Тайна, покрытая глазурью

— Хорошо. Потом он куда делся?

— Уехал.

— Аркадий Николаевич, ты лично его проводил до границы области?

Халеменчук занервничал, одёрнул пиджак.

— Лиля, он в Москву поехал. Через всю область. Мы проводили его до областного центра…

— Понятно. — Я невесело усмехнулась. — Значит, просрали.

Я заметила, как Лёшка поморщился. Он терпеть не мог, когда я ругалась, тем более матом, а матом я ругаться умела, поверьте, это то немногое, что мне Толя о себе на память оставил. Правда, пользовалась умением я крайне редко, и всегда намеренно, стараясь либо впечатление произвести, либо вывести кое-кого из родственников или знакомых из себя.

— Лиля, что случилось? Зачем тебе этот Есин?

Я повернулась к зятю.

— Мне? Видала я его, в гробу и белых тапочках. Он больше интересует людей, у которых я сегодняшнюю ночь провела. Не будем говорить, что это было с моего согласия, и я получила хоть какое-то удовольствие от присутствия в их доме.

Тут уже переглянулись все. Олег выпрямился, с беспокойством глянул на Горина, тот меня взглядом ощупал, а Лиза застыла с бокалом виски в руке, вытаращившись на меня. Халеменчук же напоминал пса бойцовской породы, тут же в стойку встал.

— Кто, когда? — выдохнул он. — Почему я не знаю?

— Не знаю, почему ты не знаешь! — в сердцах воскликнула я. — Вообще, чёрт знает что происходит! Меня увезли прямо от дверей кондитерской, вчера ночью. Сунули в машину, как мешок соломы, и увезли в другую область. Ловко, правда? Никто ничего не видел и не слышал.

— Лиля, с тобой всё нормально? — Лиза подошла и попыталась схватить меня за подбородок, хотела как следует разглядеть моё лицо. Я её руку оттолкнула, даже разозлилась.

— Баб у них и без меня было предостаточно, не волнуйся. Их другое интересовало.

— Есин?

Я выдохнула.

— И Есин тоже, — проговорила я тише.

— А что ещё?

— Я! Я их интересовала. — Я посмотрела на всех по очереди. — Что-то ещё объяснять надо?

Горин выругался. Отвернулся и потёр лицо ладонью. Я же на сестру посмотрела, Лиза заметно побледнела.

— Как они узнали?

Я не ответила, имя Андрея словно прилипло к языку, и слетать с него не спешило, мне даже сплюнуть с досады захотелось. Я прошла к барной стойке, села на высокий табурет и налила себе немного сока в стакан. В комнате висело напряжённое молчание, а я покосилась на Аркадия Николаевича, который оказался рядом, навалился на стойку и раздумывал. Потом на меня покосился, и пока никто не слышал, тихо проговорил:

— Мне Димка рассказал, я по своим связям пробил… — Его взгляд стал вопросительным, а я кивнула. Он не удивился, не возмутился, снова призадумался.

— И что теперь делать? — заволновалась Лиза. — Чего они хотят?

— Есина.

— Завод, — сказали хором Олег и Горин, и недовольно друг на друга посмотрели.

Я тоже на них смотрела.

— Олег, о чём вы говорили с ним на встрече?

Аштаев поднялся, руки в кулаки сжал, я видела, как он нервно шевелит пальцами. Плечами пожал.

— Как обычно, Лиль. У него было определённое предложение, но ты сказала «нет»…

— Я сказала «нет», — подтвердила я. — А ты что сказал?

Он возмущённо вытаращился на меня.

— Ты с ума сошла? Ты о чём меня спрашиваешь?

— Лиля, действительно. — Лиза залпом виски допила, нервно взмахнула рукой. — С чего они взяли, что он где-то у нас пропал? Он уехал! Аркадий Николаевич, скажите ей!

Халеменчук на меня посмотрел и промолчал. Я знала, о чём он думает, я думала о том же. А ещё мне активно не нравились переглядывания между Олегом и Алексеем Дмитричем.

Я головой качнула.

— Какие вы идиоты.

— Прекрати! — рыкнул на меня Горин. — Мы ничего о Есине не знаем. Он выехал из города, остальное — не наша печаль.

— Конечно, — отозвалась я возмущённо. — Не твоя. Ты же у нас святой, к тебе никаких вопросов!

— А ты испугалась, что к тебе появятся? Наконец-то!

Я устремила на него тяжёлый взгляд.

— А у тебя деньги теперь сами по себе размножаются? Почкованием, — съязвила я. — Что ж ты раньше-то не сказал? Я бы плюнула давно на этот завод и на все ваши царские замашки, и жила бы в своё удовольствие. — Я оттолкнула пустой стакан, из которого сок пила, и тот немного проскользил по полированной поверхности барной стойки. Я проследила за ним взглядом, потёрла друг о дружку кончики пальцев, которые странно покалывало.

— Что значит — в своё удовольствие? — с вызовом поинтересовалась Лиза.

— Это значит, что меня не похищали бы среди улицы бритые уголовники, а потом не устраивали мне допрос. Потому что кое-кто решил инициативу проявить. Я правильно понимаю, мальчики?

Горин подошёл и стукнул кулаком по стойке. Прямо у меня под носом. Совершенно глупо вышло, между прочим, но тон его звучал весьма разгневанно.

— Прекрати немедленно. Строишь тут из себя…

— Кого? — с готовностью переспросила я. — Кого я из себя строю?

— Надо было не выпендриваться, а ездить с охраной, — нашёлся он после секундного замешательства.

— Правильно! — согласилась я. — Как любовнице мэра!

— Я тебе не об этом говорю!

— А я об этом! И прекрати на меня орать! — Я с табурета спрыгнула, от Лёшки отошла, поправила манжет блузки. — Значит так, мои дорогие, ситуация такая: я ваши задницы прикрывать не буду. Мне хватило вчерашнего, поверьте. И если я узнаю, что вы причастны к исчезновению этого самого Есина, не к ночи он будет помянут, все вопросы от московских товарищей будут к вам. Если у вас нет мозгов или атрофировался слух, то это ваши проблемы. Я не нанималась исправлять ваши косяки.

— Как интересно, — зло усмехнулась Лиза.

Я повернулась к ней.

— Правда? Тебе интересно? Ты бы этот самый интерес проявляла прежде, чем задницей крутить!

Сестра ко мне подошла и с вызовом посмотрела.

— Ты никак не успокоишься, как посмотрю.

Я руки в бока упёрла.

— Ты специально меня злишь?

Она усмехнулась. Мы смотрели друг другу в глаза, но потом Лиза всё-таки отступила. Я видела, что она захмелела, и поэтому связываться с ней мне хотелось, но я тоже была на взводе, и не была уверена, что смогу молча развернуться и уйти.

— Лёшка, ты во всём виноват, — выдала она. — Держал бы бабу в постели, и всё было бы нормально, её бы на сторону не потянуло. А ты всё сюсю-мусю. Вот тебе и результат!

Горин откровенно поморщился, глядя на неё.

— Ты бы хоть заткнулась.

— А что вы мне все рот затыкаете? Я не права? Никак она мне простить не может… свои попранные чувства.

Олег кинул на меня быстрый взгляд, видимо, он был отлично осведомлён о корне нашего с Лизкой недавнего конфликта. А если он, то и Горин.