Тайна точной красоты
Шрифт:
Данин поднял ладонь и прекратил зародившиеся аплодисменты. Превозмогая стыд, он произнес:
– Прошу меня извинить, но я снимаю свой доклад.
– Как? Почему? – послышались удивленные вопросы.
– Мне надо его проверить.
– Но академик Марков подтвердил…
– Ты что, – шикал на ухо Базилевич. – Всё идет замечательно.
– Я не хочу, не хочу, – тряс понурой головой Данин.
– Постойте! – прерывая нарождающийся шум, на сцену поднялся мужчина с окладистой рыжей бородкой. – Разрешите представиться, доктор физико-математических наук Артемьев из Новосибирского Академгородка. Мне Александр Александрович
На экране вновь появились длинные строки математических символов. Артемьев вытянул указку. Тонкая тень обвела выражение внизу кадра.
– Обратите внимание на эту логическую связку. Автор делает вывод, что из первого следует второе, и идет дальше. Это справедливо почти всегда. Почти! – Выступающий сделал многозначительную паузу. – Существует особая комбинация переменных, при которых утверждение допускает еще одно решение. На этот факт обращается внимание в одной из моих ранних статей, которые я покажу автору доклада. И вот это побочное решение вступает в противоречие с дальнейшим ходом доказательства. Стройная логическая цепочка рушится. Что вы на это скажете?
Артемьев опустил руку и посмотрел на Данина. Константин мгновенно понял свою ошибку. У громоздкого здания, выстроенного им, выбили одну из подпорок. Доказательство Великой теоремы зашаталось. Но это не расстроило его, а даже успокоило. Уродливый дворец рушился, а душа Константина наполнялась гармонией. "Математика должна быть красивой, – думал он. – Великие решения должны быть безупречны".
Собравшиеся наблюдали за странными метаморфозами на лице докладчика и ждали ответа.
– Математика должна быть красивой, – вслух повторил Данин, улыбнулся и сошел со сцены.
Татьяна, пробившаяся во время аплодисментов в первый ряд, печально опустила глаза. Она хорошо поняла смысл фразы, которую не раз слышала из уст мужа. Ее хрупкая мечта приобщиться к славе рассыпалась быстрее, чем тяжеловесное доказательство. Утром она объяснила маме всю значимость сегодняшнего выступления Константина. И Надежда Сергеевна мгновенно подобрела. Она обещала испечь праздничный пирог со свежими ягодами и назойливо просила мужа узнать, какая премия полагается за доказательство теоремы Ферма: миллион долларов или миллион фунтов стерлингов?
– Ошибку можно исправить! – выкрикнул кто-то из зала.
Татьяна узнала в поднявшемся взъерошенном очкарике студента их факультета Михаила Фищука. Он учился на три курса младше, уже несколько лет искренне восхищался работами Константина и стремился к дружбе с ним. Фищук не раз пытался советоваться с Даниным, показывал ему свои труды, но тот, как правило, безжалостно разбивал их в пух и прах. Татьяна вынуждена была сглаживать негативное впечатление от мужа и зачастую дружески подбадривала юного поклонника математики.
Данин лишь мельком взглянул на вскочившего Фищука и, не прерывая поступь, покинул конференц-зал.
– Как? – вынужден был спросить Артемьев, оставшись в одиночестве на сцене.
Фищук говорил сбивчиво:
– Общий ход доказательства блистателен. Он… он ведет к цели. А ошибка… она не значительна. Ее надо исправить.
– Как?- жестко повторил вопрос доктор из Новосибирска.
– Или обойти, – умерил бойкий пыл Фищук.
– Ваше предложение?
– Я не знаю. Пока не знаю, –
промямлил студент. – Но если подумать… Можно что-нибудь придумать.Некоторые из математиков прыснули от смеха. Один-два человека картинно захлопали.
– Замечательная фраза. Думать никогда не помещает, – согласился Артемьев. – Особенно перед тем, как брать слово.
Покрасневший студент опустился на стул под нескрываемый смех присутствующих и съежился, пытаясь стать незаметным.
– Коллеги! Попрошу минуточку внимания! – перекрикивая гул, выступил академик Марков. Зал постепенно стих. – Сегодня мы стали свидетелями нескольких очень интересных докладов. Последнее сообщение меня обрадовало более всех. Оно содержит удивительные идеи и направлено на покорение великой цели. И если сегодня у Константина Данина не получилось, то унывать, право слово, не стоит. Побольше нам всем такой же смелости и таких же глобальных амбиций.
35
Ночью Левону Амбарцумову не спалось. Как только его глаза слипались, а дыхание выравнивалось, его подсознание рисовало одну и ту же жуткую картину. Темная масса холодной воды медленно подбиралась к его ногам. Она дышала, плескалась и поднималась всё выше. Под воду уходили ступни, лодыжки, колени, клокочущая живая масса жадным зевом подбиралась к его паху. Левон судорожно дергался, пытаясь вырвать из кошмарного плена скованные ноги. Но вода вдруг поднималась на дыбы и опрокидывалась на него ледяной стеной. Он барахтался в одеяле и просыпался. Лицо дергалось. Ему мерещился по углам человек в капюшоне.
На рассвете Левон встал, принял душ и долго тянул кофе, щедро сдабривая его коньяком. Разрозненные мысли постепенно приняли желаемое направление.
Статуэтки. Их похитили из квартиры Даниных. Там же произошло убийство. Сделал это, скорее всего, вор-рецидивист. Но теперь он тоже мертв. А это значит, что человек в капюшоне избавился от вора как от ненужного соучастника. Знакомый Амбарцумова теперь виновен в двух тяжких преступлениях!
Это главное. Теперь о деталях. Раз ценные статуэтки сдавал антиквару некомпетентный вор, то не они являлись основной целью ограбления.
Тогда что? Что еще можно вынести из квартиры нищего математика?
Вишневская болтала о каких-то рукописях и теореме Ферма. Они представляют ценность только для хорошо образованного специалиста. А человек в капюшоне отнюдь не профан в математике.
Впрочем, первопричина ограбления не важна. Два убийства ее перевешивают. А значит, на этом можно сыграть. Во сколько бесцеремонный человек в капюшоне готов оценить свою свободу?
Приняв решение, Левон полистал записную книжку, нашел старую запись и набрал номер мобильного телефона. После пятого гудка ему ответили. Хорошо, что его собеседник не склонен менять SIM-карту, подумал Амбарцумов.
– Я вчера вечером гулял вдоль набережной, – осторожно начал разговор любитель антиквариата. Он назвал точное место и продолжил: – В девять часов пятнадцать минут я наблюдал странную картину. Два человека спустились к реке. Один из них был сильно пьян. Потом я услышал плеск воды, будто кто-то упал в реку. Затем на набережную поднялся только один человек.
Последовал недоуменный вопрос. Левон пояснил:
– Я спрятался за деревом и хорошо разглядел лицо под капюшоном.
Амбарцумов выслушал невнятный комментарий и добавил: