Тайна, покрытая глазурью

Андрей краснобокое яблоко о футболку потёр, хотел откусить, но я по руке его стукнула.

— Оно же немытое. Не ешь.

Он выразительно скривился, а я подсказала:

— Там ларёк есть, купи минералки. А я на улице подожду, хорошо? Душно.

— Только не уходи никуда.

— Я постою на улице, — терпеливо повторила я. — Кстати, ты можешь сумку в машину отнести.

Он посверлил меня взглядом, потом будто нехотя кивнул и пошёл к противоположному выходу. А я вышла в другую дверь. Не оглядываясь, направилась к восточной харчевне. С той стороны неслась музыка, удушливо пахло готовящейся едой, надо думать, что готовящейся в антисанитарийных условиях, не преминула съязвить я мысленно. Самое место для обитания таких личностей, как Вася Клюв. Не скажу, что мне хотелось его увидеть, но зная Васькину пакостную натуру, я переживала, что он, в желании мне досадить, пойдёт дальше и влезет в самый неподходящий момент. Поэтому его следовало предупредить. Васька парень хоть и мутный, но не глупый, своей шкурой дорожит, вот и надо ему популярно объяснить, во что он, по дурости, а точнее из-за жадности своей, которая вперёд него наверняка родилась, влез.

Стоило мне войти в эту харчевню или столовую (назвать сие заведение «кафе» язык не поворачивался), захотелось нос зажать, настолько отвратительно пахло. Но, возможно, это только мне так казалось, потому что посетителей за столиками хватало, люди сидели и ели, и даже раздосадованным качеством еды никто не выглядел. Я же постаралась дышать неглубоко, а у парня за прилавком попросила в оды. Только обязательно в бутылке, никаких стаканов. Расплачиваясь, буднично поинтересовалась:

— Клюв здесь?

Парень, кавказец, тёмный и заросший, устремил на меня хищный ощупывающий взгляд, затем лениво поинтересовался:

— А ты кто такая?

— А ты кто такой, чтобы мне тыкать? Васю позови. Скажи, что его подруга его буйной юности ищет. А я пока за столиком у окна посижу. — И всё-таки не утерпела и подивилась: — Как вы здесь дышите? Отвратительно пахнет.

На это мне ответа никакого не дали, я прошла к столику, села и из-за жалюзи осторожно выглянула на улицу. Увидела Данилова, который оглядывался, меня высматривая, и даже с расстояния в пятьдесят метров выглядел не на шутку разозлённым. Правда, к моей удаче на вывеску харчевни не взглянул — не заметил или не догадался (пока!), и направился в старое здание городского рынка, туда, где располагались мясные ряды. Я жалюзи отпустила, попробовала крышку на бутылке свернуть, но силы не хватило, и я чертыхнулась. И тут Вася появился, помянула, так сказать. Кстати, выглядел совсем неплохо. Мы не виделись года четыре, и за это время он, надо думать, избавился от своей любви к спортивным костюмам, пошитым трудолюбивыми китайцами. Сейчас на нём были тёмные джинсы, чёрная же рубашка и кожаный пиджак, причём, весьма неплохой, по виду, фирменный. Я даже не удержалась и похвалила:

— Прилично выглядишь. Женился, что ли?

— Это всё-таки ты, — недовольно пробубнил Клюв. Кстати, у него была такая манера разговаривать — буробить что-то себе под нос. Людям, особенно с непривычки, приходилось всё время прислушиваться, и это раздражало.

— А ты на кого подумал? — Я намеренно очаровательно улыбнулась. За рукав его потеребила, когда он присел напротив. — Признайся, ты сразу подумал на меня.

— Чё те надо?

Я улыбаться перестала.

— Боже мой, Вася, — посмотрела укоризненно, словно его манеры, точнее, их полное отсутствие, меня всерьёз заботили. Я чувствовала, что парень за прилавком меня разглядывает, но старалась внимания не обращать. Протянула Васе бутылку с водой. — Открой, пожалуйста.

Я наблюдала за тем, как он с лёгкостью сворачивает пробку, на какое-то короткое мгновение мне показалось, что вместе с горлышком свернёт, но обошлось. Но широкая, сильная ладонь, больше похожая на лопату, кого угодно могла обеспокоить одним своим видом. Да и взгляд у Клюва пустой и мрачный, такому субъекту точно ничего не стоит человека убить. Силы хватит на то, чтобы сделать это голыми руками. И угрызения совести Васю точно мучить не станут, совести у него, как и жалости к кому-либо, отродясь не было. Но всё же я старалась быть вежливой. По крайней мере, это должно его раздражать.

— Спасибо, — сказала я, когда он бутылку передо мной поставил.

Смотрел он на меня с тоской и скукой.

— Лиля, какого хера тебе надо?

Очередную грубость я решила проигнорировать.

— Ты знаешь, Вася, зачем я пришла. Точнее, почему.

Клюв нахально усмехнулся, головой покачал.

— Не знаю. И мне по фиг.

— Не по фиг. Не притворяйся тупым деградантом. Олег тебя подставил, и последствия этой подставы только набирают обороты. Ты не можешь не знать, что в городе происходит.

— Я знаю. Москвичи тебя подмяли. — Вот тут на его губах мелькнула довольная усмешка.

— Не понимаю, чему ты радуешься. Может, мы с тобой и не друзья-приятели, но никогда ничего не делили, и палки в колёса друг другу не вставляли, а что дальше будет неизвестно. Особенно, в свете последних событий. Ты увяз по уши, Вася.

— Что ты несёшь?

— Хватит придуриваться, — посоветовала я ему тише и без намёка на веселье. — Олег нанял тебя, чтобы ты убрал Есина.

Клюв на секунду дольше, чем это было нужно, в лицо моё вглядывался, затем хмыкнул.

— Есин — это кто?

— Это тот, чьим именем ты забыл поинтересоваться видимо, когда машиной его давил. Или это была не машина? Может, битой били? Повреждения-то весьма красноречивые — переломы, ушибы, проломленный череп. Человек несколько месяцев в коме пролежал, Вася.

Его глаза сверлили во мне дырку, я это даже чувствовала, честно, лоб начал зудеть.

— Ты обалдела, что ли, Лилёк?

— Да не обалдела я, Вася. Живой он. И память к нему возвращается. И мало того, ищут его очень серьёзные люди, те самые москвичи. Ты чуешь, чем пахнет? Олег ведь сдаст тебя, даже не задумается ни на минуту.

— Вот ведь… — Следом он выругался, весьма грязно, а я стойко это перенесла, даже не поморщилась. Дождалась, когда Клюв услышанное обдумал, его взгляд, обращённый ко мне, немного прояснился, и он потребовал продолжения. — Чего ты хочешь?

— Ничего не хочу. Только предупредить, в память о прошлых временах, так сказать. А уж что делать — ты решай сам. Или уехать на время, или рассказать всё честно.

— Кому?

Я плечами пожала, наконец сделала глоток воды.

— Тому, кто будет спрашивать, Вася.

Он на стол навалился, глядел на меня исподлобья и усмехался.

— Понятно, пришла просить, чтобы я твоего имени всуе не упоминал.

Это предположение мне не понравилось, но я постаралась отреагировать на него спокойно.

— Конечно, мне бы хотелось надеяться на твою порядочность, ведь я на самом деле не причём. Но в то же время, мне уже всё равно. Через несколько дней меня в этом городе не будет. Бизнеса больше нет, Вася. Семьи больше нет. Поэтому… Я просто не хочу, чтобы мне вслед летели камни.

— Поздно опомнилась.

Я руку в кулак сжала, правда, под столом, а на Клюва глянула колко.

— Не смей мне говорить этого. Никто и никогда не оплакивал Толю так, как я. И ты, со всей своей памятью лучшего дружка, не вспоминал о нём каждую ночь, как я, в течение многих лет. Я в этом больше, чем уверена. Поэтому заткнись, и начинай думать, как выкрутиться.

Входная дверь громко хлопнула, я в панике глянула в ту сторону, увидела злое лицо Данилова, и под его выразительным взглядом почувствовала себя виноватой. И, наверное, выглядеть стала виноватой, потому что Клюв заинтересованно глянул, сначала на меня, потом на Андрея. А тот к столику подошёл, на Васю посмотрел без особого интереса, наверное и без того уже догадался, кого я здесь искала, а вот мне не скрываясь кулак показал. Это было ужасно невежливо.