Тайна рода Загорских
Шрифт:
— С тобой не поспоришь… — усмехнулся Лёнька.
— А ты и не спорь, — безапелляционно заявила она. — Я знаю, что говорю…
Даша, наконец, увидела Лёнькины картины и была поражена, насколько талантливо они написаны. Она не очень-то разбиралась в живописи, но тут и не требовалось быть специалистом, чтобы прочувствовать всю их энергетику и самобытность.
— Ну, Лёнь, ты вообще… — восхищённо протянула Даша. — В чём тут сомневаться… Какая там экономика, когда такой талант! Тебе однозначно надо переводиться!
Парень смущённо
— Только не понимаю, как родители этого не заметили и силком запихнули тебя в наш вуз! — возмущённо воскликнула она.
— Ну как? — пожал плечами Лёнька. — Я ведь уже говорил — им кажется, что надо получить «настоящую» профессию, которая прокормит… Отец у меня военный, и, ясное дело, с ним разговор короткий, а мама во всём его поддерживает…
— А ты им уже сообщил о своём намерении? — осторожно поинтересовалась Даша.
— Не-а… — улыбнулся он. — Лучше переведусь, а потом скажу…
— Ну, может, и так… — кивнула она. — Но я всё-таки буду им капать на мозги, какой ты весь из себя талантливый…
И она сдержала обещание — при каждом удобном случае нахваливала Лёнькины картины и подчёркивала, что тот мог бы стать выдающимся художником.
— Ну, Дашенька, можно ведь заниматься живописью и в качестве хобби… — улыбнулся Лёнькин отец. — Но при этом иметь серьёзную работу…
Ему, как и Лёнькиной матери, Даша была очень симпатична.
— А живопись, Иван Петрович, и есть самая серьёзная работа! — с жаром заявила она.
— Не скажите… — покачал головой Лёнькин отец. — Художники месяцами стоят на улицах и не могут продать свои картины… А их семьи в это время перебиваются с хлеба на воду…
— Но если у человека талант? — не отступала Даша. — Может, какое-то время ему и придётся туго, но, в конце концов, он пробьётся!
— А если нет? — иронично осведомился Иван Петрович. — Жизнь, Дашенька, сложнее, чем вы думаете…
— Всю жизнь заниматься не своим делом — тяжкий крест… — убеждённо проговорила она.
— Это вы о Лёньке, что ли? — усмехнулся он.
— Конечно! — сложила ладошки на груди Даша. — Вы посмотрите на его картины — это же шедевры! Ну, может, и не шедевры, но они потрясающие!
— Да? — с сомнением взглянул на неё Лёнькин отец. — Не замечал… Я в живописи не разбираюсь…
— А вы приглядитесь, постойте какое-то время рядом с его работами и прислушайтесь к своим ощущениям… — предложила она.
Сказала — и испугалась. «Как я могу поучать взрослого человека? — мелькнула у неё мысль. — Ещё решит, что сбиваю его сына с толку…»
— Попробую… — неожиданно согласился Иван Петрович. — Раз вы меня так горячо агитируете…
Как бы то ни было, но Даша, бывая у Лёньки, старалась морально подготовить его родителей к переходу сына в другой вуз. И, в конце концов, он состоялся! Правда, парню пришлось поступить с понижением на один курс и дополнительно сдать экзамены по кое-каким дисциплинам, но всё-таки
он осуществил свою давнюю мечту — стал студентом художественного вуза.При объявлении этой новости Лёнькин отец, как ни странно, не стал метать громы и молнии, а хитро прищурился:
— Ну, признаться, я ожидал чего-то в этом роде… А вы, Дашенька, видимо, здесь главный вдохновитель?
— Ради бога, не сердитесь Иван Петрович! — воскликнула она. — Но зачем же Лёне мучиться в нашем вузе, если у него явный талант совсем в другой области? Он эту экономику терпеть не может. Правда! А в Суриковском его картина на конкурсе заняла первое место, вот!
— Серьёзно? — удивился Лёнькин отец. — А почему я ничего не знаю?
— Но ты же слышать не хотел о моих художествах… — отвёл глаза сын. — Я и не стал говорить…
— А всё-таки потихоньку перевёлся в другой вуз… — констатировал Иван Петрович.
Лёнька удручённо молчал.
— Я же не враг тебе, сынок! — вдруг воскликнул отец. — Учись там, где тебе лучше… Мать, а ты какого мнения?
— Лёнечка уже взрослый мальчик… — мама смахнула непрошеную слезу. — Делай, сынок, как знаешь… Лишь бы тебе было хорошо…
— Спасибо, мам… Спасибо, пап… — тихо поблагодарил удивлённый Лёнька.
Он-то ожидал бури и даже думал, что его могут выгнать из дома, но неожиданно родители поддержали.
— Это всё ты, Дашка… — шепнул он ей. — Капала им на мозги…
— Ага, вода камень точит… — улыбнулась она.
Когда Лёнька начал учиться в другом вузе, они стали реже встречаться, и Даша с грустью подумала, что скоро их отношения сойдут на нет. Конечно, у него теперь всё новое, а девчонкам Лёнька всегда нравился, так что с ним, наверное, придётся распрощаться. Но, как ни странно, этого не случилось — тот ей регулярно звонил и, когда позволяло время, встречал после занятий.
— Даш, я соскучился… — всякий раз говорил он. — Давай махнём…
И находил интересные места, где они ещё не успели побывать. А иногда, если родителей не было дома, оставались вдвоём и с упоением занимались любовью. Лёнька-то в этом уже давно поднаторел, а для Даши такие отношения были впервые. Но возникли они как-то естественно, словно так и должно было случиться.
Для Ульяны в Дашином сердце тоже имелся уголок. Они остались настоящими подругами, и даже Лёнька перестал её задирать и нашёл с ней общий язык.
А ещё раньше, до того, как он перевёлся в художественный вуз, Даше с мамой позвонила Вероника и срывающимся от волнения голосом сообщила, что «у неё началось».
— Мамочка, Никита на работе, а мне так больно… — чуть не плакала она. — О-ой!
Мама схватилась за сердце, но тут же заставила себя собраться и деловито проговорила:
— Спокойно, дочка! У тебя какой интервал между схватками?
— Был где-то час, но сейчас уже меньше… — сообщила Вероника.
— Ну, время ещё терпит… Сумка-то с вещами готова? — задала она новый вопрос.