Тайна

Доктор Милтон выписал рецепт и вырвал из блокнота листок.

— Ваш отец очень просил меня дождаться, пока вы приедете, — сказал он Глории. — Захотел раскрутить меня на бесплатный прием. — Доктор посмотрел на часы. — Что ж, мне пора возвращаться в больницу. Я очень хотел бы остаться на ленч, но у нас в больнице сейчас неладно.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего серьезного.

— По крайней мере, пока.

— Что-то такое, о чем мне необходимо знать?

— Кое-что. Речь идет об одной из медсестер, — доктор Милтон повернулся к Тому. — Ты, наверное, помнишь ее. Нэнси Ветивер.

У Тома словно что-то оборвалось в груди, и он снова вспомнил свой ночной кошмар.

— Конечно, я помню Нэнси, — сказал он.

— С ее поведением и отношением к работе у нас всегда возникали проблемы.

— Она была тяжелой женщиной, — сказала Глория. — Я тоже помню ее. Очень тяжелой.

— И не соблюдала субординацию, — добавил доктор Милтон. — Я позвоню тебе, Глен.

Дедушка Тома, выпустив облако дыма, кивнул доктору головой.

— Позвоните мне, если вас по-прежнему будет мучить бессонница, Глория. Том — ты прелестный мальчик. И с каждым днем становишься все больше похож на своего дедушку.

— Нэнси Ветивер была одной из лучших в больнице, — сказал Том.

Доктор нахмурился, а Глен Апшоу откинул назад свою массивную голову и внимательно посмотрел на внука сквозь клубы сигаретного дыма.

— Что ж, — сказал доктор Милтон. — Время покажет. — Он заставил себя улыбнуться Тому, снова сказал всем «до свидания» и вышел из комнаты.

Слышно было, как Кингзли провожает доктора к выходу и распахивает перед ним дверь, ведущую на террасу. Глен продолжал разглядывать Тома, время от времени поднося к губам сигару.

— Бони все уладит. Тебе ведь нравилась эта девушка, а?

— Она просто была очень хорошей сестрой и понимала в медицине гораздо больше, чем доктор Милтон.

— Это просто смешно, — сказала Глория.

— Возможно, в Бони больше от администратора, чем от терапевта, — сказал Глен обманчиво спокойным голосом. — Но он всегда прекрасно лечил членов нашей семьи.

Том увидел, как лицо его матери словно озарилось вспышкой молнии, но она сказала только:

— Да, это так.

— Он — лояльный человек.

Глория мрачно кивнула и подняла глаза на отца.

— Это ты всегда был лоялен к нему, папа.

— И он заботится о моей дочери, разве не так? — Старик улыбнулся и снова задумчиво посмотрел на Тома. — Не волнуйся о своей маленькой медсестричке, мальчик. Бони найдет правильный выход из любой ситуации. Не стоит так беспокоиться из-за небольшой заварушки в больнице. Миссис Кингзли готовит нам замечательный ленч, и как только я докурю сигару, мы сможем им насладиться.

— Я все-таки беспокоюсь по поводу Нэнси Ветивер, — сказал Том. — Доктор Милтон не любит ее. Было бы просто ужасно, если бы он пошел на поводу у своих эмоций, что бы там у них ни случилось.

— По-моему, это тебе надо постараться не идти на поводу у своих эмоций, — сказал дедушка. — Девушке надо было думать, как себя вести. Бони врач, что бы ты там ни думал о его познаниях в медицине... Он закончил университет, и давно уже лечит нас и почти всех наших знакомых. И еще он главный врач Шейди-Маунт — был главным врачом со дня основания больницы. Бони — один из наших людей.

«Так вот как ему удается удержаться на своем месте», — подумал Том.

— Я не считаю его одним из своих людей, — сказал он. Глория неопределенно покачала головой, словно отгоняя надоевшую муху. Дедушка набрал полный рот дыма, затем с шумом выдохнул его и посмотрел на Тома, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Затем он обошел вокруг дивана и сел рядом с дочерью.

— А ты ведь неравнодушен к этой медсестре, — сказал он.

— Папа, ради Бога, — возмутилась Глория. — Ему ведь всего семнадцать лет.

— Вот именно!

— Я не видел ее с тех пор, как мне было десять, — Том присел на скамеечку у рояля. — Она была хорошей медсестрой, вот и все. Прекрасно понимала, что надо пациентам, а доктор Милтон просто заходил время от времени в палату, и толку от него не было никакого. И мне кажется ненормальным, что этот человек должен решать, как поступить с Нэнси в той или иной ситуации. Это все равно что ходить вверх ногами.

— Ходить вверх ногами, — задумчиво повторил Глен.

— Я вовсе не хочу быть грубым. И мне вполне симпатичен доктор Милтон.

— И ты, конечно же, понятия не имеешь, что там такое произошло в Шейди-Маунт. А ведь это что-то серьезное, если Бони так торопился.

Том почувствовал, что его поймали в ловушку.

— Да, — сказал он.

— И все же ты бездумно становишься на сторону медсестры против главного врача больницы. И ты считаешь, что доктор, принимавший роды у твоей матери, который приезжал к ней по вызову несколько дней назад...

— Я просто хорошо помню то, что видел.

— Когда тебе было десять лет. И ты вряд ли был тогда в трезвом уме.

— Что ж, я могу быть неправ...

— Я рад, что ты признаешь это.

— ...но я прав, — Том не вполне понимал, что заставляет его творить все это.

Том поднял глаза и увидел, что дедушка в упор смотрит на него.

— Позволь напомнить тебе некоторые факты, — сказал он. — Бонавентуре Милтон вырос в трех кварталах от твоего дома. Он учился в Брукс-Лоувуд, потом — в колледже Барнейбл и на медицинском факультете университета Сент-Томас. Милтон — член Клуба основателей. Он — главный врач больницы Шейди-Маунт и скоро станет главным врачом большого комплекса, который мы строим в этой части острова. Ты по-прежнему думаешь, что если доктор Милтон, с его опытом и квалификацией, критикует одну из своих медсестер — с ее опытом, — это все равно, что ходить на голове?

— У нее нет никакого опыта, — едва слышно произнесла Глория. — Она приходила когда-то к нам домой и ждала чаевых за то, что она помогала Тому.

— Это неправда, — сказал Том. — И...

— Это было в ее глазах, — настаивала на своем Глория.

— Дедушка, мне не кажется, что опыт доктора Милтона имеет отношение к тому, какой он врач. Роды иногда принимают полицейские и шоферы такси. А помощь доктора моей матери заключается лишь в том, что он прописывает ей таблетки и уколы.

— Я и не знал, что ты у нас такой пламенный революционер, — сказал Глен.

— Неужели я похож на революционера?

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, что там произошло в Шейди-Маунт, — спросил Глен. — Раз уж тебя так интересует карьера этой медсестрички?

— О, нет, — воскликнула Глория.

— Мне бы очень этого хотелось. Нэнси была прекрасной медсестрой.

— Я позвоню тебе, как только узнаю, что там случилось. И тогда ты сможешь составить собственное мнение об этом.

— Спасибо, — сказал Том.

— Ну что ж, не уверен, что мне по-прежнему хочется есть, и все же пойдемте позавтракаем.