебрях заснеженной тайги таится опасность.
Но опасность исходит не от матери-природы, не от хищного
и беспощадного зверя, а от человека. В последние годы в тайге ис
чезло очень много людей. И виной всему — золото. А пропавшие
люди — разведчики, соискатели и простые старатели-работяги.
Они просто уходили в тайгу и не возвращались к положенному
сроку. И никто их не искал: как можно найти глухаря, улетев
шего за соседний хребет? Иногда, по прошествии какого-то
времени, находили останки потерявшихся с простреленной или
прорубленной головой. Так было в этом году, когда экспедиция
разведчиков-золотоискателей в пойме Глухой реки нашла два
человеческих скелета. В черепах обоих были дырки — следы от
17
ВЛАДИМИР ТОПИЛИН
пуль. Так было и в прошлом году, когда на Диком озере нашли
объеденный мышами труп человека с проломленной головой.
Прошло немало времени, прежде чем Уля решилась сделать
очередной шаг к зимовью. В смятении чувств она долго вслуши
валась в насторожившуюся тишину. В затрепетавшее сознание
юной охотницы вкралась предупреждающая мысль, что в её
зимовье может находиться посторонний человек. Но поведе
ние собаки и важенки быстро успокоило. Выждав ещё какое-то
мгновение, призывая за собой хозяйку, впереди по путику
спокойно побежала Кухта. Опытная Хорма шумно выдохнула
воздух и тоже сделала несколько шагов. Нетерпеливый Харчик,
поторапливая важенку к месту ночёвки, ткнул мать в бок. На
животных одинокий выстрел не произвёл особого впечатления
и был воспринят просто, как свалившийся с кедра снежный ком.
Прежде всего, таёжные животные доверяют обонянию, зрению
и только лишь потом своим ушам.
Полностью надеясь на собаку и важенку, Уля пошла вперёд.
Ещё несколько сотен метров — и вот он, некрутой спуск в ручей.
За ним на пригорке — зимовье. Упёршись о таяк, молодая охот
ница скатилась в ложок, стала подниматься в горку. Не доходя
до избы, предусмотрительно остановилась за густой стеной
подсады пихтача-курослепа. Оставаясь невидимой, прекрасно
видела свою избу, в стенах которой ей предстояла ночёвка. Но
видеть зимовье, это все равно, что смотреть на густую ель, на
которой спряталась белка.
Уле надо знать, есть ли в избе люди. То, что из трубы не идёт