Тайна Звезды Запада

– То-то и оно! Как точно подметил наш друг Гастингс, трупы имеют неприятную привычку всплывать в самый неподходящий момент - это просто рок какой-то.

– Да, кстати, Пуаро, один из садовников утверждает, что видел незнакомого мужчину, когда тот сворачивал за угол дома Девенхейма. Как ему показалось, незнакомец направлялся в сторону розария. Между прочим, именно туда выходят французские окна в кабинете мистера Дэвенхейма. К тому же все в доме твердят, что сам хозяин тоже, дескать, привык приходить и уходить именно этим путем. Впрочем, все это очень расплывчато - садовник копался на грядках, высаживал рассаду, так что даже толком не может сказать, кто это был: сам хозяин или же кто-то посторонний. Ко всему прочему, парень даже не может вспомнить точно, когда это было. Вероятно, около шести, поскольку обычно садовники уходят домой как раз в это время.

– А когда вышел из дому мистер Девенхейм?

– Около половины шестого.

– Скажите, Джепп, а что находится за розарием?

– Озеро.

– А лодочный сарай там есть?

– Конечно. Хозяева держат там несколько лодок...на всякий случай, знаете ли. Догадываюсь, куда вы клоните, Пуаро. Думаете, это самоубийство? Что ж, не стану скрывать от вас, что Миллер завтра с утра решил проверить эту версию - возьмет своих людей и прочешет драгой все озеро. Теперь вы и сами видите, что это за человек!

Понимающе кивнув, Пуаро обратился ко мне.

– Гастингс, друг мой, где-то возле вас была Дейли Мегафон. Если моя память мне не изменяет, там есть на редкость четкая фотография пропавшего.

Я встал и отыскал ему нужную газету. Пуаро какое-то время внимательно вглядывался в снимок.

– Хм, - проворчал он, - волосы довольно длинные, кудрявые. Густые усы, остроконечная бородка, кустистые брови. Глаза, вероятно, темные?

– Да.

– Волосы и бородка с сильной проседью?

Инспектор кивнул. И с усмешкой подтолкнул локтем Пуаро.

– Ну, что скажете, Пуаро? Дело ясное?

– Наоборот, пока я как в тумане.

По довольной усмешке на лице полицейского инспектора можно было догадаться, что растерянность Пуаро для него, словно манная небесная.

– Однако у меня нет ни малейших сомнений, что загадку эту можно разрешить, - добавил Пуаро.

– Вот как?

– Поверьте, для меня даже лучше, когда дело кажется туманным с самого начала. Куда опаснее, когда с первого взгляда кажется, что дело яйца выеденного не стоит...это не к добру, уж вы мне поверьте! В таком случае можно руку дать на отсечение, что кто-то позаботился, чтобы все выглядело именно так.

Джепп жалостливо покачал головой.

– Что ж, кому что нравится. Что до меня, так я терпеть не могу блуждать во мраке.

– А я и не блуждаю, - хмыкнул Пуаро.
– Я закрываю глаза - вот так, мой друг - и размышляю.

Джепп вздохнул.

– Что ж, впереди у вас целая неделя - можете поразмыслить вволю.

– Вот-вот. Только не забудьте вовремя сообщать мне все, что удастся откопать нашему энергичному другу инспектору Миллеру. Он бегает, суетится, роет землю - наверняка он узнает что-то.

– Конечно, Пуаро, даю вам слово. Играем по-честному. Мы ведь договорились.

– Смех, да и только, - шепнул мне на ухо Джепп, когда я провожал его к двери.
– Словно дитя малое, ей Богу! Держать с ним пари - все равно, что отобрать у ребенка конфету, стыдно как-то!

Я закусил губу, чтобы не улыбнуться. В глубине души я был совершенно с ним согласен. И, наверное, это было написано у меня на лице.

– Так я и думал!
– возмутился маленький бельгиец, увидев меня.
– Опять смеялись над папой Пуаро? Не так ли?
– Он шутливо погрозил мне пальцем. Ах, Гастингс, вы никогда не верили в то, на что способны маленькие серые клеточки! Нет, нет, прошу вас, не надо так смущаться! Ну, да Бог вам судья! А что до этого дела - до разгадки тайны, конечно, ещё далеко, тут я с вами согласен, но кое-какие намеки есть уже сейчас.

Меня вдруг осенило.

– Озеро!
– выпалил я.

– И не только, друг мой. Сказать по правде, сарай для лодок заинтересовал меня куда больше.

Я подозрительно покосился на Пуаро. Лицо его было самодовольным, как у кота. Я с трудом подавил раздражение. По собственному опыту я уже знал, что расспрашивать его сейчас бесполезно - в таких случаях Пуаро привык отделываться от меня какими-то туманными фразами, которые ровным счетом ничего мне не говорили.

Мы ничего не слышали о Джеппе вплоть до следующего вечера. Он пришел уже около девяти часов, и по его сияющему лицу сразу стало ясно, что наш друг инспектор просто сгорает от нетерпения сообщить нам свежие новости.

– Итак, мой друг?
– осведомился Пуаро.
– Все замечательно? Только, умоляю вас, не говорите, что вы обнаружили в том озере труп мистера Девенхейма, потому что это невозможно.

– Нет, труп мы не выловили. Зато нашли одежду Девенхейма - как раз ту же самую, что была на нем день исчезновения. Ну, что вы на это скажете?

– А какая-нибудь одежда Девенхейма пропала из дома?

– Нет, камердинер клянется и божится, что все на месте. Весь его гардероб остался в шкафу. Но и это ещё не все. Мы арестовали Лоуэна. Одна из горничных, в обязанности которой входит запирать окна в спальне, вспомнила, что видела, как Лоуэн вошел в кабинет Девенхейма со стороны розария и было это намного позже шести. А на самом деле, примерно в четверть десятого, то есть минут за десять до того, как согласно его собственным показаниям он покинул его дом.

– А как он сам это объяснил?

– Твердил, что в тот вечер вообще не выходил из кабинета. Но горничная упорно стояла на своем, и в конце концов Лоуэн, правда, с большой неохотой, но все же признался, что действительно ненадолго выходил из кабинета в розарий - по его словам, заинтересовался каким-то необыкновенным сортом роз. Как вам нравится такое объяснение? Но и это ещё не все! Впрочем, то, что я вам расскажу, выяснилось только что. Оказывается, на мизинце правой руки Девенхейма всегда красовался массивный золотой перстень с крупным бриллиантом. Так вот, именно этот перстень в субботу вечером был заложен здесь, в Лондоне, и сделал это один тип по имени Билли Келлетт. В полиции его знают, как облупленного - прошлой осенью этот малый просидел три месяца за решеткой за то, что срезал часы у пожилого джентльмена. По имеющимся у нас сведениям, этот проходимец пытался заложить кольцо по крайней мере у пяти разных ростовщиков, и только в последнем ему, наконец, повезло. На радостях парень напился до беспамятства, затеял драку, причем попало и патрульному полицейскому, и в результате всего оказался в полицейском "клоповнике". Мы с Миллером заехали на Боу-стрит *, полюбовались на него. Парень протрезвел и сейчас трясется от страха. Впрочем, надо признаться, что тут мы постарались - намекнули, что можем притянуть его к суду за убийство. Если хотите, можете послушать его рассказ, только, скажу я вам, странное это дело!

– По его словам, в субботу он был в Энфилде на скачках, хотя, насколько я знаю, он вовсе не такой уж любитель лошадей. Держу пари, ездил он туда вовсе не для того, чтобы играть. Скорее всего, рассчитывал в давке пошарить по карманам. Как бы там ни было, ему не повезло, фортуна от него отвернулась. Скачки закончились, и он по проселочной дороге прошагал пешком аж до самого Чингсайда, а там, по его словам, присел отдохнуть, перевести дух перед тем, как войти в деревню. Через некоторое время в глаза ему бросился незнакомый мужчина, который так же шел по дороге, явно направляясь к деревне. "Смуглый такой, с большими усами, видать, один из тех щеголей, что заправляют в Сити" - вот, как выразился Келлет.

___________

* Боу-стрит - в здании на Боу-стрит находится лондонский полицейский суд

– Келлетт, не желая попасться кому-то на глаза, устроился за большой грудой камней, так что его вряд ли было видно со стороны дороги. Мужчина был уже совсем рядом. Как утверждает Келлетт, поравнявшись с ним, незнакомец воровато огляделся по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, вытащил из кармана что-то очень маленькое и зашвырнул это за изгородь. А потом едва ли не бегом направился к станции. Так вот, предмет, который мужчина швырнул в кусты, упав, довольно мелодично звякнул, и это тут же вызвало живейшее любопытство у нашего достойного потрошителя карманов. Он перебрался через изгородь, долго шарил по земле и вдруг наткнулся на этот перстень! Во всяком случае, так утверждает сам Келлетт. Осталось только добавить, что сам Лоуэн категорически все отрицает. Впрочем, слова такого типа, как Келлетт, конечно, вряд ли будут считаться на суде доказательством. Я бы скорее поверил, что в тот вечер случай свел его на проселочной дороге не с Лоуэном, а с Девенхеймом. Польстившись на перстень, он убил его и ограбил уже мертвое тело.