Тайна покинутой часовни

– Вместе с деканом навещает больных прихожан.

– Когда он вернется домой?

– Не раньше вторника. – Мэри вдруг вспомнила своего милого, мягкосердечного отца, неизменно ласкового со всеми, кто лишился Божией милости. И только сейчас она всерьез задумалась о том, что произошло.

– Пойдем, – решительно произнес Ник, поднимаясь одним ловким движением и помогая Мэри встать на ноги.

Уже стоя, она в первый момент застыдилась своей наготы. Не шевелясь, она смотрела, как Ник одевается: он справился с этой задачей за считанные секунды.

– Мне пора. – Он попытался объяснить свою спешку: – Если я не явлюсь вовремя, меня объявят дезертиром. Никто и не вспомнит, что я – сын Вейла. Моему полку предстоит бой, Мэри. Я должен быть с ним. Меня признали годным к службе.

– Знаю... – прошептала она, не понимая, зачем Ник говорит все это. С самого начала она знала, что когда-нибудь им придется расстаться.

– Мэри! – негромко позвал он.

Больше они никогда не увидятся! Острота дурного предчувствия на миг лишила ее способности дышать. Она окинула взглядом Ника – молодого, стройного и прекрасного. Живого. Его волосы были растрепаны, в них еще совсем недавно блуждали ее пальцы. На губах Мэри до сих пор ощущала чуть солоноватый привкус его теплой чистой кожи, покрытой густым загаром.

Она на секунду закрыла глаза, пытаясь навсегда запомнить его таким. Сохранить в памяти на всю жизнь. В эту минуту он принадлежал только ей, и это воспоминание Мэри была готова пронести через все нерадостное будущее.

– Мэри... – вновь повторил он вопросительным тоном.

Она открыла глаза и заставила себя улыбнуться. Ник подошел, бережно продел ее руки в рукава нижней кофточки, а затем – в рукава платья. Его пальцы без труда справлялись с многочисленными застежками и тесемками женской одежды. Скольких женщин он... Но это не имело теперь никакого значения. Сколько бы их ни было, они все остались в прошлом. А она жила в настоящем.

Она стояла не шевелясь, позволяя Нику одевать ее, словно фарфоровую куклу. Или ребенка. Только когда он стер слезы с ее щеки, Мэри поняла, что плачет. Поймав его руку, она прижалась к ней влажной щекой.

– Я не хотел причинить тебе боль, – произнес он тихо.

– Знаю, – шепнула Мэри, улыбнувшись.

– Тебе очень плохо, милая?

– Нет, – поспешила утешить его Мэри. Глаза Ника наполнились беспокойством, между золотистыми бровями залегла складка. – Вовсе нет.

Она солгала. Зачем усугублять бремя его вины, которую Нику предстояло увезти с собой на поле боя, в неведомую страну?

– Нам пора, – вновь повторил он.

– Знаю.

Но, подойдя к гнедому жеребцу, смирно ждавшему на прежнем месте, и бережно подсадив на него Мэри, Ник повез ее совсем не в ту сторону.

В вечерней тени камни стен древней монастырской часовни сливались в сплошную серую массу. С дороги часовня была почти не видна. Ею редко пользовались с тех пор, как по приказу старого герцога, деда Ника, выстроили новую церковь, поближе к деревне. Некоторые считали, что герцог построил ее во искупление своих многочисленных грехов. А в старой маленькой часовне теперь бывали лишь призраки тех, кто некогда молился под ее крышей.

Мэри не стала спорить, когда Ник снял ее со спины жеребца и повел к деревянным дверям. Двери протестующе заскрипели, открываясь. Внутри было довольно темно, и пришлось подождать, пока глаза привыкнут к полумраку.

За алтарем виднелся высокий витраж. Свет, проникавший сквозь разноцветные стекла затейливой формы, скупо освещал простой каменный алтарь. В часовне по-прежнему ощущался слабый аромат ладана. Ник взял Мэри за руку и повел было ее к алтарю, но она попятилась и попыталась высвободиться.

– Нет! – воскликнула она, невольно стремясь покинуть святое место. – Не сюда!

Она не могла, не имела права стоять у алтаря с разгоряченным после любви телом!

– Именно сюда, Мэри!

И она перестала сопротивляться. На миг взглянув ей в глаза, Ник повернулся лицом к алтарю, к фигуре, изображенной посреди витража.

– Сюда, – опять повторил он. Возведя глаза к витражу, он произнес знакомые слова: – Я, Николас-Уильям Ричард, беру тебя, Мэри... – Тут он запнулся и обернулся к ней. Мэри стояла, благоговейно глядя не на витраж, а на своего спутника.

– Элизабет, – шепотом подсказала она. Долгое время Ник не мог оторвать глаз от ее лица, сиявшего в эти минуты неземной красотой, но наконец опомнился и вновь повернулся к витражу.

– ... беру тебя, Мэри-Элизабет, в жены. Клянусь быть с тобой и заботиться о тебе в богатстве и нищете, в болезни и здравии... – Он вновь запнулся, забыв остальные слова клятвы, и потому закончил просто: – Отныне и во веки веков. Аминь.

В ожидании Ник обернулся к Мэри. Борясь со слезами, она устремила невидящие глаза на стеклянную фигуру, расплывавшуюся перед глазами.

– Я, Мэри-Элизабет, беру в мужья тебя, Николас-Уильям Ричард. Клянусь отныне быть с тобой в болезни и здравии, любить и лелеять тебя, пока смерть не разлучит нас. Сим объявляю тебя своим мужем.

– Аминь, – подсказал Ник, как будто это слово было талисманом, оберегающим клятву.

– Аминь, – послушно откликнулась она.

Он отпустил ее руку, но не поцеловал, а внезапно привлек к своему горячему телу.

– Где приходская книга? – спросил он, касаясь губами ее волос.

– Не знаю, – честно ответила Мэри, запрокинув голову и вытирая слезы.

– Надо найти ее, – заявил Ник. Из нежного возлюбленного, только что пылко произнесшего слова клятвы, он вновь превратился в высокомерного аристократа, офицера армии Веллингтона, властного и уверенного в себе.

– Зачем?..

– Чтобы внести в нее запись о браке.

– Но...

– Попытайся вспомнить, Мэри!

Вновь беспрекословно повиновавшись ему, Мэри прошла за алтарь к небольшому шкафу. Минуту она воевала с неподатливым замком, затем наконец сумела открыть дверцу и нашла только старую книгу в кожаном переплете. Мэри знала, что ее пергаментные страницы исписаны прежними деревенскими священниками, вносившими в книгу важные события из жизни прихожан. Новая книга, в которой следовало сделать запись о браке, покоилась в алтаре новой церкви.

– Отсюда все унесли в новую церковь, – объяснила Мэри, качая головой. – Здесь осталась только эта старая книга.

– В ней найдется место, Мэри? – спросил Ник.

– Место? – озадаченно переспросила она.

Ник подошел, без колебаний вынул из шкафа увесистый том и поднес его поближе к свету, падавшему из окна. Положив книгу на каменный алтарь, он открыл ее на последней странице.

– Вот, – удовлетворенно произнес он, указывая на пустую строку в низу страницы. – Теперь нам осталось только найти перо и чернила.