Тайна старой леди

Потом я прошла к окну, поддевая пальцами босых ног края ночной рубашки, которую мне принесли накануне вместе с едой. Тогда шел четвертый день нашего добровольного заточения. Да... рекорд был побит, но малой кровью – мне удалось убедить мужа в необходимости сна и приема пищи.

Получая немыслимое удовольствие от ласк и поцелуев Ярослава, млея и от жесткости, и от нежности его обращения со мной, я понимала, что сейчас - дорвавшись, наконец, мною бесстыдно пользуется очень опытный мужчина. И старалась не думать о том, где и с кем он приобрел этот опыт. Он знал, чего хотел, и умел взять то, что хотел и как он этого хотел. Иногда я чувствовала неловкость, привыкая к нему, иногда это было просто откровенно стыдно, но всегда доставляло немыслимое удовольствие и ему, и мне. Доходя до края, я уже откровенно плевала на приличия, на недостаток своего опыта, новизну ощущений и просто неслась на волнах наслаждения, издавая непонятные звуки – бормоча, всхлипывая, вскрикивая и постанывая.

А вчера вечером просто отталкивала его обеими ногами, жалуясь:

– Ты ненормальный. Ты за эти дни измял меня, как кусок теста, наставил синяков… я уже боюсь тебя. Давай пока все, а? Ты же хочешь, чтобы и я этого хотела? Дай выспаться толком, ты лучший! Ты вне конкуренции… да ты и сам знаешь…

А он уснул, кажется, еще когда я это говорила. И было непонятно - это была такая непреодолимая потребность в близости со мной или еще большая необходимость затмить все посторонние образы в моей памяти?

Я не собиралась сравнивать этих двух мужчин, таких дорогих для меня в разные периоды моей жизни. Они были очень разными, абсолютно во всем. Но Мира я не забуду никогда – не даст Славка. Он любил меня, и я любила его и буду с благодарностью помнить всегда – и за силу его чувства ко мне, и за дочку, которую он мне подарил.

А Ярослав – мое настоящее. Спит… уставший до синих кругов под глазами, до обострившихся черт лица… марафонец. Обводы линии скул, подбородка резкие, четкие - скульптурные. Губы… ресницы, плечи… я заботливо укрыла их простыней. Я любовалась им, смотрела с нежностью, как он спит, как поднимаются в дыхании пластины мышц на его груди – замерла, подперев рукой голову… И не заметила, как уснула сама.

Проснулась первой и вот стою у окна, с неверием глядя на немыслимую красоту за ним – те горы, что видела тогда. Только окна спальни выходили на восход солнца, и оно сейчас подсвечивало серый силуэт суровой крепости, стоящей на том конце горной перемычки. Над нею поднималось солнце - наше Солнце или звезда другой планетной системы? По цвету и размеру – как будто наше. Лес внизу своей темной зеленью похож был на хвойный. Но между темным цветом пятнами сквозили еще и оттенки веселого салатного, и насыщенного изумрудного.

Несколько озер между заросшими лесом возвышенностями синели совсем по земному. А в целом вырисовывалась картина необыкновенной красоты и размаха. Кто создал все это великолепие? Как это все могло возникнуть, развиться до такого немыслимого совершенства?

– Почему не спишь? Ты выспалась? – раздался от кровати чуть хриплый ото сна голос Ярослава. Он смотрел на меня, как я вчера – подперев голову рукой. А я вдруг спросила:

– Здесь есть Бог? Религия?

– В нашем понимании – нет. Но есть Дух этой земли - я говорил тебе. Он в разных количествах распределен между Сущностями. Я много думал об этом – дробиться Дух не может, так как разумен… значит, в силу этого их кровавого договора – сотрудничает. Оказывает помощь, защищает. Для крестьянина он слабенький – надел небольшой, для владельца феода эта сила намного больше. И возможности у него, соответственно, тоже более широкие.

Я задумалась… это нужно было осмыслить.

– Но у нас же, кажется, тоже говорится, что Бог во всем сущем, так? Просто он не виден явно, а здесь сотрудничает… и ты называешь его скотиной? Ты с ума сошел?

Ярослав потянулся в кровати, улыбаясь, и я отвлеклась…

– Иди ко мне… эта рубашка просвечивает, несмотря на километры ткани.

– Да уж… - я приподняла кончиками пальцев невесомое непонятно что, - я припоминаю такой фасончик в «Ромэо и Джульетте». Странная мода.

– Это, наверное, ночная… дневная весьма… очень тебе пойдет.

Глаза у моего мужа загорелись, на лице был написан нешуточный энтузиазм.

– Закажем тебе много… разного, ты сама сообразишь. Иди сюда, просто полежим рядом. Я понимаю, что немного…

– Немного?!

– Мне нравится, когда ты в роскошной одежде, это достойная оправа для твоей красоты. Тогда… на том вечере я с ума сходил, в бреду каком-то был… не верил. Ты меня довела почти до сумасшествия… Арина, я жду…

Я скользнула в постель, оставив «километры ткани» на полу. Прижалась к нему, сама млея от его близости и запаха. Удивляясь своему счастью и поражаясь его полноте. Задыхаясь от немыслимой нежности, чувствуя огромную благодарность и еще столько всего, что не выразить словами, не осознать полностью... Мой король обнял меня и замер. Вспомнив вдруг, спросила:

– А где моя одежда? Я не нашла нигде.

Он рассмеялся, прижав меня к себе крепче.

– Нет одежды, растворилась… исчезла. Около суток – и все. Вместо тканей – истлевшие лохмотья. Вместо металла – сухая ржавчина. Это если рукотворный сплав, а если природный - спекшаяся руда, то уцелеет. Еще камни… они их реализуют у наших ювелиров. Отсюда и средства там – камни ценные. Кажется, все больше сапфиры, еще – изумруды. Или что-то им подобное. Это сейчас редкость на Земле – серьезная добыча только где-то в южной Америке.

– Нормально… а, с другой стороны – нет экспорта технологий, оружия. Не хотелось бы здесь чего-то такого.

– Тебе нравится здесь?

– А что я здесь видела? Только постель и вид из окна… нравится. Сколько отгулов ты взял, кстати, королевское величество?

– Отгулы закончились. Позавтракаем, принесут твою одежду и выходим. Тебе нужно узнать их язык.

Стало страшновато, я забеспокоилась.

– Ярослав, сразу расскажи, чего мне следует опасаться, тут же есть, кажется, что-то нехорошее? И как среагировала родня того мужика? Я должна знать, чтобы…

– У тебя будет охрана, очень грамотная охрана – мои ниндзя. Здесь их называют «наниды» - потомственные телохранители, искусные шпионы и воины.

– Звучит лучше, чем ниндзя. Солиднее и весомее как-то.

– Ну, привыкну… Государство огромное, я покажу тебе сегодня карту. С Россией не сравнить, но две Германии в себя примет.
– Ярослав стал серьезнее, сел на кровати, отпустив меня из рук. – Стена эта для защиты от чужих болотных духов, у нас хватает и своей беды из-за них. Раз в несколько лет Сущности бьют тревогу, и начинается массовый исход жителей равнинной части государства – бегут в горы, в предгорья. Треть территории – то, что у нас за окном, горы эти. Равнины снабжают все население сельскохозяйственной продукцией и когда люди уходят, бросая посадки и посевы, оставляя их без ухода и полива, а домашних животных - без корма… сама понимаешь.

Были жертвы и среди людей… не без этого, но, в основном, успевают все. Бегут в страхе и панике… и тогда выходят они – духи… Мне рассказывали – высокие, очень высокие фигуры… призрачные, словно закутанные в белые саваны. Дышащие при этом, или просто – колышущиеся. Плывут над землей молча… в полной тишине, при почти полном безветрии, солнечной погоде и жаре… это я выспросил. Им не нужно прикасаться, не нужно напрямую контактировать. чтобы убивать – на определенном расстоянии все гибнут сами – в бреду, в жару, исходя смертным потом…. И еще много дней, даже после того, как они исчезнут… все разом – мигом, местность остается опасной, гиблой… вся почти низменная часть страны.