Тайна Санкт-Петербурга. Сенсационное открытие возникновения города. К 300-летию основания

Несколько жрецов, оставшихся у статуи бога, влекут на четырехколесной повозке ковчег со статуей бога.

Другие же жрецы, стоящие перед вратами в преддверии храма, не пропускают их.

Тогда богомольцы, связавшие себя обетом, заступаются за бога и бьют жрецов…

Египтяне… утверждают, что смертных случаев при этом не бывает.

Произошло же это празднество, по словам местных жителей, вот почему.

В этом храме жила мать Ареса (бога Гора Бехдетского).

Арес же был воспитан вдали от родителей. Когда он возмужал и захотел посетить мать, то слуги матери, никогда прежде его не видавшие, не допустили его к ней и задержали.

Тогда Арес привел с собой людей из другого города, жестоко расправился со слугами и вошел к матери.

От этого-то, говорят, и вошла в обычай потасовка на празднике в честь Ареса».

Мистерии, как правило, разыгрывались во время религиозных праздников и были необходимы для оказания психологического воздействия на простых верующих. Но религиозная практика сложнее театральной деятельности. Истинно верующим не нужна внешняя яркость проявления их чувств. Они не нуждаются в том, чтобы кто-то оказался свидетелем их общения с богом и похвалил за впечатляющую эмоциональность или, наоборот, достойную сдержанность и кротость во время молитв.

Мистерии могли продолжаться значительное время. Астрономические циклы, в течение которых на небосводе или в окружающей людей жизни происходят изменения, связанные, по мнению верующих, с деяниями богов, порой превышают время человеческой жизни. И разворачивались события иногда в нескольких храмах и даже в разных городах.

Пример из работы [118]: «По сообщению Геродота, могила бога Осириса находилась в городе Саисе (Нижний Египет); там же расположено озеро, на котором ночью страдания бога инсценировались в виде мистерии.

…Целью ритуалов… было представить в драматической форме, во-первых, поиски тела мертвого Осириса, во-вторых, радость его нахождения, за которым последовало воскресение бога…

У Лактанция можно прочесть о том, как на празднике Осириса жрецы с обритыми телами били себя в грудь и причитали, изображая скорбный путь богини Исиды в поисках тела… Осириса, как их скорбь сменилась радостью, когда Анубис, бог с шакальей головой, — точнее, играющий его роль актер — производил на свет… живое подобие потерянного и найденного бога.

…праздник смерти и воскресения бога отмечали во всем Египте…египтяне с обритыми головами причитали над захороненным идолом Осирисом, бия себя в грудь, хлеща по плечам, вскрывая старые раны.

Это беснование продолжалось в течение нескольких дней, пока наконец не объявляли о нахождении искалеченных останков бога.

При этом известии наступало всеобщее ликование.

Хотя в разных областях Египта исполнение этого обряда отличалось специфическими особенностями, нахождение тела бога и возвращение его к жизни неизменно были кульминационными пунктами праздничного цикла египтян.

…Описание того, как справлялись обряды погребения Осириса в шестнадцати египетских провинциях, содержится в подробной надписи эпохи Птолемеев, вырезанной на стене храма Осириса в городе Дендере (по-гречески Тентире), в Верхнем Египте, расположенном на восточном берегу Нила, приблизительно в сорока милях к северу от Фив.

…Погребальный обряд продолжался в течение восемнадцати дней… и Осирис был представлен при этом в трех ипостасях: бога мертвого, бога, разорванного на части, и бога, восстановленного путем соединения его членов.

В первой из этих ипостасей он носил имя Хент-Амент, во второй звался Осирисом-Сепом, а в третьей — Сокари.

Статуэтки этого бога… отливали из чистого золота; бог был изображен в виде мумии с белой короной Египта на голове».

Обряды поражают своим размахом, особенно если вспомнишь, что дело происходит на маленьком клочке плодородной земли в окружении бескрайних пустынь [118]: «Праздник открывался двенадцатого числа месяца койака обрядом пахоты и сева. В плуг, изготовленный из древесины тамариска, с лемехом из черной меди впрягали двух черных коров. Мальчик разбрасывал семена. Один конец поля засеивали ячменем, другой — пшеницей, а середину — льном.

В это время главный жрец декламировал главу из ритуальной книги о засеве полей.

В Бусирисе двенадцатого койака в сад бога — что-то вроде большого цветочного горшка — клали немного песка и ячменя.

Эта церемония совершалась в присутствии богини-коровы Шенти.

…Из золотой вазы, наполненной водой только что разлившегося Нила, обливали богиню и сад.

Ячмень выращивали как символ воскресения бога после его захоронения в земле, так как рост сада и прирост божественной субстанции — это одно и то же.

Двадцать второго числа месяца койака в восемь часов скульптура Осириса в сопровождении изображений тридцати четырех других богов отправлялась в таинственное плавание на тридцати четырех папирусных лодочках, освещенных огнями трехсот шестидесяти пяти ламп.

Двадцать четвертого койака после захода солнца статую Осириса в гробу из тутового дерева опускали в могилу, а в девять часов вечера прошлогоднюю статую вынимали и клали на ветви платанового дерева.

Наконец, тридцатого дня месяца койака все отправлялись к подземным покоям святой гробницы, над которыми пробивалась рощица священных фруктовых деревьев. Войдя под своды гробницы через западную дверь, участники торжества с трепетом возлагали на песчаную постель гроб с изображением мертвого бога.

Здесь они оставляли гроб и покидали гробницу через восточную дверь.

На этом обряды в месяце койак заканчивались».

Еще одно описание лишь малой толики событий мистерии [118]: «В этом отчете о празднике Осириса, извлеченном из подробной надписи в Дендере, акцент делается на захоронении бога, а его воскресение лишь подразумевается.

Однако этот пробел в документе в значительной мере заполняется серией замечательных барельефов, служащих как бы иллюстрацией к указанной надписи.

Ряд сцен изображают бога в гробу спеленатым как мумия, но постепенно он поднимается все выше и выше, пока наконец совсем не выходит из гроба, и занимает вертикальное положение между попечительных крыльев верной Исиды, стоящей позади него».

Не всегда один, даже хорошо разбиравшийся в тонкостях религиозных обрядов человек был в состоянии охватить своим взором или воображением все элементы действа. Да это и не нужно было. В понимании верующих бог видел и понимал все, и этого было достаточно.