Тайная история атомной бомбы
Шрифт:
На неделю позже Грингласса в Лос-Аламос прибыл Фукс. Ему выделили жилье в корпусе для бакалавров рядом с комнатой Фейнмана. Фукс и Фейнман стали хорошими друзьями. Фейнман часто поддразнивал Фукса, советовал ему побыстрее найти подружку. Они шутили, кто из них больше похож на нацистского шпиона, и Фукс доказывал, что эта роль больше подходит Фейнману — ведь он часто отлучался из лаборатории, так как ездил в Альбукерке, в больницу к своей жене. Фейнман соглашался.
Фукс быстро понравился и коллегам, и руководителям. Бете считал его одним из самых ценных физиков. Фукса также очень ценил Оппенгеймер. Хотя Клаус не был ни руководителем группы, ни главой отдела, его приглашали на собрания координационного совета, благодаря чему Фукс очень подробно познакомился со спецификой работы всех отделов лаборатории Лос-Аламоса.
Работы было очень много, поэтому Фукс не смог съездить в Кембридж к сестре на Рождество. Он отложил визит до февраля 1945 года.
Из
25 декабря Курчатов получил очредную объемную подборку разведданных. Среди документов был обзор деятельности неназванной лаборатории — скорее всего, Лос-Аламоса — с марта 1943-го по июнь 1944 года. За этот период Фуксу так и не удалось выйти на связь с Голдом или каким-либо другим способом передать информацию. В обзоре детально описывалась измерительная аппаратура, с которой, вероятно, не был знаком Грингласс. Следовательно, сведения, скорее всего, поступили от Холла, а обзор, вероятно, был частью документа, переданного Курнакову и Яцкову в Нью-Йорке.
Курчатов остался очень впечатлен этими материалами. «На основании теоретических данных, — писал он, — нет никаких оснований полагать, что в данном отношении возникнут сложности с созданием бомбы».
Слишком много шестерок
Сесиль Филлипс занялся дешифровкой в Арлингтон- Холле, когда ему было всего 19 лет — летом 1943 года. Его приставили к русской дипломатической проблеме в мае 1944 года.
Через полгода интенсивного изучения образцов он заметил новые образцы последовательностей в, казалось бы, беспорядочных наборах цифр. В начале этих сообщений попадались группы, в которых было больше шестерок, чем в среднем.
Ричард Хэллок искал связи с содержанием в начале каждого сообщения и смог установить, что некоторые советские одноразовые блокноты дублировались. Теперь Филлипс нашел еще одно слабое место. Если количество шестерок в группе чисел было выше среднего, то такое сообщение оказывалось незашифрованным. Подобные группы шли первыми в каждом из одноразовых блокнотов и использовались для шифрования всего сообщения в целом при кодировании. По таким группам, включенным в начальную часть сообщения, оператор на станции приема мог определить, какой именно одноразовый блокнот использовался, и на основании этого декодировать сообщение [115] .
115
Считается, что это был ответ на запрос, поступивший в апреле 1944 года из Москвы на все станции. К тому времени в СССР уже знали о существовании американского контрразведывательного проекта и беспокоились о безопасности зашифрованных сообщений. НКВД приказал шифровальщикам изменить систему, применив в сообщениях новый индикатор начала сообщения или одноразового блокнота. Это изменение и заметил Филлипс — в результате сообщения стали гораздо более уязвимыми.
Ориентируясь на группы чисел с повышенным количеством шестерок и сортируя сообщения по такому принципу, Филлипс смог вычленить сообщения, которые были зашифрованы с применением дублированных одноразовых блокнотов. И с любой пары таких блокнотов можно было начать разгадывание всех шифров.
Глава 13 «Алсос» и «АЗУСА»
Январь — декабрь 1944
Идея миссии «Алсос» принадлежала Джону Лэнсдейлу.
Союзники, изыскивая новые способы удара по врагу после убедительной победы в Северной Африке, в июле 1943 года предприняли вторжение на Сицилию. Это была прелюдия к боевым действиям на итальянском полуострове, который Черчилль называл «мягким подбрюшьем» Европы. Лэнсдейл настаивал на необходимости организовать группу научной разведки, которая должна двигаться на континент вместе с передовыми частями. Группа должна была узнать, насколько далеко продвинулись немцы в разработке своей ядерной программы.
Гровс одобрил это предложение, и Лэнсдейл посвятил все лето подбору кадров для миссии, получившей кодовое название «Алсос» [116] . Официально миссию запустили в сентябре 1943 года. В ней участвовали военная разведка, американский флот, а также представители
Манхэттенского проекта и Управления научных исследований и разработок. Военным руководителем миссии назначили Паша, благодаря чему Гровс смог на какое-то время избавиться от его патологической слежки за научным руководителем Лос-Аламосской лаборатории.116
Гровс далеко не сразу узнал, что «Алсос» — это перевод его фамилии на греческий язык (grove с англ. и соответственно akaoq с греч. означает «роща»), — Примеч. пер.
К тому времени англичане считали, что знают о германской ядерной программе все. Эрик Уэлш из СРС и Майкл Перрин из «Дирекции “Трубные сплавы”» в ноябре пытались доказать, что в миссии «Алсос» нет необходимости. СРС собирала данные от ученых, которые встречались с членами «Уранового общества» в Норвегии, Швеции и Швейцарии.
Ранее в том же году в Стокгольме Ган в разговоре с Лизой Мейтнер заметил, что «в течение еще очень многих лет применить на практике цепную ядерную реакцию не удастся». Физик Пауль Шеррер из Цюриха рассказал о беседе, которую имел с немецким химиком Клаусом Клузиусом, сообщившим, что усилия по выделению урана-235 в Германии не дали результата. Агент СРС Пауль Росбауд с уверенностью констатировал, что немецкая программа по созданию атомной бомбы практически остановилась [117] .
117
Невозможно в полной мере судить о размахе разведывательной деятельности Росбауда, так как эта информация все еще скрыта в засекреченных материалах СРС. В 2006 году группа активистов заручилась поддержкой королевского адвоката Чери Бут, супруги бывшего премьер-министра Великобритании Тони Блэра, и попыталась рассекретить документы о Росбауде. Однако в ближайшем будущем их огласка не планируется. В апреле 2008 года следственный трибунал признал необходимость продлить срок секретности этой документации еще на 30 лет, то есть ни подтвердил, ни опроверг содержащуюся в ней информацию.
Нашлись также и косвенные подтверждения. Время от времени в закодированных немецких радиосообщениях, дешифрованных специалистами из Блечли-парка, упоминалась немецкая ракетная программа — и ни слова не говорилось ни об уране, ни об атомной бомбе. Немецкие физики снова стали публиковать результаты своих исследований в германских научных изданиях. Эти результаты казались подлинными, а не сфабрикованными для того, чтобы направить ученых из стана Союзников по ложному следу. В январе 1944 года британцы, оценив все имевшиеся в их распоряжении доказательства, сделали вывод: на самом деле немцы не занимаются никакими крупными разработками, связанными с атомной бомбой.
Однако англичане не считали нужным сообщить Манхэттенскому проекту, из каких источников получены эти разведданные, и у Гровса остались определенные сомнения. Хотя он и признавал, что создание атомной бомбы немцами маловероятно, риск все равно оставался. Нельзя было сбрасывать со счетов, что агенты британской разведки могли получать тщательно сфабрикованную дезинформацию [118] . Оппенгей- мер истолковал открытые публикации немецких исследование как преднамеренное, деланное или вынужденное игнорировании научных фактов, которые уже были признаны ценными для атомной программы Союзников.
118
альные намерения. Например, вторжение союзников на Сицилию было успешным не в последнюю очередь потому, что немцы нашли на трупе майора Королевского флота (немцы обнаружили тело неподалеку от испанского побережья) планы, в которых говорилось о готовящемся вторжении Союзников не на Сицилию, а в Грецию. И планы, и удостоверение личности, по которому удалось опознать погибшего, сфабриковала разведка британского флота.
Гровс не хотел рисковать. Четырнадцать мирных жителей, которым вскоре предстояло погибнуть на борту парома Hydro, были частью цены, уплаченной для перестраховки.
Шпион, выйди вон!
Как только Лэнсдейл получил одобрение на миссию «Ал- сос», Гровс и один из его разведчиков-консультантов, майор инженерного корпуса Роберт Фурман, запустили параллельную миссию под руководством Управления стратегических служб. Рузвельт создал этот отдел за несколько месяцев до вступления Америки в войну. Отдел должен был выполнять те же задачи, что и британская СРС. Во главе организации встал Уильям Донован по прозвищу Дикий Билл, нью-йоркский юрист и герой войны. Таким образом, новая разведывательная организация встала на путь, который однажды приведет ее к новому названию — ЦРУ. Но в начале этого пути организация еще ничем себя не зарекомендовала. Многие считали ее компашкой безнадежных дилетантов.