Тайна шляпы с сюрпризом

Есть шляпа!

Земляника была действительно пальчики оближешь — свежая и ароматная, сметана — великолепная, а порция — великанская. Я с трудом справилась с ней и опасалась, что обедать уже не смогу.

Все в этом доме выглядело просто очаровательно. Сначала попадаешь в сени, в которых над дверьми висели большие оленьи рога, а на стенах два старинных ружья. Одним словом, как в избушке старого охотника. Затем через занавешенные ковриком двери проходишь в большую комнату, где находятся чучела птиц: ястреб с распростертыми крыльями, сова с невозмутимыми глазами философа и великолепная утка. Но наибольший мой интерес вызвала шкура, лежавшая на полу у большого кожаного кресла. Похоже, это была шкура какого — то дикого зверя: громадный лоб, безжалостные глаза, разинутая пасть с громадными белыми клыками. Мне казалось, зверь хочет проглотить меня живьем.

— Это рысь, — пояснил бородач.

Я осматривалась в надежде увидеть шляпу, но так и не увидела. Зато на письменном столе лежало множество бумаг: разного рода карточки, листки и листочки, а на них диковинные знаки, графики и закорючки. Значит, бородач умел не только ловить рыбу!

"Но, черт возьми, где же шляпа? — подумала я. — Наверно, где — то ее припрятал".

Тем временем мы с наслаждением уплетали великолепную землянику.

— Вкусно? — полюбопытствовал бородач.

— Еще как! — вполне искренне отвечала я. — А вы и не знаете, что вам угрожает опасность, — совершенно неожиданно вырвалось у меня, хоть я и собиралась сказать что — то о рыси.

Мне казалось, он должен побледнеть либо свалиться с кресла, а он только рассмеялся.

— Что это тебе пришло в голову?

— Ничего, просто я видела собственными глазами. Крутятся здесь какие — то подозрительные типы.

— А ты сидишь на дереве и наблюдаешь?

— Да, потому что это дерево — лучший наблюдательный пункт.

— Интересно, почему ты считаешь их подозрительными?

— Потому что они хотят проникнуть в ваш дом или, по крайней мере, пытаются найти возможность для этого.

Только сейчас, по — моему, он принял меня всерьез и уже не смеялся, не шутил; а, проведя ладонью по кудлатой голове, выскочил из кресла.

— Кто это был?

— Например, один несчастный калека, передвигающийся в инвалидной коляске. На самом же деле он не калека, и сегодня, когда вас не было, сошел с коляски и что — то искал на крыльце…

— Калека? — задумчиво протянул бородач. — Я встретил его по дороге домой. Так, говоришь, он не калека?

— Своими глазами видела, как он, сойдя с коляски, пытался открыть дверь.

Бородач хлопнул себя рукой по лбу.

— А я так легкомысленно… — начал он, но оборвал фразу, словно почувствовав, что сказал слишком много. — Э, это исключено. Наверное, хотел осмотреть дом.

— Как и другой вчера, — бросила я.

— О ком ты?

— О том, кто вчера спрашивал, не сдается ли комната.

— Тот, в рыбацком плаще?

— Хорош рыбак! Он здесь крутился, пока вы не пришли, и видно было, что у него руки чешутся.

— Что ты болтаешь?

— Попросту он пробовал забраться в дом!

Широким размашистым шагом бородач закружил по комнате, бормоча:

— Интересно, интересно… — И вдруг, остановившись возле меня, совершенно серьезно сказал: — Хорошо, что ты предупредила, придется сообщить в милицию.

— Так будет лучше всего, — подтвердила я. — Пусть милиция научит их, как себя вести.

Бородач перестал тревожиться и вновь заулыбался.

— Ты рассудительна, а я — то считал, что у тебя ветер в голове. Скажи, почему ты следила за теми двумя, но сначала — что тебя к этому подтолкнуло?

"Слишком много хочешь знать, мой милый бородач. Я и так уже слишком разболталась. Хороший детектив говорит ровно столько, сколько нужно, и ни словом больше", — подумала я и невинно улыбнулась гостеприимному хозяину.

— Хм… допустим, что у меня всегда открыты глаза, и я умею быть наблюдательной.

— И поэтому взбираешься на дерево?

— Допустим, мне нравится влезать на деревья.

— Прекрасно, но почему ты выбрала дерево около моего дома?

— Если я скажу, что мне понравилась одна шляпа, то вы мне не поверите, — коварно бросила я ему, словно крючок с наживкой.

И он попался, о чем свидетельствовали его удивленный взгляд и непродолжительное замешательство.

— Шляпа? Это хорошо. Может быть, моя старая шляпа?

— Не всегда шляпа старая, — добавила я. — Иногда старая шляпа может быть новой, особенно в субботу.

Бородач недоверчиво поморгал.

— Что ты плетешь? Что это за чушь?

— И очень, очень ценной, — закончила я, рассчитывая полностью ошеломить собеседника.

Но вместо того, чтобы впасть в отчаяние и обо всем мне рассказать, он схватился за голову.

— Спасите! — вскричал он, расхохотавшись. — Мне показалось, что ты рассудительная девочка, а в действительности у тебя ветер в голове. — Он заботливо взглянул на меня. — Деточка, может быть, у тебя поднялась температура?

Интересно, как только я заговариваю о шляпе, все тотчас же полагают, что у меня повышена температура. Уж не сговорились ли они между собой?

— Нет, у меня ровно тридцать шесть и шесть, — вызывающе произнесла я. — Можете проверить. А шляпа… я была бы весьма признательна, если бы вы показали ее мне.

— Да пожалуйста, — весело согласился он и, подойдя к окну, снял висевшую на оконной ручке поплиновую шляпу. Мне почудилось, что она волшебным образом возникла из ничего, ибо до той поры я совсем ее не замечала, хоть она висела прямо передо мной.

В темной комнате все вдруг показалось таинственным и странным.

— Тебе она нравится?

— Даже очень, — насмешливо ответила я.

— Тогда можешь взять ее себе.

Я думала, он станет увиливать, выкручиваться, а он — как благородный шериф с золотым сердцем: "Пожалуйста, если нравится, возьми".

В первую очередь я решила осмотреть подарок. Странная шляпа — с виду старая, а на самом деле новая, только очень грязная и измятая и к тому же влажная и тяжелая. Я заглянула внутрь, под кожаный отворот. Газеты, к сожалению, не было. Не было и инициалов, что вселило в меня надежду. Газетную прокладку можно вынуть и выбросить, а инициалы, нанесенные тушью, нелегко стереть. И еще кое — что! На подкладке имелась фирменная марка "Мешковский — Варшава". Значит, изготовлена в Варшаве, как и шляпа пана Коленки! "Она или не она? Она или не она?" — снова и снова спрашивала я себя, но не находила ответа.