Тайная дочь от предателя. Мы тебя не простим!

Сознание захватил дикий ужас.

Рука, сжимающая мобильник, безвольно упала вдоль тела. Телефон выскользнул на асфальт. На глаза накатила жгучая влага, а сердце горячо запульсировало в груди.

Я посмотрела вдоль трассы. Даже звуков сирен еще не было слышно!

Времени мало. Решение нужно принять прямо здесь и сейчас.

Сделала вдох поглубже. Бросила сумку рядом с телефоном, на землю. Обмотала лицо шарфом, оставив только глаза, и побежала к автомобилю.

Едкий запах разъедал роговицу, а пламя не позволяло подобраться поближе. Лакированная дверца задних сидений вовсю полыхала.

Сняла куртку, сбила неугомонное пламя, и обжигая пальцы, открыла машину. Металлические ручки нагрелись и почти раскалились.

Малышка сидела, забившись в спинку сиденья. Напуганная. С мокрым личиком и дергающейся от страха губой. Задыхалась то ли от рыданий, то ли от страха.

Я схватила ее. Бросила взгляд на водителя, лицо которого было отвернуто от окна. Глаза открыты. Но признаков жизни нет…

Днище автомобиля предупреждающе затрещало.

Прижала малышку к себе. Обхватывая затылок ладонью, склонила головку как можно ниже, чтоб закрыть ее своим телом, и прямо так, в полусогнутом состоянии, помчалась прочь от машины.

Мы успели сделать не больше десятка шагов, в тот момент, когда за спиной загрохотал взрыв. Оглушающий, опаляющий жаром и ужасом.

Девочка завопила сильнее, когда мы упали на жесткий асфальт тротуара. Рядом посыпался пепел, осколки.

– Тише… – выдохнула, пытаясь справиться со спазмом дыхания. – Тише…

2

Наверное, мы лежали так минут пять. А может быть десять. Пока не услышали звуки сирен вдалеке. Я прижималась спиной к холодному тротуару, а малютка лежала у меня на груди, уткнувшись в шею лицом. Я не контролировала свое тело, и руки будто одеревенели, обнимая ее.

– Девушка? – к нам подбежали врачи. – Вы пострадали?

Отрицательно затрясла головой.

– Это Ваш ребенок?

Распахнула глаза и все-таки села.

– Нет… Она была в машине, – кинула взгляд на догорающее авто. Вся дорога на метры вокруг была покрыта осколками битых стекол. – И там остался мужчина… Я не смогла… Не было времени…

– Вы тоже там были? Внутри? Когда случилась авария, – медик в синей куртке с символикой присел возле нас на корточки, открывая чемодан с медикаментами.

– Я? Я нет…

– Как ребенок оказался у Вас? – он расстегнул комбезик малышки и задрал свитерок до самой маечки. Приложил к ее спине стетоскоп, внимательно вслушиваясь.

– Я ее забрала… – наблюдая стеклянным взглядом за каждым из его действий, отвечала отрешенно, будто и вовсе не понимая, о чем меня спрашивают.

– Вы забрали ребенка из машины перед тем, как она взорвалась?

– Говорю же… – руки медика переместились на мои скулы. Он заставил меня повертеть головой из стороны в сторону и посветил фонариком прямо в глаза. – Там был еще мужчина… Но я… Я не смогла… и я подумала, что он был уже…

– Вы настоящая героиня, девушка, – с легкой улыбкой отозвался молодой медик, и попытался забрать девочку из моих рук.

– Зачем? – я прижала малышку к себе посильнее. Мне вдруг показалось что всё вокруг способно ей навредить. Наверное, в шоке люди теряют способность трезво соображать.

– Не беспокойтесь. С девочкой все хорошо, – произнес доктор заботливо. – Даже отравления дымом нет, судя по сердцебиению. Я просто передам ее сотрудникам.

– Каким сотрудникам? – перепугано переспросила.

– Сотрудникам полиции, – он махнул рукой в сторону. Там стояло две полицейских машины, а рядом женщина в форме что-то усердно заполняла на бланках.

Поднялась на ноги.

– Я сама. Передам. – Отрезала. На что врач лишь подернул плечом.

***

– Так это вы девочку вытащили? – женщина взглянула на меня строго. Неизвестно откуда вдруг взялось два свидетеля – высоких мужчины, которых она уже спрашивала о происшествии.

Кивнула.

– Посадите ее в машину.

Малышка уже не кричала, а тихо всхлипывала, цепляясь крохотными пальчиками за край моего капюшона.

– Она напугана. Сильно. Можно… я пока подержу ее?

Женщина кинула безразличный взгляд и разрешила.

– Рассказывайте. С самого начала. Что? Как? Во сколько? Водитель был Вашим знакомым?

– Да нет же… – немного раздражённо в ответ. – Я просто шла мимо…

Целых сорок минут я втолковывала придирчивой женщине все подробности происшествия. Затем поставила подпись внизу листа с показаниями.

– Вас, скорее всего, в участок вызовут. В ближайшие дни.

Я заметила, как на автомате, поглаживаю малышку по голове. Прислушалась к ее размеренному сопению. Ребенок уснул.

– А что будет… с ней?

– С ней? Если госпитализация не потребуется, то в дом малютки. До выяснения обстоятельств.

– В приют? – голос сорвался на этом слове. Я знаю, что такое детдом далеко не понаслышке. Наверное, от этого вдруг стало непреодолимо страшно за девочку.

– В приют, в приют, – отмахнулась от меня страж правопорядка. – Сажайте ее в машину.

На моем лбу проступила испарина. Воспаленный взгляд заметался по сторонам.

– Может… пусть она у меня побудет пока?

– Чужой ребенок? У Вас своих проблем что ли нет? – усмехнулась мне женщина. Но как только поняла, что я не шучу – напряглась.

– Так. Девушка. Не положено у нас вот это вот все. Ребенка посадите в машину.

Я попятилась. Получила прищуренный взгляд в ответ.

– Вы что, под статью за похищение подписаться хотите?

Застыла.

– Нет. Нет. Послушайте! – подскочила обратно к строгой сотруднице, подхватила ее под локоть и отвела чуть-чуть в сторону. – Вы посмотрите! Это же домашний ребенок! Вы не знаете, что творится в наших приютах? А я о ней позабочусь! Обещаю!

– Нет! – гаркнули мне в ответ, и плечи будто сами собой опустились. На глаза навернулись запоздалые слезы.

И правда, что это я вцепилась в ребенка, как в своего?

Но сердце предательски ныло в груди, подсказывая мне правильный путь. Все нутро вторило, что девочку нельзя отпускать. Я как будто бы чувствовала за нее ответственность из-за того, что спасла. И это зудящее чувство внутри было столь сильным, что полностью перекрывало голос рассудка.

Облизала пересохшие от волнения губы. Запустила руку в свою сумку. Сотрудница напряглась и схватилась за кобуру.