Тайна воцарения Романовых

Но в 1620 г. умер китайский император Шэньцзун. И активизировалась группировка “Дуньлиньдин”.“Перестроечников”, попавших под влияние европейских учений, ратовавших за просвещение и выдвигавших программу свобод частного предпринимательства, уравнения землепользования и налогообложения. Они сумели усадить на престол своего ставленника и начали реформы. Вряд ли из этого вышло бы что-то путное, скорее всего, “перестройка” лишь усугубила бы разлад в государстве. Однако вышло еще хуже. Нового императора придворные евнухи отравили, возведя на трон другого. И покатилась вакханалия репрессий против “Дуньлиндин”. Их школы закрытвались, по всей стране стали ловить реформаторов и сочувствующих им и казнить вместе с семьями — а насчет казней китайцы были большими специалистами, обезглавливание у них считалось чуть ли не самой мягкой карой. Развилось повальное доносительство.

По интригам евнухов пошли перестановки и в армии, генерала Син Тин-би сместили и назначили не знавшего военного дела Юаня Ин-тая. Маньчжуры тут же разнесли его, и он покончил с собой. Пало 70 городов, Нурхаци уже и столицу перенес на китайскую территорию, в Шэньян. Только тогда правительство снова призвало Син Тин-би, но не доверяло ему и разделило командование, отдав часть войск другому начальнику, Ван Хуа-чжэню. Когда маньчжуры развернули новое наступление, он позорно бежал со своими частями. Син Тин-би доблестно дрался, прикрыв отступление, и тем не менее к смерти приговорили обоих. Пошла чехарда назначений и смещений командующих, пока на этот пост не попал Сунь Чэн-цзуй, отбивший часть захваченных земель и стабилизировавший ситуацию. Разумеется, китайские трудности играли на руку европейцам, усиливая их позиции.

Стоит отметить, что колониальная стратегия тогдашних “хозяев мира”, испанцев, англичан и голландцев, существенно различалась. Испанцы были завоевателями, присоединяли покоренные территории и объявляли население подданными своего короля. Хотя удавалось это не всегда. Так, в Гватемале в XVII в. все еще существовал один из городов-государств майя, Тайясаль. Его случайно обнаружил еще Кортес во время одной из экспедиций, но город находился в таких джунглях, что о нем почти забыли. Лишь в 1618 г. на его поиски отправились монахи де Фуэнсалида и де Орбита. И увидели на острове посреди озера Петен-Ица великолепные белые стены дворцов, домов и храмов. Они знали язык майя, правитель-канек принял их хорошо. Но когда монахи разбили идола, их чуть не прикончили и выгнали, объявив, что, по предсказаниям жрецов, еще не настало время менять религию. Через несколько лет губернатор Юкатана отправил экспедицию во главе с Франсиско де Миронесом. По дороге она бесчинствовала, остановилась в местечке Сакалума, начав вокруг погромы и грабежи. Монах Диего Дельгадо решил идти дальше сам, взяв 10 солдат и 80 индейцев-христиан. В Тайясале их встретили, вроде, приветливо, но, введя в город, обвинили Дельгадо в том, что он пришел с войском, и всех принесли в жертву богам. После чего выступили к Сакалуме, и когда солдаты Миронеса были без оружия в церкви, напали и перебили их до единого.

Англичане были еще слабы. Они вынуждены были заигрывать и ладить с местными правителями, выискивать какие-то еще не востребованные другими “ниши” и источники прибыли. Например, Индия обеспечивала хлопчатобумажными тканями все население обширного региона от Африки до Китая. И британцы старались влезть с посредничеством, чтобы скупать ткани у индусов и перепродавать самим. Пробовали отыскать новые пути в Китай, а заодно опередить русских в их движении в Восточную Сибирь. И для поисков Северо-Западного прохода вокруг Канады предпринимались экспедиции Гибсона, Байлота, Баффина. Активизировалось проникновение в Северную Америку. После ее “раздела” Яковом I колония Вирджиния, основанная Лондонской компанией, окрепла, стала получать значительную прибыль, выращивая табак. Что подтолкнуло к действиям и Плимутскую компанию, получившую земли севернее 40-й параллели. В качестве переселенцев привлекли протестантов-пуритан, преследуемых в Англии и загоревшихся идеей создать самоуправляемую колонию на своих принципах. И первая партия из 102 чел., их назвали “отцы-пилигримы”, на корабле“ Мейфлауэр” отправились за океан, высадившись в Массачусетсе. Какой-либо заметной роли они не сыграли, половина умерла в первую же голодную зиму. Но родилась “мэйфлауэрская легенда” о земле обетованной, привлекшая новых желающих. В 1620 г. был организован Совет Новой Англии, наметивший заселение колоний Коннектикут, Род-Айленд, Массачусетс, Нью-Хэмпшир, Вермонт и Мэн.

Ну а голландцев интересовали не новые земли или приобретение подданных, а только выкачивание прибыли. Поэтому они взяли курс ни более ни менее как на установление всемирной торговой монополии. А морское могущество и кальвинистская религия, приравнявшая наживу к “богоизбранности”, делали их особенно жестокими и бездушными колонизаторами. Опираясь на базу в Батавии, Кун стал систематически подминать окрестные острова и княжества, навязывая правителям договоры о монопольной торговле по принудительным ценам. Причем деньгами платил редко, чаще залежалыми товарами. Наводнять Европу пряностями и тем самым сбивать цены, как португальцы, Нидерланды не собирались. Наоборот, делали все, чтобы взвинчивать стоимость. Излишки пряностей сжигались. А чтобы они не уходили на сторону, на всех островах, кроме нескольких, которые можно было контролировать, истреблялись леса мускатного ореха, гвоздичного дерева и др.

А ведь здешнее население традиционно жило продажей пряностей, получая взамен привозные продукты. И действия голландцев вызвали голод. Куна это не волновало, он говорил, что голод туземцам ниспослан за великий грех — нарушения голландской монополии. В 1621 г. восстали жители о. Банда. Управляющий окружил остров кораблями, начал бомбардировку, население загнали в скалистые внутренние районы и уморили голодом. Народ прекратил существование, из 15 тыс. уцелело 300 чел. Обезлюдели и острова Лонтор, Серам, Амгон, Рун. Что тоже считалось допустимым — пряности могут выращивать другие. Опустевшие замли раздавались голландским плантаторам. А чтобы получить рабочую силу, им разрешалось устраивать охоту за рабами на всех островах. Иногда их покупали — широкую работорговлю пленными и своими подданными вели князья Целебеса.

Когда в Европе заполыхала Тридцатилетняя война, казалось бы, колониальные аппетиты голландцев должны были поубавиться. Как бы не так! Под предлогом войны в 1621 г. купцы Амстердама создали еще и Вест-Индскую компанию с теми же огромными правами, что Ост-Индская. А Кун задумал монополизировать еще и китайскую торговлю. В 1622 г. снарядил эскадру из 8 кораблей с 200 орудий, и адмирал Рейенсен получил инструкцию овладеть Макао. Если не получится, захватить Пескадорские острова (Пэнхуледао). А если Пекин станет возражать, то блокировать побережье и топить все суда, а экипажи продавать в рабство — поскольку “китайцы не способны прислушаться к соображениям разума, но преклоняются перед грубой силой”. Для экспедиции набрали 600 наемников во Вьетнаме, привлекли японских и малайских пиратов. Пригласили и англичан, те прислали 2 корабля. Но узнав, что их хотят лишь использовать, а в Макао не допустят, ушли прочь.

Планировалось также взбунтовать 10 тыс. китайцев, проживавших в Макао, однако они, получив известия о готовящемся нападении, покинули город. Эскадра открыла бомбардировку, португальцам издевательски пообещали вырезать всех мужчин и вдоволь потешиться над женщинами. И они, понимая, что терять нечего, решили драться до конца, вооружились даже монахи. Защитников во главе с капитан-майором Корвало набралось лишь 150 чел., но призвали и негров-рабов, пообещав им свободу (и выполнили обещание). Когда на берег ринулся десант, его встретили огнем и яростной контратакой. Пленных не брали, и голландцы, потеряв 300 чел., бежали восвояси. Стали действовать по второму варианту. Эскадра появилась у Амоя. Но Китай, несмотря на внешние и внутренние проблемы, был еще силен, его флот дал отпор. Тогда Рейенсен напал на о-ва Пэнхуледао, сжег селения, захватив жителей в рабство. И начал тотальную пиратскую войну на китайских коммуникациях. 2 года голландцы свирепствовали, уничтожив сотни судов и тысячи людей. Весь механизм торговли в регионе был разрушен.

А на англичан сыпались шишки со всех сторон. Из-за голландских безобразий стали косо смотреть на европейцев вообще, в Сурате индийские власти в 1623 г. опечатали склады британской фактории и арестовали служащих, они 7 месяцев провели в тюрьме. Ну а Нидерланды, хотя в Европе они снова молили Англию о помощи, на Востоке вели себя иначе. Захватили британскую факторию на о. Амбоин, а весь персонал, 10 англичан и 11 японцев, казнили. Опять же за великий грех — они смели конкурировать с “богоизбранной” нидерландской компанией. Но в 1624 г. китайские войска выбили агрессоров с Пэнхуледао. Эскадры Куна сумели лишь прибрать к рукам и удержать часть Тайваня. И адмирал Сонк докладывал: “Наши предыдущие действия у китайских берегов настолько восстановили против нас всю страну, что нас теперь в этих краях все поголовно считают только убийцами, грабителями и пиратами… Наши действия были очень жестоки, и мое мнение заключается в том, что нам никогда не добиться торговли с Китаем этими способами… Теперь нам придется долго искупать эти и другие ошибки и преступления, прежде чем о них забудут, и наша компания сможет пожать желанные плоды китайской торговли”.

Вест-Индской голландской компании основывать колонии в Америке было бы непросто, там испанцы имели значительные силы. Но компания для этого и не предназначалась. Это было мощное и хорошо организованное пиратское предприятие. Главнокомандующий Питер Питерсон Хейн имел в распоряжении 31 корабль, 3 тыс. моряков. Базой стал захваченный островок Кюрасао, а отсюда голландцы, привлекая бродивших по Вест-Индии английских и французских джентльменов удачи, стали нападать на коммуникации и берега. Разграбили и сожгли г. Пуэрто-Рико, ряд других городов, охотились за судами.

Зато “сахарная лихорадка”, “табачная лихорадка” и “меховая лихорадка”, начавшиеся в это время в Северной Америке и вызвавшие рост английских колоний, амстердамских купцов очень заинтересовали. Это пахло большими прибылями, а значит, надо было и самим туда внедриться. История о том, как Питер Минюйт в 1625 г. купил у “наивных” индейцев за побрякушки ценой 24 талера о. Манхэттен, хорошо известна. Разумеется, это чушь. Психология у индейцев была другая, им и в голову не пришло бы, что землю, леса и реки можно продавать, как бобровые шкурки. Побрякушки они восприняли как подарок — знак дружбы со стороны пришельцев. А раз такой знак выражен, то и разрешили им поселиться на своей территории. И почему не приложить палец к бумажке, раз “друзья” просят? Хотя по европейской крючкотворской психологии именно бумажка с приложенными пальцами являлась основанием великого права собственности. Так возник Новый Амстердам, будущий Нью-Йорк. И колония Новые Нидерланды.