Тайна скарабея

Эти снова льстили Камински, а Фостер произнес их с определенным умыслом. Он знал, как обходиться с людьми, подобными Камински, и понимал, что от них можно получить все, что захочешь, если только за это правильно взяться. Поэтому Фостер замолчал, наблюдая за прохожими на улице.

Ему не пришлось долго ждать, пока Камински заговорит. Его слова звучали как исповедь:

– Я нашел мумию. Это звучит невероятно, но она преследует меня день и ночь. Я бежал сюда от мумии и теперь хотел бы от нее избавиться.

Фостер не особенно удивился.

– В мумиях нет ничего такого, – сказал он. – Их здесь тысячи. Это меня не интересует.

– Но речь идет об особенной мумии, она лежит целая в саркофаге. Речь идет о Бент-Анат, дочери и супруге Рамсеса!

– Что вы сказали?!

– О дочери и супруге Рамсеса, который построил Абу-Симбел.

– Ну, вы шутник, Камински!

– Я не шучу, мистер Фостер. Я бы ни слова не сказал, если бы это чудовище не разрушило самый захватывающий роман в моей жизни. Теперь я хочу избавиться от мумии!

Фостер вдруг словно наэлектризовался. Он заерзал на своем деревянном стуле.

– И где же находится гробница? Много ли сообщников? У вас есть доказательства?

– Доказательства? Археологи сразу узнали иероглифы с крышки саркофага и сказали, что это имя царицы. Есть только один сообщник – женщина, о которой я уже говорил и которая для меня много значит. А что касается места, то оно в Абу-Симбел.

– Поклянитесь бородой пророка! – Фостер все еще не мог поверить.

Он недоверчиво посмотрел на Камински, покачал головой и взглянул на пустую чашку. Наконец сказал так тихо, чтобы никто не услышал:

– Если ваши слова подтвердятся, мистер Камински, я готов заплатить любые деньги, почтилюбые.

Рассудок Камински вдруг словно помутился. Только что он любыми путями хотел избавиться от мумии, а теперь появился этот Фостер и предлагает ему целое состояние. Этих денег будет достаточно, чтобы начать новую жизнь.

– Сколько? – решительно спросил Камински.

– Вначале я должен лично осмотреть объект, – ответил Чарльз Д. Фостер как истинно деловой человек. – Но примерная цена будет, скажем, полмиллиона.

– Долларов?

– Дорогой друг, здесь можно говорить только о долларах. Теперь важно, чтобы никто не узнал о нашей сделке. Ну, вы понимаете… Чем меньше людей об этом знают, тем выше цена.

31

Начало смеркаться. Перед магазинчиками и в маленьких вычурных витринах зажглись тысячи разноцветных ламп. Ароматы восточных яств доносились из дверей ресторанчиков, смешиваясь с густым запахом кебаба, продавцы которого, выставив свои мангалы вдоль узких переулков, переворачивали мясо длинными щипцами, чтобы оно равномерно поджаривалось на углях. Каждый громко выкрикивал слова, которые Камински не понимал, но о смысле которых можно было легко догадаться: именно его мясо, и только его мясо, – самое вкусное в мире. Камински проголодался. Могу я вас угостить, мистер Камински? – Похоже, Фостер заметил его голодный взгляд. – Буквально в двух шагах отсюда. Там не так шумно. Я знаю отличное заведеньице. Одно из немногих, в котором готовят настоящие египетские блюда. Называется оно «Алья», и не без причины. Фостер бросил на стол пару купюр и хлопнул в ладоши. Из кафе вышел официант, взял деньги и выслушал несколько распоряжений.

– Пойдемте, – сказал толстяк Камински и поднялся.

Теперь Камински понял, для чего Фостер позвал официанта: громко крича и расталкивая толпу, официант шел впереди, прокладывая сквозь толпу дорогу к ресторанчику. Дойдя до места, он молча поклонился обоим и исчез.

– Вы, конечно, хотите знать, что означает «Алья», – сказал Фостер, когда они входили в ресторан через узкий стрельчатый свод с жемчужными занавесками.

Между колоннами стояли маленькие, накрытые белыми скатертями столы. По залу растекалось странное зеленое освещение, словно вода у острова Элефантина. Несколько столиков были заняті, за ними сидели только мужчины. По виду публика была здесь сплошь состоятельная. Метрдотель в черном костюме и красной феске проводил их к столику. После того как они уселись на неудобные складные стулья, Фостер продолжил:

– Алья – это вытопленный жир из бараньих хвостов. Евреи готовят на оливковом масле, копты – на кунжутном, а настоящие египтяне – на жире из бараньих хвостов. Поэтому все древние египетские рецепты начинаются словами: «Во имя Аллаха всемогущего выжарьте один хвост…»

Камински сглотнул. Он бы с большим удовольствием съел на улице пару кусочков ароматного, приправленного множеством специй блюда, но Фостер уже обсуждал с юрким темнокожим официантом в длинном белом фартуке крестец барашка под сладковатым соусом, из-за которого Камински чуть было не отказался есть.

Наконец Фостер заметил смущение гостя и деликатно спросил:

– Вам это не по вкусу, мистер Камински?

Тот, не желая показаться невежливым, заверил, что блюдо исключительно изысканное, просто немного непривычное для европейцев из-за сладкого соуса.

Фостер рассказал, что это древняя египетская традиция – подавать барашка в сладком соусе. И поведал легенду времен мамлюков:

– Однажды правил царь Валух большим народом мяса, который питался только солью и травами. У царя Валуха был соперник – царь Мед, правитель фруктов, овощей и всяких лакомств. Этому завидовал царь Валух, и он отправил своего посла, бараний хвост по имени Алья, к царю Меду с предложением сдаться. Но тот отказался. Алье удалось склонить на свою сторону важнейших людей из племени Меда, Сахар и Сироп, с тех пор кострец барашка всегда имеет сладковатый вкус.

Камински слушал вполуха. Его мысли кружили вокруг того, как незаметно забрать мумию. И чем дольше он об этом думал, тем больше склонялся к мысли, что это невозможно. Камински нерешительно смотрел на нарезанный крестец барашка и, превозмогая себя, пытался съесть кусочек.

– Она на глубине шесть-восемь метров, – неожиданно сказал он. Прошло несколько секунд, прежде чем Фостер смог понять, о чем речь. – Дело усложняется еще тем, – продолжил инженер, – что проход может в любой момент обрушиться. К тому же в гробницу ведет вертикальная шахта, и я не знаю, насколько глубокая…

– Разве вы не говорили, что гробница находится поблизости от стройплощадки Абу-Симбел? – перебил его Фостер

– Да, я так сказал.

– Тогда в нашем распоряжении будут машины, экскаваторы и краны. Я уже думаю над более серьезными проблемами, мистер Камински. Не беспокойтесь об этом!

– Но я как раз беспокоюсь! Как все это незаметно провернуть?

Фостер неприятно ухмыльнулся.

– Ах, знаете ли, дорогой друг, арабская поговорка гласит: золото может заткнуть рот даже болтуну. Это значит, что с помощью денег можно заставить замолчать любого. Тем более египетского экскаваторщика. Но это уже не ваши проблемы, поверьте.

Камински задумался. Что знал Фостер о стройке в Абу-Симбел? В каких еще махинациях участвовал?

Фостер отодвинул тарелку, достал бумажник и вытащил газетную вырезку, которую уже показывал Камински.

– Я сказал вам только половину правды, – покашливая, смущенно произнес он и ткнул указательным пальцем в бумажку. – Статую Рамсеса, о которой здесь говорится, нашли в Абу-Симбел. Ее обнаружили двое мужчин из вашей команды. Вы изумитесь, если я назову их имена. Это археологи Хассан Мухтар и инженер Альберт Мессланг.