Тайная беременность. Девочка Громова
Шрифт:
– Ну, хватит тебе, мартышка.
– Мартышка? – становится до боли обидно. Какая я ему мартышка?
Выпрямляюсь, смотрю на него с обидой.
– Мне не нравится быть мартышкой, – обиженно бубню, не в силах снова собраться. – Назови меня девочкой.
Он усмехается, явно издеваясь надо мной и смеясь.
– Хочешь?
– Хочу, – усиленно киваю.
– Вы, беременные, такие забавные, – опять издевается надо мной, оттягивая долгожданный момент.
– Знаю, – опять кивок. – Говори.
Он гладит меня по спине, и я таю.
– Девочка
Я бы заурчала, как кошка, если бы умела. Но только на эмоциях подаюсь вперёд и страстно целую его в губы.
Боже… Как я счастлива!
Всё позади, и теперь можно расслабиться.
Чувствую могучую пятерню на своей ягодице. И снова вспоминаю ругательную фразу. Ой… Ну, надеюсь, он немного смилуется, вспомнив, что я беременная.
Надеюсь…
Эпилог
Спустя некоторое время
Громов
– Эмин, – Яра подскакивает с кровати, будто это не она сейчас на девятом месяце беременности. Хватается за небольшой животик, и тут подрываюсь уже я.
Смотрит на меня своими огромными испуганными глазами. Приоткрывает губы, тяжело дышит.
– Болит? Что-то случилось?
– Кажется, началось… – в испуге шепчет, поглаживая себя по животу через ночнушку.
Эй, пацан, стой! Давай не тут!
Вскакиваю с кровати, быстро впрыгиваю в штаны, накидываю майку. Помогаю Яре встать с постели. И ужасаюсь от того, как моей малышке становится больно.
Сын, бля, не успел родиться, а уже садист!
– Всё нормально, я сама, – успокаивает меня, хлопая ладонью по моему плечу. – Лучше сумки пока перетащи в коридор.
Киваю. Пока Яра переодевается, выношу огромную сумку на выход. Оборачиваюсь – и уже готовая мамочка бегом направляется ко мне. Накинула сарафан, сделала небрежный хвостик – и готово.
– Быстрее, быстрее, – подгоняет меня. Бегает бодро, пока я пытаюсь проснуться и прийти в себя.
Хватаю вещи, вылетаю из квартиры.
Всё на стрессе, на панике. Зато бодро, динамичною
– Дыши там, что ли, – волнительно сглатываю, когда жена не подаёт признаков жизни. Стоит, тихо пыхтит и вся сжимается.
– Я боюсь, что он вывалится.
– А надо было сразу в больницу ложиться, как ты ложные схватки в первый раз почувствовала, – гаркаю на трусиху, которая категорически отказалась ложиться в палату. И объяснила это тем, что ей без меня страшно спать!
Что-что, а за эти месяцы я понял, что у беременных свои причуды. Чего только не было… И спали мы в ванной, поставив там раскладушку, потому что там было интереснее.
И телефон она мне топила со всеми важными номерами. Звук ей не понравился. Истеричка.
Но главная причуда – не могла без меня уснуть, пока не обнимет.
Яра внезапно замирает.
– Я, кажется, только что родила.
Взгляд стремительно
летит вниз.В смысле, бля, родила?!
– Ты сейчас течёшь так, потому что возбуждена, или?.. – в шоке рассматриваю лужу у неё под ногами. Дьявол, она же не умирает?!
– Это воды отошли, – испуганно лепечет и смотрит на меня, словно просит о помощи. А я чем могу помочь? – Меня если сейчас увидят, засмеют.
– Да плевать, – ругаюсь, поторапливая долбаный лифт. – Ночь, кому ты нужна?
Меня аж трясти начинает.
Она же не родит мне тут в лифте? Мне не придётся принимать роды? Может, надо было вызвать скорую? Да пока их дождёшься, я отцом два раза стану!
Приехав вниз, в холл, тащу сумку и Яру к машине. Хорошо, что оставил её прямо у подъезда, не стал загонять в гараж.
Открываю дверцу и, пока кидаю сумку в багажник, поторапливаю пока ещё беременную жену:
– Садись.
– Я ж салон испачкаю, – виновато переминается с ноги на ногу, посматривая внутрь. – Ты только чехлы поменял…
– Да что ж с тобой делать? – чуть сам не запихиваю её в салон. Да как?! – Садись, сказал!
Кое-как усаживаю её на переднее сиденье.
С той скоростью, что я ехал в больницу, не ездил никогда. Вся дорога как в тумане была. Гнал, гнал, боясь, что придётся самому принимать роды.
У Яры ещё и схватки начались. Да такие, что я чуть не поседел ещё сильнее.
Уже в больнице меня успокоили. Сказали, что так быстро не родила бы. Ещё и первого. Оказались правы. Она и не родила – пришлось делать кесарево. Когда сказали, что женщину мою резать будут – чуть сам не зарезал того мужика-врача.
И чуть не сдох, когда сообщили, что у малыша обвитие пуповины на шее произошло.
Но сделали всё быстро, качественно. И к ней меня потом не пустили. Несколько часов просидел у палаты. Бабок пытался заплатить ещё. А они ни в какую. Отправили домой. Даже сына не дали увидеть, увезли куда-то, уроды.
Увидеть хотел. Обнять. Не смог.
Спать без Яры всю ночь не смог. Ворочался постоянно.
Захожу в палату, вижу свою девочку с нашим сыном на руках. Улыбается, гладит его вдоль тела и что-то шепчет. Услышав мои шаги, поднимает радостный взгляд.
– Ой, а вот и папа пришёл.
Папа.
Блять, отцом стал.
Когда спрашивал у Артура, каково это, тот сказал, что круто. И да, ощущения классные. Особенно когда на руках подержишь. Но я пока, чёрт, боюсь. У меня ладонь как половина его тела. И держать я его не умею.
– Чего встал? Боишься? – с вызовом кидает эта неугомонная девчонка. – На руках подержишь?
Шумно выдыхаю через нос. Да что же я как баба себя веду?
Решительно подхожу к её кровати, ставлю цветы в вазу. Вообще забыл про них, всё время сжимал в пальцах от волнения.
Помыв руки, подхожу к жене.
И, прежде чем взять малыша на руки, целую её в лоб. Моя малышка, как всегда, пахнет красными розами, без которых не могу жить.
– Спасибо за сына.
– Вместе делали, – смеётся.