Тайна «Утеса»

— Так скоро, Родди? — Она удивилась и сразу сникла. Потом кивнула: — Раз ты хочешь жить в этом доме один, конечно, приму.

Я продолжал пилить березу.

— Скорей всего, я решу запереть «Утес» и бросить его на произвол судьбы.

— Значит, ты намерен просто вышвырнуть деньги на ветер?

— Вот именно.

— Но сочинение пьес — дело ненадежное.

— Я знаю.

— По-моему, сдаваться нам не следует. До этого пока еще не дошло.

Я заколебался, потом сказал:

— Ты долго здесь не выдержишь. Я тоже. Я уже и сейчас не могу работать.

— Еще несколько недель я выдержу.

— Недель, но не месяцев. А как мы останемся здесь на зиму, наедине с привидениями? И потом — я решил, что пока и этого достаточно. Так ты бы согласилась?

— Вряд ли, Родди. Это очень великодушно с твоей стороны, но мы же вместе увлеклись этим домом, и я даже больше, чем ты. Значит, если бросать «Утес» так вместе! И потери пополам.

— Если ты встанешь на такую точку зрения, мне придется торчать здесь дольше, чем хотелось бы.

— Не думаю. Разве что нам ничего не удастся. Мы же еще не начинали борьбу всерьез. А сдаваться без борьбы стыдно.

— Хорошо. Но мне хочется быть уверенным, что если ситуация этого потребует, ты противиться не будешь.

— Не волнуйся, не буду. — Она с минуту помолчала. — Если ты прав, — сказала она потом, — если все, что нас тревожит, — галлюцинации или результат сдвига во времени, тогда мы бессильны и надо бросать дом. Но я убеждена, что здесь обитает привидение. Может быть, осужденное вечно переживать свою трагедию, ты знаешь, такие случаи бывают. И тогда мы тоже ничего не сможем сделать. Но мне почему-то кажется, что у этого привидения есть определенная цель, и когда оно ее достигнет, оно успокоится.

— Я с тобой согласен, только на это и остается уповать. Правда, я начинаю бояться, что у нас представлены все три явления сразу, а уж это комбинация безнадежная.

— И я побаиваюсь, что похоже на то. Знаешь, я начала вести какое-то подобие летописи всего случившегося, — призналась Памела, — и мне нужна твоя помощь. Надо посмотреть мои записи с самого начала и попробовать подвести под них разные теории. Как раз когда я засыпала сегодня, мне в голову пришла. Довольно жуткая мысль — а что, если привидений два? И они борются? Вчера ночью, например, боролись за Стеллу?

— Боже! — воскликнул я. — Надеюсь, что ты заблуждаешься! — Но, немного подумав, добавил: — Хотя, конечно, такая вероятность есть.

— Мы же еще как следует не думали о Кармел!

Памела была права. Придя домой, я чуть не сломал себе голову, размышляя, какой ключ к разгадке Кармел мы упустили из виду. И вдруг вспомнил о картине, про которую рассказывал Макс. Он ведь обещал прислать ее фотографию. Я собрался было написать ему открытку, а потом решил, что будет гораздо приятней услышать его звучный, спокойный голос. Я заказал разговор с его мастерской в Лондоне, и скоро он радостно и с воодушевлением мне ответил:

— Помню, помню об этих фотографиях. Джудит их только что отрыла и собирается послать вам. Они должны вас заинтересовать. Нам, во всяком случае, они показались очень интересными. А как дела в «Утесе»? Что-то у вас голос не слишком бодрый.

— Мы здесь спим неважно, — признался я.

— Как! Все еще? Черт побери, Родерик, неужели продолжается эта…

— Эй! — предостерег я его. — Не смейте браниться по телефону. Не смущайте нашу телефонную барышню.

Макс понял намек.

— Вы хотите сказать, что по-прежнему мучаетесь от вашей несчастной бессонницы?

— Больше прежнего, — сказал я.

— А как Памела?

— Тоже неважно.

Наступила пауза.

— Я подумывал, не заглянуть ли к вам.

Меня охватила бурная радость:

— Как раз погода испортилась. Вы ведь мечтали о бурном море?

— Подождите минутку, ладно?

Вскоре он снова взял трубку:

— Так вот, Джудит шлет вам обоим горячие приветы и наилучшие пожелания. В Лондон на несколько дней приезжает ее сестра, так что она будет занята. Вам удобно, если я приеду в четверг и пробуду до субботы?

Я заколебался. Было соблазнительно воспользоваться его предложением, но я еще не чувствовал себя совершенно раздавленным.

— Так далеко ехать ради двух дней, да и в доме нас холодно, сквозняки гуляют.

— Значит, решено. Ждите меня в четверг вечером. Пока.

Макс повесил трубку, я не успел ни поблагодарить его, ни запротестовать. Господи! Вот удача! Я сообщил радостную новость Памеле. Она тоже сразу воспряла духом.

В полдень явилась Лиззи Обнаружив, что мы уже дома и хозяйничаем в кухне, она удивилась: она ждала нас только к чаю.

— Конечно, в такую погоду кому охота слоняться то улицам. Да, видно, лету конец, — вздохнула она, — миссис Джессеп вам подарочек прислала — два хорошеньких утиных яйца.

Пока Лиззи готовила завтрак, я вышел во двор к Чарли — он сопровождал Лиззи домой — и поделился ним своим планом огородить край скалы невысоким забором. Он радостно хлопнул себя по бедрам.

— Давно пора! Я этим Паркинсонам сколько раз говорил! Ваш «Утес» сразу другой вид примет, а пока ограды нет, ничего не понять — где сад, где невозделанная земля. Вот увидите, как будет здорово. Дайте только срок!

Я люблю поговорить с Чарли. На меня хорошо действуют люди, которые увлечены своей работой и не стесняются это показать.

Памела ждала, что сразу после обеда мы с ней вместе просмотрим ее дневник, но мне пришлось засесть за пьесу. Правда, казалось диким тратить только сил и энергии на придумывание каких-то несуществующих хитросплетений и прикидывать, как лучше распутать, тогда как наша собственная жгучая проблема оставалась нерешенной. Но теперь меня затеплилась надежда, ведь к нам уже везли фотографию картины Мередита, а самое главное, к нам ехал Макс — умный, тонкий, предприимчивый Макс. Наконец-то мы начинаем действовать.

Я приготовил пачку голубой бумаги, на которой собирался записывать вторую редакцию пьесы, и принялся сокращать первое действие.

Редактирование всегда доставляло мне удовольствие. Можно больше не бояться, что собственная работа обрушится на тебя, подобно подрытой горе — теперь бразды правления у тебя в руках, твой замысел состоялся, обрел форму, кульминация и развязка на месте, действующие лица вполне живые. Ты можешь себе представить, как они поведут себя в той или иной ситуации. Работаешь спокойно, не опасаясь, что сюжет вдруг вырвется из-под контроля, герои перестанут походить на живых людей, а сама пьеса окажется неудобоваримой для театра. К тому же я знал, что тон и атмосфера на сей раз мне удались.