Тайна Шампольона
Шрифт:
— Тунис, Триполи, Алжир, Мекка, султан Дафура в Судане. До самого Мисора на юге Индии — я всех проинформировал о своем проекте. Они знают, что я не собираюсь подчинять себе Восток.
Казалось, он готов был мне в чем-то признаться. Я забыл про усталость.
— Стало быть, вы искали именно Восток? — прошептал я.
— Я видел в нем прекрасное средство для того, чтобы ослабить монархическую Европу. Союз, который я задумывал с Востоком, был бы справедлив. У нас были бы одни и те же враги. Он был бы очень сильным, ибо речь шла бы об империи. Я не происхожу ни из одного клана, которые делят между собой мир, и я не собирался никому навязывать христианство.
— Но, разумеется, ваши враги предприняли бы все возможное, чтобы помешать вам, едва узнали бы о
Он пожал плечами:
— Англия, турки, Директория, где сидят легионы шпионов, и Талейран! Все знали, каков был мой изначальный план. — Он замолк, потом продолжил: — Поэтому я не хотел скрываться. Иногда я даже действовал так, чтобы мои враги узнали…
— Я вспоминаю о ваших смелых речах, когда вы беседовали с Гомпешем.
Он улыбнулся:
— Если бы я мог, я бы побудил его к тому, чтобы донести на нас Ватикану или англичанам…
— Чтобы они перешли вам дорогу!
— Не скрывая ничего, что кажется очевидным, я смог бы лучше подготовить то, что планировал тайно. А вот об этом никто и не подозревал, ибо я сам осознал это лишь в Египте.
Сейчас я точно знаю, что мне было нужно, чтобы добиться моих целей…
Хотя я и сгорал от нетерпения, я все же решился его прервать:
— Почему вы объясняете мне все это?
— Я знаю, что вы осуждаете решение, которое я принял в Яффе. Страх потерять друга толкает меня к тому, чтобы сообщить ему истинные причины моих действий. У вас есть другие вопросы?
Не без усилий я сумел взять себя в руки. Мое горло было сухо, живот страшно болел, но надо было держаться.
— Бойня в Яффе была так уж необходима? — прошептал я.
Без колебаний он ответил мне:
— Это была бесполезная и драматическая акция. Три тысячи убитых солдат…
Потом его черты вдруг затвердели:
— Богарнэ и Круазье, [103] два молодых адъютанта, остановили батальон дивизии Ланна, который готовился покончить с этими бойцами. Мы сражались. Это была честная борьба.
103
Эжен Богарнэ (1781–1824) — сын Жозефины от первого брака, пасынок Наполеона. Впоследствии вице-король Италии, командовал корпусом. Под Сен-Жан-д'Арком был капитаном, адъютантом Наполеона; был ранен. Круазье — капитан, адъютант Наполеона; был убит при осаде Сен-Жан-д'Акра.
Мы отвечали ударом на удар, око за око! Мы разбили фанатиков, которые бросались на нас с такими воплями ненависти, которые никто не решился бы повторить. Даже те из ваших ученых, которые в Каире осуждали мою терпимость. Но, вообразив не знаю уж что, Богарнэ и Круазье решили пообещать туркам, от моего имени и не проконсультировавшись со мной, спасение их жизней в обмен на капитуляцию. В одно мгновенье они из солдат, готовых нас убивать, превратились в простых пленных. Это было преступное соглашение. Нам не хватает вооружения, боеприпасов, людей. Чума косит наши ряды! Кормить три тысячи человек? Отпускать их на свободу, заключать в тюрьму здесь, где мы ничего не контролируем?
Горячка и вновь открывшиеся обстоятельства совершенно оглушили меня.
— Я должен был решиться, — продолжал он, — и я это сделал, будучи уверен, что мои противники в аналогичной ситуации не сомневались бы. И я показал Джеззар-паше, что не отступлю ни перед чем… Прав ли я был?
Надо было ему что-то ответить:
— По-моему, преступление в Яффе разрушило союз, который вы надеялись заключить с исламом. Теперь могут сказать, что вы не держите данного слова, что вы жестокий человек. В Яффе погасла ваша мечта об империи всеобщей терпимости.
— Я вас не виню. Давайте, говорите свое заключение.
— Отныне вашей мечте конец.
Стояла удушливая жара. Я дрожал, но не был уверен, что в этом повинно — горячка или напряженность момента. Мне было очень тяжело: я объявил Бонапарту, что он проиграл.
Он встал и долгое время смотрел на меня. Сегодня, возвращаясь к этой сцене, я думаю,
что он изучал мою способность понять то, что последует дальше, и сохранить тайну, которую он собирался мне сообщить. Похоже, результаты этого экзамена его удовлетворили. Я преодолел болезнь и выжил. Что же касается тайны?.. Давайте сначала посмотрим, что он мне сказал:— Действительно, я проиграл. Но это лишь вторая часть предприятия, а их насчитывалось три.
И тут я понял: я могу узнать то, к чему Форжюри и Ле Жансем не прекращали меня подталкивать, вынуждая поговорить с Бонапартом. Я навострил уши, а он доверил мне следующее:
— Есть еще нечто, что могло бы позволить мне победить, когда сила, золото или ислам бессильны. Я вам об этом говорил через несколько дней после сражения при Пирамидах. Еще раз мы говорили об этом по дороге в Суэц.
— Фараоны? — прошептал я.
— Власть фараонов… То, что позволило им подчинить себе местные народы, позволило питать свою славу, создать такие символы своего могущества… Но я знаю, что вы об этом думаете. По-вашему, речь идет о деспотах, опиравшихся на рабство. Вы ошибаетесь, Морган. В этих могилах находятся владыки, которые держали в своих руках то, о чем мы не имеем и понятия, что не основывается ни на силе, ни на страхе.
— Как можно утверждать то, что невозможно доказать?
— А вы можете доказать мне существование Бога? Но можете ли вы доказать и то, что он не существует? Поэтому и я верю, не имея возможности вам это доказать, что наука фараонов имеет связь со священным. Не надо так смотреть на меня, господин де Спаг. Да, я говорил о власти, которая основывается на божественном. Вот в этом-то и заключается чудо Востока…
— Власть королей тоже всегда обращалась к могуществу и силе Бога. Значит, фараоны были кем-то вроде королей.
Вот и все…
— Они стояли выше, чем короли, они были сильнее всех.
По-иному я не понимаю их величие и срок, в течение которого они правили. Четыре тысячи лет непрерывных династий!
Знаете ли вы еще хоть одну историю, столь же длинную и столь же славную?
— История королей Франции не столь удивительна. Всего тысяча лет господства…
— В четыре раза меньше, чем фараоны. Тысяча лет хаоса, убийств, Фронды! [104] Достаточно сказать, что Версаль был символом Короля-Солнца! [105] Но это же насквозь сырой дворец, где любой нормальный человек проклял бы все на свете.
104
Фронда — общественное движение против абсолютизма во Франции в XVII в., в котором участвовали различные слои общества, подчас преследовавшие противоположные цели.
105
Король-Солнце — прозвище французского короля Людовика XIV (1638–1715).
— Короли называли себя божьими избранниками.
— Легитимность фараонов была гораздо больше, чем у наших королей. Что-то во мне заставляет меня в это верить, хоть я и не могу определить подлинную природу их власти.
— Никто не сможет доказать вам обратное… Но никто не сможет и утверждать, что вы правы.
— Я придерживаюсь другого мнения. Тайна фараонов, их власти и их могущества находится в их письменности. Очень многое позволяет мне так думать. Разве Цезарь не заставил поджечь библиотеку Александрии, где находилась разгадка тайны иероглифической письменности? Не запретил ли эту письменность император Феодосий [106] в IV веке? А почему?
106
Феодосий I Великий (ок. 347–395) — римский император с 349 г., известный тем, что преследовал ариан и язычников — в частности, запретил Олимпийские игры, считая их языческой забавой.