Тайна зеленого «БМВ»

Его охватили такие рыдания, что он вынужден был прерваться.

– В галерее Уффици во Флоренции! – наконец нашел в себе силы произнести академик живописи.

– Ну и фрукт, – поделился с друзьями Игорь. – Этот даже, пожалуй, почище вашей Ковровой– Водкиной будет.

– Я же тебе говорила: своеобразная личность. – Маша осталась очень довольна его реакцией.

Присмотревшись к полотнам, гости вынуждены были признать, что за годы, проведенные в Переславле, творчество Даморина и впрямь претерпело сильные изменения. Прежде он писал разные русские просторы. Теперь же его интерес переместился в сферу обнаженной женской натуры. Причем на всех полотнах без труда угадывалась «богиня Ирина».

– По-моему, она у него куда больше муза, чем секретарь, – прошептала Настя.

– Кто их там разберет, – отозвался солидно Игорь.

Академик живописи остался вполне удовлетворен. Прорыдав напоследок, что он не только последний русский художник, но и вообще, если говорить строго, единственный стоящий живописец на свете, Павел Петрович пригласил всех к столу.

Обед удался на славу.

Потчуя гостей, Даморин расхваливал на все лады собственный дом, уверяя, что это ярчайший образец классической русской архитектуры. Дом отвечал на похвалы по-своему. В недрах его постоянно что-то трещало, постанывало и ухало.

– Ремонт небольшой, конечно, не помешает, – словно бы вскользь заметил хозяин, после того как в салат Арнольдика плюхнулся с потолка кусочек лепнины.

– Сделаешь с ним ремонт! – пожаловалась Ирина. – Третью бригаду рабочих уже прогоняет. Говорит: они не творцы, а сапожники. Если так дальше пойдет, мы вообще скоро под обломками будем погребены.

– Молчать, женщина! – треснул кулаком по столу Павел Петрович.

Вдруг глаза его засияли. Он повернулся к гостям:

– Вы вообще-то синий камень когда-нибудь видели?

– Нет, – отвечали те.

– А что это за камень? – широко раскрыла глаза Настя.

– Мистический! – возвестил академик живописи. – Пошли смотреть! Заводите машины. Нам на Плещеево озеро надо!

– Ну что с ним поделаешь? – развела смущенно руками Ирина.

Вскоре все уже ехали к озеру.

Дорогой Павел Петрович поведал и впрямь удивительную историю. Синий камень почитался в Древней Руси язычниками как святыня. При закладке Горицкого монастыря монахи решили использовать камень в качестве строительного материала и повезли его зимой по льду на другую сторону озера. Но камень словно бы воспротивился. На полпути он провалился под лед. А позже вернулся на то же самое место, где веками ему поклонялись язычники. Больше трогать его никто не решался.

– Стоп! Приехали! – скомандовал Павел Петрович.

Путешественники залюбовались Горицким монастырем, стоявшим на противоположном крутом берегу Плещеева озера.

– Ах ты, скотина! Руби его, братцы! – отвлек их внезапно воинственный клич Даморина.

– Господи! – воскликнул Валерий Петрович. – Теперь в драку ввязываться придется. Бежим!

Ведь убьют старика.

– Дайте полюбоваться-то, – не отрывая глаз от монастыря на горе, ответил Владислав Андреевич. – Вечно вы так. Не успеешь приехать, уже куда-то спешите.

Но остальные его не слышали. Они торопились спасти академика живописи. Только они подоспели, как все сразу стало ясно: Петькин отец волновался зря. Маленький рыжий Даморин, неизвестно как отняв молоток у детины, размахивал им перед самым носом врага, которому едва доставал до плеча. Тот испуганно пятился.

– Я тебе покажу «памятная надпись»! – теснил противника художник. – Я тебе дам «турист»!

– Положи молоток, дед, – продолжал паническое отступление детина. – Ведь убьешь!

– И убью! – замахнувшись, пообещал Даморин. – Я лучший в мире боец! Про меня в молодости по всей России легенды ходили!

Молоток, просвистев в воздухе, лишь случайно не задел противника. Тот вскрикнул и, оставив на произвол судьбы зубило, пустился наутек.

– Гады! Весь мистический камень испохабили! – продолжал кипятиться Павел Петрович.

Древняя языческая святыня и впрямь была испещрена надписями. Самая свежая из них гласила: «Здесь был Во…» Начертать полностью имя трудолюбивому туристу помешал доблестный академик живописи.

– Я дал зарок охранять эту реликвию! – погрозил Павел Петрович сухоньким кулачком уже невидимому врагу. – Однажды утром я решил сюда прогуляться. Вдруг он как загудит, – посмотрел Даморин на камень. – Я ухом к нему прижался. А изнутри камня голос: «Ты – великий художник!» Вот такой умный камень!

И Павел Петрович вновь разрыдался.

Когда все вдоволь налюбовались камнем, озером и монастырем, Даморин стал уговаривать путешественников остановиться у него в доме. Те, однако, решили разбить лагерь на берегу. Павел Петрович еще какое-то время побыл с ними, затем засобирался домой.

– Моя муза без меня долго не может, – уверенно произнес он.

Мужчины предложили его подвезти, но академик живописи отказался. Он их заверил, что ничего нет лучше послеобеденной прогулки, и почти бегом припустился к дому.

– Неужели ему за восемьдесят? – проводила Настя изумленным взглядом художника.

– Если не за девяносто, – отозвался Валерий Петрович. – Ну-ка, ребята, за дело!

Он начал разгружать микроавтобус. Остальные поспешили ему на помощь.

– Мой спиннинг! – воскликнул Владислав Андреевич.

– Плохо спрятал, – с досадой шепнул Димка ребятам.

– И как раз на озеро приехали, – воодушевленно продолжал Владислав Андреевич. – Завтра рыбалку устроим.

– Рекомендую держаться подальше, – обратился Игорь к друзьям.

– Не завтра, а сегодня, – неожиданно проявил интерес к спиннингу Арнольдик. – Дайте я наловлю. У меня всегда великолепно клюет.

– Арнольд! Может, не надо? – с большим сомнением посмотрел на него Петькин отец.

Однако Арнольдик на этот раз проявил настойчивость. И даже заверил присутствующих, что не позже чем через три часа угостит их великолепной ухой собственного приготовления.

Дальше любимый зять Ковровой-Водкиной повел себя еще неожиданней. Велев Валерию Петровичу держать наготове необходимые специи и котелок, а ребятам – сложить костер, Арнольдик потребовал большое ведро и отправился к озеру.

– Надеюсь, его там не слопает какая-нибудь старая зубастая щука, – беспокоился Валерий Петрович.

Арнольдик не только вернулся целым и невредимым, но и с весьма солидным уловом, который и превратил в замечательную уху.

– Ну, Арнольд! – не мог скрыть восхищения Петькин отец.

– Откуда вы это умеете? – вырвалось у Петьки.

– В деревне научился, когда гостил у няни – был очень польщен Арнольдик всеобщим вниманием. – Мы там почти каждый день с местными ребятами на рыбалку бегали.