Тайна золотого орла

— Гениально! — откликнулся толстяк.

— Не хватает для композиции… Мальчик!

— Я? — ткнул в себя пальцем Серый.

— Нет, — поморщился режиссер, — другой, который блондин…

— Я, что ли? — осведомился Лешка.

— Да, ты. Подойди, пожалуйста!

Лешка приблизился небрежной походкой, засунув руки в карманы, будто ему не очень-то и хотелось сниматься.

— Замечательно. Настоящий русич! Вы случайно не брат и сестра?

— Нет, — засмущался Лешка.

— Ну так будете! Возьмитесь за руки!.. Чудно! Прекрасный визуальный ряд! Мы готовы, можно начинать. Зовите Бесковойного!

ВЗЯТИЕ БАСТИЛИИ

По саду прошумел внезапный порыв ветра. Согнулись вершины деревьев, розы затрепетали, и золотой орел на воздушном шаре шевельнул крылами, будто хотел улететь. На дорожке появился дородный мужчина в окружении свиты. Это шествовал сам Гавриил Бесконвойный. Вместо царского жезла он держал в руках сотовый телефон.

Отставая на шаг, за ним семенил толстячок, помощник режиссера.

— А не упадет ваш пузырь-то? — просипел Гавриил, протягивая два пальца режиссеру и добродушно похлопывая блондинок.

Бесконвойный говорил низким, одышливым голосом, подрагивая двойным подбородком. Выпученные глаза, широкие щеки придавали ему лягушачий вид, и казалось, что если он встанет на четвереньки и запрыгает за комарами, то никто не удивится.

— Да что вы, шар надежный, экипаж тоже, — лебезил режиссер. — Вот только ветерок поднялся, да канат не даст вам за границу улететь, покинуть рубежи нашей родины, хе-хе!

— Ну гляди, командир! Головой отвечаешь! Мои орлы стреляют без промаха! И я тоже не промажу! Смотри!

Бесконвойный отвел полу пиджака, приподнял набегающий на ремень живот и показал рукоять пистолета.

— Видал?! Да ты чего остолбенел? Шучу я, шучу… Очень я, понимаешь, шутки люблю!.. Давай, работай — не на курорт приехал!

— Все, мы уже начали! План такой — взлетаете, так сказать, к облакам, машете ручкой, потом фейерверк и всеобщее ликование. А остальное я в студии подмонтирую!

Режиссер поднял мегафон и рявкнул прямо в ухо оператору:

— Мотор!! Начали!!

Вождь партии осклабился, позирую перед камерой на фоне блондинок. Запечатлевшись, он вскарабкался по специальной лесенке в корзину аэростата, покряхтывая и отдуваясь, вцепился в обшитые красной замшей края:

— Ну, поехали!

Пилот выдал сноп огня из газовой горелки, и шар начал медленно возноситься в чисто вымытое по такому случаю небо. Солнечные лучи вспыхнули на золотых крыльях орла. Вождь раздулся, засвистел, заухал от избытка чувств. Его лоснящееся лицо расплылось в довольной ухмылке.

Подъем монгольфьера в Жуковке привлек массу любопытных. Сюда стекались, как на праздник. Все, кто проходил мимо — люди, коровы, коза на веревочке, — останавливались и таращились вверх.

Знаток в белой кепке вновь и вновь повторял свою лекцию о тепловых аэростатах, а подковавшаяся старушка вставляла веские замечания, рассказывая благодарным слушателям о необыкновенных качествах материала оболочки и корзинки. Она говорила с таким видом, будто всю жизнь только и делала, что бороздила воздушные просторы. Глядя на березовый веник, который торчал из ее авоськи, можно было поверить, что она действительно покоряла небо при помощи этого нехитрого летательного аппарата.

— Мы можем идти? — спросил Лешка. — Это все?

— Подождите! — отозвался толстячок. — Постойте пока здесь, в сторонке, вдруг вы еще понадобитесь.

Но у Лешки были другие планы.

На импровизированной съемочной площадке началась суета. Режиссер вопил в мегафон на угрюмых пиротехников, которые запаздывали с запуском фейерверка. Толстячок помощник метался и неистовствовал. Несколько человек придерживали страховочный канат, не давая шару подняться выше, чем надо. За ними следили бдительные телохранители. Они провожали улетающего в стратосферу босса, будто он был Юрием Гагариным.

Пользуясь тем, что все внимание было приковано к аэростату, Лешка потихоньку стал отходить к розам, словно хотел цветочки понюхать.

— Куда ты! — прошипела Настя. — Вернись!

— Я сейчас!

Сыщик домашних животных состроил невинную гримасу, нагнулся к кустам, да так скрюченный и пошел, пошел — и скрылся в колючих зарослях…

Ему удалось подобраться к широкой веранде, которая опоясывала первый этаж особняка. На веранде стоял плотный человек в спортивном костюме. Перегнувшись через перила, он наблюдал за вознесением Бесконвойного.

Надо было рисковать!

Лешка осторожно залез на веранду, прижался спиной к стене и стал шаг за шагом приближаться к распахнутой двери.

"Только бы он не обернулся!"

Словно услышав мысли сыщика, человек потянулся до хруста и похлопал себя по карманам.

Присев за плетеное кресло-качалку, Лешка уставился на бегущего по полу муравья. Следом за ним пробежал другой.

"Разведчики! Нашли что-то вкусное и спешат созвать своих", — размышлял сыщик.

Он старался не думать об опасности и не замечать ее.

Через секунду ветер донес до него удушливый табачный дым. Лешка осторожно выглянул из-за кресла. Отлично! Охранник облокотился о перила и покуривал сигарету.

Скользнув в стеклянную створчатую дверь, сыщик на цыпочках пробежал просторный холл, отделанный деревом. Наверх вела лестница с резными перилами, направо уходил коридор. Где же собаки? Скорее всего, на первом этаже.

Его догадка подтвердилась сразу же, как только он углубился в дом. Впереди раздавалось жалобное поскуливание, чьи-то лапы скребли дверь в тщетной надежде выбраться на свободу.

К счастью, комната была незаперта. Повернув ручку, сыщик открыл дверь, навстречу ему выскочил громадный пес — ближайший родственник собаки Баскервилей. Это была фила бразилейро — одна из самых крупных и самых злобных собак в мире. Чудовище встало на дыбы, положило лапы на плечи Лешки и распахнуло жуткую пасть с острыми белыми клыками. Из багровой глотки донесся нарастающий рокот, будто далеко в джунглях заиграли туземные тамтамы. Лешка зажмурился от страха… и в следующую секунду был до ушей облизан восторженным пленником.

— Ну ты, потише! — прикрикнул сыщик, вытираясь платком.

Визжащие от радости собаки чуть было не опрокинули его. Огромные филы, шарпеи, обвисшие складками, словно они надели шкуру на три размера больше, грозные мастино неаполитано и другие диковинные собаки, названия которых он даже не знал, скакали вокруг своего освободителя. Приободрившись, сыщик начал по-свойски распихивать широкие мокрые морды.

— Ну вы не очень-то… Всего уже обслюнявили… Показывайте лучше, где тут у вас Холмса прячут?