Тайна смерти Горького: документы, факты, версии
Шрифт:
Итак, Сталину смерть Горького не была нужна. Да, в 1938 году он обвинил своих политических оппонентов в убийстве Кирова, Менжинского, Куйбышева, Горького. Но, если бы писателю природой было бы отпущено большее число лет, на приговор это все равно не повлияло бы.
Но тогда бы официальная версия кончины писателя была бы только одна, соответствующая действительности: Горький, большую часть жизни страдавший болезнью легких, в конце концов, от нее и умер. Что это именно так, было официально признано.
В новых условиях зарождавшейся демократии вторая, политическая версия убийства Горького была пересмотрена специально организованными медицинскими, судебными и партийными комиссиями. Были тщательно проанализированы заключения врачей, методы лечения, история болезни Горького, результаты вскрытия и т. п. Подверглись критическому анализу стенограммы процесса, методы допросов, обвинительные вердикты и тексты приговоров. Прокуратура подавала протесты Пленуму Верховного суда.
21 января 1988 года Генеральный прокурор СССР А. М. Рекунков в порядке надзора подал Пленуму Верховного суда СССР Протест по делу Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова и др. В Протесте
16
Известия ЦК КПСС. 1989. № 1. С. 116–119.
4 февраля 1988 года Пленум Верховного суда СССР постановил: «…приговор военной коллегии Верховного суда СССР от 13 марта 1938 г. в отношении Бухарина Николая Ивановича, Рыкова Алексея Ивановича, Розенгольца Аркадия Павловича, Чернова Михаила Александровича, Раковского Христиана Георгиевича, Буланова Павла Петровича, Левина Льва Григорьевича, Казакова Игнатия Николаевича, Максимова-Диковского Вениамина Адамовича (Абрамовича), Крючкова Петра Петровича, а также приговор военной коллегии Верховного суда СССР от 8 сентября 1941 г. в отношении Раковского Христиана Георгиевича отменить и дело прекратить за отсутствием в их действиях состава преступления» [17] .
17
Там же. С. 120.
По делу о так называемом «антисоветском правотроцкистском блоке» приговор остался в силе только в отношении Г. Г. Ягоды. Реабилитации помешала его должность – народный комиссар внутренних дел СССР. Занимая ее с 1934 по 1936 год, Ягода руководил массовой фальсификацией дел, в результате к смерти были приговорены многие тысячи безвинных советских граждан. За это преступление он не был осужден. Но именно оно помешало Генеральному прокурору СССР выйти с предложением о реабилитации Г. Г. Ягоды, приговоренного к расстрелу за несовершенное преступление.
Горький и «правая оппозиция»
А. В. Евдокимов
Среди множества версий о насильственном характере смерти Горького, на наш взгляд, наиболее достоверным, требующим особого исследования предположением является то, что связано с участием писателя в острой внутрипартийной борьбе, развернувшейся в СССР в конце 1920-х – 1930-е годы, и в этой связи с его возможной осведомленностью относительно обстоятельств заговора «правой оппозиции» против Сталина.
Цели «правой оппозиции» были вкратце изложены в перехваченном советской разведкой донесении белоэмигранта Р. Смаль-Стоцкого МИДу Чехословакии: «Переворот должен быть произведен под лозунгом борьбы против коммунизма, против наводнения страны интернационалистами и во имя национальной России» [18] .
18
Цит. по кн.: Косолапов Р. Предисловие // Сталин И. В. Сочинения. М., 1997. Т. 14. С. 10.
Сценарий переворота тоже не был для сталинцев секретом. О нем подробно рассказал сам Сталин: «Начали с малого – с идеологической группки, а потом шли дальше. Вели разговоры такие: вот, ребята, дело какое. ГПУ у нас в руках, Ягода в руках, Кремль у нас в руках, так как Петерсон с нами, Московский округ, Корк и Горбачев тоже у нас. Либо сейчас выдвинуться, либо завтра, когда придем к власти, остаться на бобах <…> Если бы прочитали план, как они хотели обмануть школу ВЦИК. Одних они хотели обмануть, сунуть одних в одно место, других – в другое, третьих – в третье и сказать, чтобы охраняли Кремль, что надо защищать Кремль, а внутри они должны арестовать правительство» [19] .
19
Там же. С. 223, 232.
Известий о путче ждали русские эмигранты за рубежом. Еще в 1929 году посол «временного правительства» России в США Бахметьев писал Е. Кусковой о надвигающихся событиях: «У правого уклона нет вождей, чего и не требуется, нужно лишь, чтобы история покончила со Сталиным, как с последним оплотом твердокаменности. Тогда власть останется в руках мягких максималистов – Рыкова и К°, которые будут пытаться нести дальше большевистское знамя, но фактически будут игрушкой жизненной стихии, уступая и колеблясь под давлением жизни.
Послесталинский период власти слабых большевиков, мне представляется, будет периодом, когда внутри русского тела будут нарастать и откристаллизовываться те группировки и бытовые отношения, которые в известный момент властно потребуют перемены правящей верхушки и создадут исторические силы и исторические личности, которым суждено будет внешне положить конец большевистскому периоду и открыть следующий… Гадать о том, будет ли это военная диктатура или организованное меньшинство в духе фашизма, сейчас преждевременно, хотя все вероятности за то, что эта власть будет носить характер олигархический» [20] .
20
Шабанов А. Одиннадцатый удар товарища Сталина. Таганрог. 1999. С. 21.
Вполне вероятно, что человеком, знавшим о готовившемся перевороте, был живший долгие годы за границей и достаточно хорошо осведомленный о жизни эмигрантских кругов Алексей Максимович Горький.
Во всяком случае, оппозиционеры, видевшие в писателе своего скрытого союзника, регулярно, хотя эзоповым языком, сообщали ему о своих мероприятиях и планах. Об этом, в частности, свидетельствуют довольно загадочные строки из письма Бухарина Горькому, датированные весной 1935 года: «Вообще дело не так быстро, но довольно основательно, движется вперед; было несколько собраний, одно очень <курсив Бухарина. – Ред.> интересное, где присутствовали и ученые, и хозяйств<енни>ки, и рабочие, и техники, и писатели и говорили “вольно”» [21] . В этом письме кремлевский оппозиционер, очевидно, информирует писателя об одном из подпольных заседаний своей «школы».
21
АГ. КГ-од-1—43–21.
Однако место первого пролетарского писателя в готовящейся ожесточенной схватке трудно определить однозначно, так как Горький занимал в целом позицию нейтралитета, стремился поддерживать хорошие человеческие и деловые отношения с обеими противоборствующими сторонами.
Можно предположить, что Горький, скорее всего, был осведомлен о некоторых деталях плана оппозиции по отстранению И. В. Сталина от власти, знал о недовольстве достаточно широких слоев населения насильственной коллективизацией, о готовности отдельных группировок в стране и в эмиграции к вооруженной борьбе и террору. Ему были, конечно, известны мечты правых, изложенные в «Рютинской платформе», о времени, когда «Сталин и его клика будут изгнаны со своих постов» [22] . Этим, очевидно, объясняется уже однажды высказанное им беспокойство за жизнь Сталина. «За Вами вообще усиленно охотятся, – предупреждал он вождя в 1931 году, – надо думать, что теперь усилия возрастут. <…> Кто встанет на Ваше место в случае, если мерзавцы вышибут Вас из жизни?» [23] .
22
Сталин и кризис пролетарской диктатуры // Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 182.
23
Неизданная переписка. С. 290.
Возможно, однако, что эти переживания за судьбу вождя были не совсем искренними, ведь годом позже Горький почти то же самое написал его противнику Рыкову после покаяния того на пленуме ЦК ВКП (б): «<нахожусь> в непрерывной тревоге за каждого из вас, людей, которых я искренне уважаю, люблю и ценю…» [24] .
О том, что Горький читал антисталинскую «Рютинскую платформу» или, по крайней мере, знал ее основные положения, свидетельствуют строки из его письма Ягоде в ноябре 1932 года: «А вот настроением не могу похвастаться, настроение – тревожное, во снах вижу какие-то квадратные сучковатые хари, они хрюкают: “Рютин, Рютин”» [25] . Адресат вряд ли оценил возмущение писателя, ведь, как заметил А. Ваксберг, «в схватке между сталинцами и “правыми” (Бухарин, Рыков, Томский) Ягода был на стороне последних» [26] .
24
Цит. по: Ваксберг А. Гибель Буревестника. М., 1999. С. 302.
25
Неизвестный Горький. Вып. 3. С. 186.
26
Ваксберг А. Гибель Буревестника. С. 249.