Тайна Урулгана

Пока Андрюша выжимал одежду, а потом отчаянно плясал, чтобы согреться – костра в болоте не разведешь, – остальные обсуждали, как пробраться к камню. Им удалось подтащить туда длинный ствол, который, как ненадежный мостик, тянулся от края воронки к ее центру, и профессор Мюллер, рискуя последовать примеру Андрюши, дошел, подобно канатоходцу, до макушки метеорита. В изнеможении он упал животом на покатую поверхность, затем сел, встал, топнул ногой и крикнул остальным, как капитан Гаттерас, жюльверновский герой, добравшийся до полюса:

– Победа! Виктория!

– Отколупните, Федор Францевич! – закричал ему Андрюша. – Хоть маленький кусочек.

Мюллер опустился на корточки и принялся стучать геологическим на длинной ручке молотком. Звук ударов – гулкий, звонкий – далеко разносился по тайге.

– Не получается! – сказал он наконец. – Это металл.

– Слышно, что металл, – откликнулся мрачно Костя, который предпочел бы, чтобы метеорита и не было. Теперь придется здесь сидеть, пока его не изучишь. Впрочем, он был несправедлив к профессору и судьбе, потому что в ином случае ближайшую неделю они провели бы, блуждая по болотам, ведь профессор Мюллер – настоящий геолог, то есть человек, обладающий крайним упрямством.

Мюллер молотил по верхушке метеорита, потом поглядел на молоток и сообщил товарищам, что маячили на валу, среди обгоревших сучьев:

– На молотке вмятины!

– А на метеорите? – спросил Андрюша.

– На метеорите вмятин нет! – ответил Мюллер гордо, словно сам отлил такой неподатливый метеорит.

– Так что? – спросил Костик. – Обратно пошли?

Так и не одолев метеорита, профессор совершил обратное путешествие через воронку. Он был страшно искусан комарами, но весел и полон радужных надежд.

– Коллеги, – сообщил он, – впервые в истории человечества нами обнаружен полностью металлический метеорит уникального размера. Наши имена будут вписаны золотыми буквами в историю науки. И ваше имя, господин Костя, также.

Последние слова относились к Костику, который ответил:

– Обойдемся.

Мюллер, который решил, что Костик чрезмерно скромен, сказал:

– Не скромничайте.

Костик не скромничал. Он упрямился, хотя в иной ситуации был бы счастлив.

Когда возвращались к поляне, где были намерены провести ночь, Мюллер с Андрюшей рассуждали о том, как бы им расколоть этот сказочный метеорит. Ни пороха, ни динамита у них не было. За ними, если иного пути не найдется, придется возвращаться в Новопятницк, то есть переносить экспедицию на будущий год.

– Думайте, думайте, – обернулся Мюллер к молодым людям. – История глядит на вас.

– А может, отвести воду? – спросил Андрюша.

– Куда ее отведешь? – возразил Костя. – Вокруг низина.

– А что? Мы прокопаем канал, – сказал Мюллер. – Пускай он будет длинный, но узкий. И спустим воду в речку.

Костя только пожал плечами – до ближайшей речки было больше версты.

– Прокопаем вал, – сказал Мюллер. – В воронке вода выше, чем в болоте.

В лагере, пока Костя с Андрюшей разбивали палатку, Мюллер соображал, чем можно прокопать канал. Лопата у них была одна, короткая, саперная, привезенная Молчуном с японской войны. Был топор – тоже пригодится. Еще Молчун нарубил и заострил несколько толстых кольев.

И в ожидании завтрашних открытий они рано отошли ко сну.

* * *

Ниночка проснулась оттого, что стало холодно. И казак, и тунгус уже встали, и хоть они оставили ей два тулупа, все равно без человеческого тепла стало зябко.

Ниночка постаралась снова заснуть, сунула нос под тулуп, но не помогло. Тулуп был покрыт инеем, борта лодки побелели. С берега тянуло дымом костра.

Ниночка вылезла из лодки. Лодка закачалась, заплескалась вода.

С берега было видно, что Вероника стоит на маленьком кладбище над могилой отца. Рядом – верная Пегги с чашкой в руке, вероятно, уговаривает ее согреться.

Со смертью капитана Смита и бегством Дугласа что-то оборвалось в отношениях Нины и иностранок. Словно рассказали всю историю, а теперь можно по домам. Пегги увидела, что Ниночка поднялась. Она замахала издали – показывая на чашку, звала пить чай. Но Ниночка лишь отрицательно покачала головой и пошла к костру, к своим мужчинам. И те приняли ее как должно – она тоже была для них своя, а англичанки – чужими. Что они есть, что их нет.

Вероника ушла в избу.

– Будем собираться? – спросил казак.

– Конечно, будем собираться, – сказала Ниночка. Потом спросила: – А далеко до того места, где упал метеорит?

Она и не ожидала, что кто-то ответит. Но тунгус сразу сказал:

– За Урулган ходить не надо – туда вон идти надо, за ту горку. Он там упал. В болото. Деревья повалил. Много деревьев повалил. Злой человек, однако.

Ниночка посмотрела на серую, в дымке, горную цепь. Там Костик.

– Туда не дойти, однако, – угадал ее взгляд тунгус. – Лошадка нужно. Плохой место.

Один из матросов привстал.

– Люди, – сказал он. – Идут сюда.

– Правда твоя, – сказал тунгус. – Два люди идут.

– Это они возвращаются, – сказал казак и, протянув руку, поднял с земли ружье, с которым никогда не расставался.

– Другая люди, – сказал тунгус, продолжая прихлебывать из кружки чай.

Казак поднялся, пошел к Власьей речке.

Сверху спускались два человека.

Одеты они были скудно, на спинах несли большие мешки.

Когда подошли ближе, Ниночка поняла, что это корейцы. Она видела в Новопятницке корейцев-золотоискателей – рабов великой колоколовской империи.

– Золотишко ищут, – сказал казак. Он тоже их узнал. Корейцы спешили вниз, но при виде лагеря остановились.

Будто испугались. Так и стояли.

Из избушки выглянула Пегги – тоже, видно, решила, что возвращается Дуглас.

– Чего стоишь, Хван? – спросил тунгус. – Или не знаешь меня?

Он сказал негромко, но слова его донеслись до корейцев.

И они, настороженные, сгорбившиеся под гнетом мешков, как-то сразу распрямились, пошли быстро, почти побежали к тунгусу. Не доходя нескольких шагов до костра, остановились.

– Кто это тебя? – спросил казак, глядя на старого корейца, у которого была окровавлена щека и темное пятно подпирало заплывший, вовсе не видный глаз.

– Плохие люди, – сказал кореец.

Больше он ничего не сказал. Положил на землю мешок. Второй последовал его примеру.

– Садитесь к костру, – сказал казак. – Чай пить будем. Корейцы подошли близко, присели, протягивали руки за

кружками, которые им давал тунгус Илюшка. Они смущенно улыбались и все кивали, благодарили.