Тайна седьмого уровня

– Тогда бы вы нас, конечно, тоже интересовали, но уже в меньшей степени: это бы означало, что о «Спирали» вы не знаете. Искать-то мы вас искали бы, но уже не только своими силами – подключили бы «контору». Наше дело – о безопасности объекта заботиться. – Майор неожиданно взглянул на меня, словно вспомнил о чем-то, давно не дававшем ему покоя. Так и оказалось: – Слу-у-ушай, коллега, объясни мне одну вещь: почему ты того водителя в живых оставил? Все понимаю, а тут вот – не могу, а? – И он уставился на меня с таким интересом в глазах, что мне даже стало неудобно.

Помолчав несколько секунд, я грустно усмехнулся:

– Не поверишь, но я его просто пожалел…

– Да ну?! – Похоже, он мне не поверил.

Ну и хрен с тобой, коллега, все равно, блин, не поймешь!

– Представь себе. – Я потянулся за термосом и, открутив крышку, обнаружил внутри вполне приличного качества кофе.

– Ну и дурак, – мрачно буркнул он. – Между прочим, из-за твоей жалости парень через допрос третьего уровня воздействия прошел. Ну не могли мы поверить, что такие серьезные ребятки, как вы, свидетеля в живых оставили! Так что лучше бы ты его просто на месте пристрелил…

До боли сжав зубы (а что я, собственно, хотел? Все правильно, любой из нас на его месте бы не поверил… и попытался проверить любыми доступными способами) я спросил:

– Он жив?

– Жив. Сидит в том же блоке, что и водитель ЗИЛа. У вас что, мания такая – всех встреченных водителей в живых оставлять и за собой таскать? – По выражению моего лица он понял, что ждать ответа бессмысленно, и продолжил: – А вообще, вы молодцы – постоянно в отрыв уходили. А захваченный бэтээр? Это ж просто классика, я даже о своем «аквариумном» прошлом вспомнил! И это при том, что мы знали, куда вы прорываетесь… Молодцы, честное слово!

Не обращая на его слова особого внимания, я молча допил кофе из пластикового стаканчика, дожидаясь, когда майору наскучит воспевать доблесть нашей основательно поредевшей боевой группы. Дождался, конечно.

– Ну что, может уже все-таки моя очередь? Вопросик задать дозволишь?

Одним «вопросиком» он, конечно, не ограничился. За полученные сведения – в принципе, чего греха таить, совершенно бесценные сведения! — мне пришлось расплачиваться почти полуторачасовым монологом. К которому я, честно говоря, к этому времени уже был готов. Сам того не ведая, мой двойник дал мне достаточно времени и аналитических данных, чтобы решить, о чем говорить, а о чем нет. Я бы, например, на его месте сначала вытянул из пленного все, что он знает, а потом уже налаживал психологический контакт и давил на ответную откровенность; хотя, учитывая все тот же внутривенно вводимый пентотал и прочую фармацевтическую гадость, может, он и прав – спешить-то ему вроде и некуда. Кроме того, к началу второго тура нашей беседы у меня вдруг «жутко разболелись» голова и подбитый глаз – и мне было высочайше дозволено вести монолог, лежа на диване.

Рассказывать он мне не мешал и даже вопросов почти не задавал – видимо, надеялся потом пару раз внимательно прослушать запись – о том, ведется ли она, я даже и спрашивать не стал: не хотелось выглядеть наивным идиотом. А рассказывал я подробно, понимая, что от моей откровенности сейчас зависит не только выгаданное на восстановление нужных для последнего рывка сил время, но и успех всей операции. А возможно, и жизнь капитана, бросать которого я, по крайней мере пока, отнюдь не собирался…

Прекрасно понимая, что утаить факт существования своего мира и ошибочность предположений майора о моей принадлежности к их «исходному» миру не удастся (попытайся я сделать это, он бы «срезал» меня на несовпадении в описании «Вервольфа», который здесь был одноуровневым), я честно выдал ему всю историю деда и своей долгой дороги к бункеру. Исхитрившись при этом еще и получить сочувствие по поводу незаслуженных преследований со стороны «этого вашего местного КГБ».

А вот многое из того, о чем поведал мне Посланник, я ничтоже сумняшеся утаил: в этой, новой, версии второй полюс Маятника уже не нужно было уничтожать.

Почему я так сделал? По-моему, понятно: разрушение «Спирали», по их мнению, угрожало самому существованию этого мира и потому вряд ли входило в ближайшие планы. И рассказать о моем настоящем задании означало бы то же самое, что прямо заявить: «Тут такое дело, мужик, я должен спасти два параллельных мира, но вам и вашему тоталитарному раю это может немножечко навредить…»

Они могут трижды и четырежды понимать, что ошиблись и сотворили что-то не то, но не думаю, что их сильно обрадует сия перспектива. Хотя, как я понимаю, ничем особо страшным это не грозит, даже учитывая, что они, как сказал бы Посланник, вновь попытались вторгнуться «в наднебесные сферы» и вновь поплатились за это, к счастью, пока еще не так страшно, как в прошлый раз.

Что именно они сотворили, запустив чудовищный Маятник-«Спираль», я, конечно, до конца не понимал, сомневаюсь, что это смог бы объяснить и сам Посланник, – однако предполагал вот что: насильственно изменив естественный ход развития событий в этом мире, они создали своего рода прецедент (или, может, правильнее сказать «парадокс» – не знаю). Ну, что-то вроде случайного временного ответвления, «рукава» от основного русла великой Леты.

И прекрати Маятник свое существование (или отключись он), альтернативный временной ручей длиной в пятнадцать лет либо вольется обратно в неспешное течение реки Времени, либо (что гораздо менее вероятно) повернет вспять, и всем прожившим эти полтора десятка лет придется прожить их заново, уже в своем истинном мире… Скорее все-таки первое: в тот миг, когда зловещая «Спираль» остановится (кстати, всем нам, как я понимаю, жутко повезло, что они не узнали о том, на что еще она способна – могу себе представить, что бы могло быть, попытайся они запустить ее не во времени, а в пространстве! Хотя это вряд ли – насколько я помню рассказ Посланника, без второго полюса сделать это невозможно…), все они окажутся там, где должны были оказаться без вмешательства в тонкие материи Времени. Например, мой брат-близнец, скорее всего, станет простым майором группы диверсионного спецназа ГРУ Министерства обороны Российской Федерации. Вот только интересно, будет ли он помнить о том, кем был здесь, или нет?..

Почувствовав, что начинаю путаться, я полностью сконцентрировался на рассказе.

Итак, согласно «новой» версии происходящего, Маятники – да-да, именно во множественном числе: об уничтожении «Спирали» в моем мире я умолчал – это нечто вроде исполинских пространственно-временных «осей» наших миров, трогать которые конечно же нехорошо и очень опасно. Ну, и историю Первой Цивилизации, павшей жертвой собственной самоуверенности и эфемерного величия, я, конечно, поведал почти полностью – в назидание, так сказать. С намеком на то, что нечего, мол, включать всякие хитрые приборчики, особенно если не знаешь, кто и для чего их сделал. А вот относительно Маятников у меня выходило следующее: раз уж они влезли куда не следует, теперь надо срочно сбалансировать (а не отключить, заметьте!) их «Спираль» с нашей, иначе на смену временным изменениям придут изменения пространственной сферы, параллельность наших миров нарушится и у всех нас будут большие-пребольшие проблемы. Ну примерно так. Тоже, конечно, не ахти версия, за уши, откровенно говоря, притянута, однако ничего другого я придумать не смог и не успел. Надо ж было как-то объяснить, зачем мы сюда явились и с какой целью прорывались к Маятнику. А так – классическая полуправда: я, мол, вашему миру не угрожаю, и даже наоборот – надеюсь вместе с вами и к нашему общему благу кое в чем разобраться. Главная натяжка всей этой версии была в том, чтобы грамотно объяснить, кто будет «балансировать» Маятник с «моей» стороны. Пришлось на ходу придумать, что «Спирали» способны к самостоятельной настройке, а их ученые не дают ей этого сделать – можно, мол, ничего не менять по отношению к этому миру, но обязательно нужно выровнять обе оси между собой…

Не знаю, насколько майор мне поверил, но выслушал не перебивая и, что называется, «не меняясь в лице». А выслушав, задал вполне правильный, хотя и наверняка «с подтекстом», вопрос насчет того, что думают по этому поводу наши ученые. Пришлось разыграть удивление с раскрыванием полуприкрытых до сего момента глаз и укоризненным взглядом на его непроницаемую физиономию.

– Невнимательно слушаешь, майор! Я же объяснил: у нас никто ни про какую «Спираль» понятия не имеет, я – единственный, кто про это узнал. Да и то потому, что, как я понимаю, пришло время узнать. Как, почему – все равно не смогу объяснить – сам не понимаю, но тут вот еще какая странность есть…

Дальше я честно и без купюр поведал ему про наш с капитаном разговор в бронетранспортере, когда мы вдруг выяснили, что здесь все происходит именно так, как должно было произойти в нашем мире.

– Понимаешь, не все так просто… У меня такое чувство, что наши миры связаны между собой гораздо теснее, чем мы думаем и сами того желаем, поэтому что-то изменилось, когда ваша «Спираль» изменила свои настройки. Мне кажется, что меня и капитана с его ребятами выбрали не случайно, и дед мой не случайно там во время войны оказался, и по времени все не случайно именно так совпало, понимаешь? Не удивлюсь, что, когда вы начали экспериментировать со своим полюсом этой штуковины, наша «Спираль» тоже изменила свои временные настройки, сделав так, чтобы о ее существовании узнали именно люди начала двадцать первого века, а не, скажем, наши деды или те, с кем они воевали. Именно я, например. Не знаю… – Последнее «предположение» родилось непосредственно по ходу рассказа и, как мне показалось, довольно логично вплелось в общую канву разговора.