Тайна сердца

— Ну хорошо, я согласна.

— Вот и славно.

Джеффри шагнул к ней, сделал глубокий вдох и, скользнув ладонью по ее щеке, обвил рукой тонкую талию.

Она затрепетала. Он склонился к ней и коснулся ее губ своими. Вначале поцелуй был нежным, и ему удалось продержаться так целых пять секунд. Но затем он языком раздвинул ее губы, воспламеняя ей кровь, и жидкий огонь побежал по чреслам.

Ее сознание помутилось. Словно в тумане, она почувствовала, как он прижал ее к своим бедрам и зарылся пальцами в волосы на затылке.

Внезапно она ощутила в себе невиданную доселе смелость и ей захотелось коснуться его так же интимно, как он касался ее. Руки поднялись и погладили его плечи сквозь тонкую ткань рубашки, и его тело тут же напряглось и затвердело. Ладонь на пояснице конвульсивно дернулась и прижала ее живот к его твердыне.

Она не сопротивлялась. Она таяла. Ее губы раскрылись еще больше, и он скользнул языком внутрь. Кончиками пальцев она легонько пробежала по его затылку и глухо простонала его имя.

И тогда он крепко обхватил ее руками и приподнял с пола. Край персиковой блузки высвободился из-под пояса юбки, и она почувствовала горячую ладонь на своей голой спине. Целый шквал эмоций обрушился на нее.

Он прервал поцелуй, мягко поставил ее на ноги и отодвинулся, не выпуская из объятий. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, лицо было напряженным.

Тяжело дыша, они потрясенно уставились друг на друга.

— Можете сообщить городским властям, что ежегодный благотворительный бал состоится, — хрипло проговорил он, немного отдышавшись. — И если я сию минуту не уйду, у нас будут проблемы, — сказал он, с явным усилием отпуская ее.

У меня они с того момента, когда я впервые увидела тебя, подумала Кэрри. Когда за ним закрылась дверь, она обессиленно опустилась на диван.

6

Ровно в половине седьмого серебристая машина подъехала к коттеджу, и Кэрри, которая ждала у окна, взяла пакет с фруктами, свежий дамский журнал и букет розовых гвоздик, сорванных в саду. Затем она быстро вышла, заперла дверь и пошла к машине. Джеффри открыл для нее дверцу.

Она не знала, как вести себя после их страстного поцелуя в офисе, куда девать глаза, но Джеффри держался так, словно ничего не случилось, и Кэрри немного расслабилась.

По дороге в клинику они почти не говорили.

— Может, пойдете со мной повидать маму? — спросила Кэрри.

— Нет. Мне кажется, я не произвожу на нее благоприятного впечатления. Не хочу раздражать ее, особенно теперь, когда она не совсем здорова.

Кэролайн вспыхнула. Ей было неловко, потому что он в общем-то был прав, и она не знала, что сказать. Но Джеффри, как видно, и не ждал от нее никаких заверений, а просто достал книгу и приготовился ждать в машине. Кэрри ничего не оставалось, как поспешить к матери.

Абигайль выглядела отдохнувшей. Ей стало заметно лучше. Тем не менее доктор рекомендовал своей пациентке сделать операцию. Сама операция была несложной и неопасной, но после нее следовал довольно длительный реабилитационный период.

Кэрри ободряюще улыбнулась матери.

— Ну что ж, полагаю, это хорошие новости. Скоро ты снова будешь здорова.

— Да, я действительно чувствую себя гораздо лучше. Думаю, нам не стоит беспокоиться о дороговизне этой клиники. Можно продать мои акции угольного концерна. Этих денег будет более чем достаточно, чтобы оплатить все расходы, потому что я хочу, чтобы операцию мне делали непременно здесь.

Кэрри вздохнула. Акции концерна миссис Медоуз были проданы вместе со всей их собственностью.

— Но, мама, я уверена, что доктор Мортон планирует оперировать тебя в рамках системы национального здравоохранения…

— Вздор! При моем положении я считаю это ниже своего достоинства. Либо я буду делать это в частной клинике, либо не буду вообще.

— Но ведь здесь те же доктора…

— Операция должна быть сделана только в частной клинике, и нигде больше.

Абигайль стала медленно и с достоинством выпрямляться в кровати. Выражение ее лица было решительным, не терпящим никаких возражений.

— Хорошо, хорошо, мамочка, только не волнуйся. Все будет так, как ты захочешь. Мы заплатим сколько потребуется. Сейчас главное, чтобы ты поправилась.

— Разумеется. Просто не понимаю, о чем ты думала, предлагая мне муниципальное лечение. Если мы больше не владельцы поместья, это не значит, что изменилась наша основа. Мы все-таки Медоуз, не забывай об этом!

Кэрри вздохнула. Высокомерие и снобизм всегда были присущи ее матери, но сейчас они просто выходили за рамки разумного.

— Кэрри, дорогая, — продолжала Абигайль, — будь добра, купи мне новый халат. Не могу же я ходить в этом!

— Но, мама, этот махровый халат еще вполне красивый и удобный. Ты же всегда его любила.

— Да, он хорош для дома, но в соседней палате лежит леди Стоун, а у нее такой бесподобный халат из розового бархата! Я хочу, чтобы ты купила мне что-нибудь подобное. Это ведь не бог весть какая просьба. Даже не представляю, что бы сказал твой отец, если бы увидел меня в этих обносках!

Кэрри снова обреченно вздохнула. Да, отец любил маму. К тому же терпеть не мог сцен и скандалов, поэтому выполнял любые прихоти жены, лишь бы только она не докучала ему своими просьбами и требованиями. Этим он ее безнадежно избаловал, и теперь Кэрри пожинала горькие плоды. Абигайль отказывалась признавать тот факт, что теперь они не в состоянии позволить себе многое из того, что было доступно для них раньше, и вела себя так, словно ничего не изменилось. Но, как бы там ни было, она не могла отказать матери в этих прихотях именно сейчас, когда та была больна и лежала в больнице.

— Хорошо, мама. Я позвоню в «Бейлис», они привезут тебе вначале каталог, чтобы ты сама выбрала ту модель, которая тебе понравится, а потом доставят заказ прямо в клинику.

— Замечательная идея. А то, боюсь, ты непременно выбрала бы что-нибудь попроще и подешевле, — проворчала Абигайль.

Кэрри почувствовала облегчение, когда пришла медсестра и объявила, что время визита подошло к концу и миссис Медоуз пора на вечерние процедуры.

Когда Кэрри села в машину, Джеффри отложил книгу и поинтересовался:

— Как чувствует себя миссис Медоуз?

— В общем-то неплохо. Ей должны сделать небольшую операцию, так что она еще останется здесь недели на три. Потом ей потребуется санаторное лечение.

— Что-нибудь серьезное?

— Полагаю, что нет. По крайней мере, врачебный прогноз вполне оптимистичен. К тому же мама чувствует себя хорошо и всем довольна.

— Ну и прекрасно. Я рад. Может, вам нужно еще куда-нибудь заехать?

Она удивленно взглянула на него.

— А разве вы не собираетесь сегодня работать над машиной?