Тайна точной красоты

– Рассказывайте.

– Надо включить сразу два выключателя, подождать немного и один из них выключить, – с блеском в глазах скороговоркой произнес он. Затем его взгляд сделался хитрым, он стал говорить медленнее. – Заходим в комнату, если лампочка горит – ответ очевиден. А если не горит, надо потрогать ее. Если лампочка теплая, то она включается тем выключателем, который мы только что отключили. В противном случае третьим, который мы совсем не трогали.

– Пять баллов, Виктор. Поздравляю, – учительница изобразила аплодисменты. – Теперь вы чувствуете вкус самостоятельной победы?

Стрельников кивнул, не в силах сдержать широкой улыбки.

– Это же чувство движет Даниным. Ради таких неповторимых мгновений, а не ради холодной славы, он стремится в неизведанное.

Валентина Ипполитовна дала время счастливому оперативнику прийти в себя и развернула к нему экран компьютера.

– Посмотрите. Это Татьяна Архангельская с мужем. Фотография сделана недавно. У Феликса Базилевича была борода, когда он прибыл в Петербург?

– Не знаю. Я с ним не встречался.

– А кто же его расспрашивал?

– Матыкин.

– Позвоните ему и спросите на счет бороды.

– Зачем?

– У меня своя головоломка с выключателями. И букву Ф я не могу выбросить из головы.

– Феликс? Вы подозреваете его?

– Подозревала. Дело в том, что я разглядела подбородок человека, которого заметила в своей квартире. Он был гладким.

– Самые гладкие подбородки у женщин, – усмехнулся Стрельников.

– У женщин, – задумчиво повторила Вишневская, глядя на фотографию.

Стоячий воротник напомнил ей костюм Тани Архангельской для школьного спектакля. Она играла сказочный персонаж. Кажется, Фею. Да-да, Фею!

Это был один из тех дней, когда ученики на простом примере постигают невероятную силу математики. На уроке она задала парадоксальную задачу об апельсине и земном шаре.

– Представьте, что земной шар обтянут по экватору обручем и точно также обтянут апельсин. Теперь допустим, что каждый обруч мы удлиним ровно на 1 метр. Понятно, что обручи отойдут от тел, и образуется некий зазор. Возникает вопрос: в каком случае этот зазор будет больше – у земного шара или апельсина?

– Конечно у апельсина! – первой выкрикнула Таня Архангельская. Ее поддержали одноклассники.

– Почему? – спросила учительница.

– Длина экватора земного шара порядка 40 000 метров, – демонстрировала свою эрудицию прилежная ученица. – В этом случае 1 метр ничтожно малая величина. А апельсин имеет окружность, наверное, сантиметров 30, и если к ним добавить целый метр, то очевидно, что получится огромный зазор.

Валентина Ипполитовна обратила внимание, что в расчеты на бумаге углубились только Данин и Базилевич. Вскоре Данин невозмутимо сообщил:

– Изменение радиуса каждого обруча будет одинаковым.

– Неужели? – с нотками сарказма переспросила Вишневская. Весь класс дружно засмеялся. – То есть, ты утверждаешь, что между огромным земным шаром, маленьким апельсином и их увеличенными на один метр обручами появится одинаковая щель?

– Да, – настаивал Костя. – Она не зависит от диаметра тела. Если взять горошину и Юпитер, получим тот же результат.

– А что скажешь ты? – обратилась Вишневская к Базилевичу.

– У меня тоже… – изумленный Феликс смотрел на вычисления. – Наверное, я где-то ошибся. Ведь это… противоречит здравому смыслу.

– А между тем, результат правильный. Не надо поддаваться эмоциям. Математики должны верить только числам.

Класс затих. Раскрытые рты не дышали. Тридцать пар удивленных глаз потрясенно взирали на Валентину Ипполитовну. Апельсин и земной шар – несопоставимые по размерам предметы. Длина окружности обруча для первого увеличился в три раза, а для второго – на тысячные доли процента. А щель получилась одинаковая!

– Данин, напиши решение на доске, – попросила учительница.

Но даже после того, как на доске появились простые формулы, из которых следовало, что изменение радиуса в обоих случаях составит 1/2?, или около шестнадцати сантиметров, многие ученики не поверили. На перемене Вишневская с улыбкой наблюдала, как Базилевич и Архангельская обмеряли связанными шнурками широкие поля и узкую тулью колпака феи, в котором Таня должна была предстать в школьном спектакле.

Ее еще долго потом окликали Феей, и девочке это нравилось.

– Фея – имя на букву Ф, – прошептала Вишневская.

Стрельников ее не расслышал и ткнул пальцем в экран.

– Вы же видите, такая борода за две недели не вырастет.

– Знали бы вы, Виктор, возможности современного программного обеспечения. Сейчас не только бороду, но и третий глаз можно изобразить так, что не придерешься.

Милиционер скривился, собираясь возразить, но все-таки достал мобильный телефон и нажал кнопку быстрого вызова.

– Леха, ты встречался с Базилевичем. Вспомни его и опиши мне… Так… так… Клиновидная бородка на испанский манер? Ну, всё, жди, скоро спущусь. – Оперативник убрал телефон. – Была у него бородка, была.

Высокий лоб учительницы пошел морщинами.

– Если это не он, тогда на первый план выступает Фея… Или история с подаренными часами – правда. Вы можете это проверить?

– О чем вы?

Валентина Ипполитовна сообразила, что Стрельников не знаком с содержанием письма.

– Феликс Базилевич подарил Михаилу Фищуку швейцарские часы, которые были на руке человека, толкнувшего меня.

– Вы опять за свое, – тяжело вздохнул милиционер.

– Хотя нет. Надо начать не с этого. Базилевич мог подарить Фищуку часы перед самым отлетом, чтобы запутать следствие… Прежде надо распросить Данина. Говорил он что-нибудь Фищуку про теорему Ферма или нет? – Учительница решительно хлопнула ладошкой по столу. – Вот что! Я приглашу Константина к себе прямо сейчас. На чай.

Она схватилась за телефон. Дважды набрала номер. Оба раза долго слушала монотонные гудки.

– Не стоит звонить, – нехотя заметил старший лейтенант.

– В чем дело? – обеспокоилась учительница.

Оперативник отвел взгляд.

– Не хотелось вам говорить… Но, оставшись без матери, ваш математик стал вести себя неадекватно.

– Что значит, неадекватно?

– Хотел выброситься из окна. Что-то еще нехорошее делал. Короче, его поместили в больницу.

– Какую еще больницу?

– Психиатрическую.

– Ну, знаете ли, это… Константин необычный человек, но он нормальный!

– Это дело медицины. Мы его выпустили. Дальше не моя забота.