Тайна Тюдоров

Сесил вцепился в ручки кресла:

– Твои слова звучат оскорбительно. Как смеешь ты утверждать, что я предал бы мою принцессу?

– Смею и утверждаю. Но никто бы и не узнал! Что бы ни произошло, вы ни при чем.

Он поднялся с кресла. Сесил не был высок, однако в этот миг он словно заполнил собой весь кабинет.

– Тебе следовало стать актером. В театре такой драматический талант пришелся бы ко двору. Но должен предупредить: если вздумаешь пичкать ее высочество этими нелепыми выдумками, она потребует доказательств.

Каждый мой нерв дрожал от напряжения. Значит, я прав. Это открытие, вопреки моим собственным ожиданиям, ошеломило меня. До этого момента в глубине души я все-таки питал отчаянную надежду, что заблуждаюсь.

– Она не глупа, – отрезал я. – Я это понял, поймет и она. Из-за вас Елизавета и ее сестра оказались затянуты в трясину лжи. И обе совсем не готовы к испытаниям, что, возможно, выпадут на их долю.

Глаза Сесила странно блеснули. Моя вспышка гнева сменилась каким-то легкомысленным возбуждением. Неожиданно мастер секретарь зааплодировал. Ритмичные хлопки отдавались эхом в отделанных дубовыми панелями стенах кабинета.

– Браво. Ты превзошел мои высочайшие ожидания. Ты есть то, чем, по моим расчетам, и должен быть.

– Что… что вы имеете в виду? – недоуменно спросил я.

Его безжалостный взгляд, словно покрывало, окутывал меня со всех сторон.

– Сейчас объясню. Во-первых, позволь заметить: у тебя редчайший дар разгадывать интриги. Ибо ты прав: я хотел видеть Марию в гробу, а Елизавету на троне. Она наша последняя надежда, единственная из отпрысков Генриха Восьмого, воистину достойная его короны. Может быть, я и не достиг своей цели, но это лишь отсрочка неизбежного. Она рождена для власти. И когда придет ее час, ничто – слышишь ты, – ничто не помешает ее судьбе свершиться.

– Даже ее счастье? – ответил я, глотая ком в горле – Даже любовь?

– В особенности любовь. – Голос Сесила звучал безучастно, словно он рассуждал о цвете платья Елизаветы. – Любовь как раз наиболее опасна. Она родилась женщиной, но у нее есть все достоинства того самого принца, которого так ждал ее отец. Лишь Елизавета унаследовала его силу, мужество и решимость в преодолении любых преград. Она не должна поддаться слабостям, что достались ей от матери, – та не упускала случая побаловать себя. Я не позволю Елизавете пожертвовать будущим ради Дадли и его неумеренной похоти.

– Она любит его! – отчаянно выкрикнул я. – С самого детства. Вы это знали и не давали им быть вместе. Кто вы такой, чтобы так распоряжаться ее судьбой? Кто вы такой, чтобы указывать ей, кому отдать сердце?

– Я ее друг, – отозвался он. – Единственный, кто в состоянии спасти ее от нее самой. Роберт Дадли стал бы ее крахом. Недопустимо более искушать Елизавету. Если Роберт по странной случайности и переживет возмездие Марии, он навсегда потеряет Елизавету. Она никогда не будет доверять ему, как прежде. И это награда, которая в моих глазах искупает ее страдания.

– Вы чудовище! – выговорил я, задыхаясь от возмущения. – Вы когда-нибудь задумывались, к чему ведут ваши грандиозные планы? У нее будет корона на голове и сломанная судьба. А Джейн Грей? Она никогда не хотела этой короны – теперь ей, быть может, придется отдать за нее жизнь!

Сесил метнул в мою сторону гневный взгляд:

– Елизавета способна оправиться от удара быстрее, чем ты думаешь. А что до Джейн Грей… Не я придумал сделать ее королевой. Я лишь хотел воспользоваться этим.

Хорошо бы оставить его сейчас со всеми его бумагами и махинациями. Что бы он ни говорил теперь, слова его вызовут у меня лишь отвращение и отчаяние. Но я стоял как громом пораженный, не в силах двинуться с места.

На его губах змеилась холодная улыбка.

– Больше ничего не скажешь? А мы ведь подобрались к самой сути. Хочешь знать, зачем ты здесь? Давай же, спроси. Спроси, что еще я скрыл от тебя. Спроси про знахарку. Или почему Фрэнсис Саффолк отказалась от права на престол в пользу дочери. – Он негромко вздохнул. – Смелее, Брендан Прескотт. Спроси меня, кто ты такой.

Глава 28

– Вы все знаете, – прошептал я. – И знали с самого начала.

– Нет, не с самого начала, – укоризненно сказал Сесил. – Много лет назад до меня дошли обрывочные слухи. Я тогда был моложе, чем ты сейчас. Просто краем уха услышал одну из этих многочисленных придворных историй. Ничего особенного, я бы и внимания не обратил, не касайся та история возлюбленной сестры Генриха Восьмого. Ее чаще назвали королевой Франции. Своевольная принцесса, она учинила международный скандал, когда обвенчалась с Чарльзом Саффолком. Но ее смерти словно никто и не заметил – а ведь ей было всего тридцать семь.

– Стоял июнь, – пробормотал я.

Меня бил озноб. Казалось, я никогда больше не согреюсь.

– Верно, июнь одна тысяча пятьсот тридцать третьего года, если быть точным. Генрих короновал Анну Болейн, когда та была на шестом месяце беременности. Якобы Бог благословил их союз и ту смуту, в которую они ввергли Англию. Откуда им было знать, что дитя во чреве Анны станет началом ее конца.

Сесил подошел к окну. Он стоял и смотрел на сад. Повисло тягостное молчание, словно мы готовились открыть книгу со страшными картинками. Затем он негромко продолжил:

– Мне было всего тринадцать, я ходил в помощниках у писаря. Обычный честолюбивый мальчишка, каких сотни, стирал себе на службе пальцы до мозолей. Я был шустрым и умел хитрить, знал, как держать ухо востро, а рот на замке. Поэтому я слышал куда больше, чем думали окружающие. – Он слабо улыбнулся. – Я был немного похож на тебя – прилежный, благонамеренный, ищущий возможностей. История с Марией Саффолк тогда казалась мне символичной для нашего времени. Родная сестра короля умирает в безвестности, проведя месяцы в уединении в своем поместье Уэсторп. К тому же, по слухам, Мария страшно боялась, что о ее тайне проведает Анна Болейн.

У меня кровь застыла в жилах. В ушах снова зазвучал голос Стоукса: «Мария Саффолк с ума сходила от страха, заклинала дочь не выдавать ее».

– О какой тайне? – еле слышно пролепетал я.

– О ребенке, разумеется. Ты же помнишь, многие считали, что Анна Болейн околдовала короля. Она была женщиной с сильной волей и убеждениями. Простой народ ненавидел ее, да и многие дворяне тоже. Она изгнала Екатерину Арагонскую, угрожала отправить на эшафот родную дочь Генриха Марию. Многие приближенные короля впали в немилость, а иные лишились головы по ее прихоти. Будущее Анны Болейн строилось на утверждении, что первый брак Генриха не был действительным и у него нет законных наследников. Но пока сама она не произвела на свет дитя, дети его сестры оставались главными претендентами на престол.